В тени престола. Компиляция 1-12 книга (СИ) - Бушмин Виктор

Готье де Кутанс, не приходя в сознание, умер ночью следующего дня…

Руан продержался еще две недели, ожидая помощи от короля…

Город и крепость сдались на милось его величества короля Франции и их нового герцога.

Ги при первой же возможности все как мог рассказал королю, чем вызвал его смешанные эмоции. Было не совсем понятно, осуждает король поступок наемника, или поддерживает.

Так и не получив внятного ответа, Ги с отрядом убыл к побережью Нормандии, где англичане попытались высадить морской десант.

Король Филипп позднее попытался несколько раз примирить Кадока и де Леви, заставил его вернуть Ги деньги, полученные в качестве выкупа за англичан, но изменить отношение своего верного и благородного рыцаря и наемнику не сумел.

Ги вернул Кадоку деньги, которые тот, скрепя сердцем, по приказу короля послал де Леви. Кадок удивился, когда получил обратно кошель с ливрами. Он раскрыл его и высыпал на стол. Среди золотых ливров он увидел листок бумаги. Он подозвал слугу и сказал:

– Прочти…

Слуга взял бумажку и начал читать:

«Возвращаю деньги «Иуде» назад. Сребролюбие покарало Иуду Искариота и покарает тебя. Если увижу тебя в мирное время – убью на ордалии! Ты ведь теперь – рыцарь!

Вечно твой, Ги де Леви и де Сент-Ном, рыцарь».

– Это все? – Спросил Кадок.

– Все, господин…

– Пошел вон, пес!..

Через несколько лет, когда надобность в услугах Кадока королю Филиппу больше не понадобилась, он засадил его в мрачную Руанскую башню за вскрывшиеся факты воровства части королевских доходов, которые присвоил себе Ламбер де Кадок, бальи Пон-де-Одемера…

Его выпустили в 1227 году, когда Кадок отсидел более двадцати лет и у него не отняли всё, что он имел и чем наградил его Филипп, – и деньги, и ценности. Кадок был лишен званий, титулов, регалий и умер…

Говорят, что не вынес позора…

Говорят.

ГЛАВА XIX   В которой Ги де Леви и трое его друзей начинают в одном крестовом походе, а заканчивают в другом.

Нормандия была покорена к концу июня 1204 года. Папа Римский направил специальное послание рыцарству покоренного герцогства, в котором призвал покориться справедливой воле Святого Престола, давшей Филиппу право владеть герцогством на правах высшего сюзерена.

Король Франции, воодушевившись поддержкой Рима, направил «письмо Мира всем баронам и рыцарям Нормандии, имеющим лены по обе стороны «Английского моря»», в котором призвал их вернуться в свои «наследственные лены» для принесения оммажа своему «исконному и законному сюзерену» не позднее Рождества Христова 1204 года.

В случае невозвращения, «все сеньоры, державшие лены в славном герцогстве Нормандия, лишались всех прав на лены, которые передавались короне Франции «для разумного и надлежащего управления во благо мира и народа герцогства».

Большинство баронов и рыцарей возвратилось. Они были разочарованы своим королем Жаном, бросившим их, верных и храбрых защитников, на произвол судьбы во время нормандской кампании 1202 – 1204 годов обвинив, в трусости, сговоре и предательстве.

Филипп, после совещания со своей Курией, упразднил должность и регалии главного сенешаля Нормандии, введя систему бальи и наместников.

Это позволило, относительно мирно и безболезненно, закрепить за короной могущественное герцогство с его богатыми портами, ярмарками и народом…

Рыцарство северной Франции собралось, наконец, в крестовый поход. Многих знатных воинов немного тяготило участие в войне со своими единоверцами, среди которых было множество их родичей.

Король Филипп вместе со своим верным Раулем и рыцарем-госпитальером Гереном, новым советником и помощником короля, заседал в комнате Малого совета:

– Итак, мессиры. Нормандия покорена. На удивление быстро! Мы даже и подумать не могли еще несколько лет назад, что, вот так запросто, можно присоединить его.

Рауль, которому в этом году исполнилось шестьдесят шесть лет, заметно постарел и осунулся. Постоянное нервное напряжение и недосыпания измотали старого главу секретной службы королевства. Глаза его начинали слезиться, а руки дрожать. Он произнес:

– Это все верно, сир. Но, есть одна маленькая проблема…

Герен сидел и молча слушал. Это был рыцарь-госпитальер, поговаривали, что он был низкого происхождения и заслужил пояс и шпоры только благодаря своему уму и храбрости.

Второй версией происхождения Герена была одна старая и туманная история, началу которой послужила, по слухам, мимолетная интрижка отца короля Филиппа с одной сеньорой… теперь имя которой уже неважно.

– Жан зашевелился снова. – Произнес Рауль, перебирая пальцами красивые янтарные четки.

Король Филипп поднял брови от удивления:

– У него прошел приступ безумия? – Удивился король.

–Да, сир. Жан снова призвал из ссылки мессира Юбера де Бург, стал слушать советников своего покойного отца, смягчил гнев на милость ко многим рыцарям, несправедливо обвиненных им в трусости и измене…

– Интересно, как долго его хватит? – Почесал бородку Филипп.

– Сир. Он несколько раз за прошедшие три месяца обменялся посольствами с графом Бодуэном Фландрским. – Произнес Герен, хранивший молчание.

Филипп удивился снова. Он кивнул Герену, предлагая продолжить рассказ.

– В конце июля, король Англии подтвердил старинный договор своего деда Генриха I. Граф снова обязан поставить ему для нужд войны на континенте до одной тысячи конных рыцарей и, за дополнительную плату, до десяти тысяч наемников. Это – лучники, копейщики и различного рода разбойники, которыми буквально кишит Фландрия, Брабант и другие северные земли империи.

Филипп задумался. Пауза длилась несколько минут. Король стал и подошел к окну. Он смотрел на Сену, так лучше думалось.

«Снова война. Опять, этот неспокойный северо-восток королевства! После смерти славных и верных графов Фландрии Роберта Иерусалимского, его сына Бодуэна и Шарля Доброго, верой и правдой служивших его деду Людовику Воителю, престол графства занимали одни интриганы и проходимцы из Эльзасской династии…»

Он вернулся к столу.

– Сеньоры, надо что-то решать с непостоянным и двуличным графом Бодуэном. – Решительно сказал Филипп.

Рауль кашлянул. У него, верного слуги Филиппа, был план действий:

– Сир. Мы совершенно забыли об обещании, данном нами папе Иннокентию.

– О каком обещании? – Не понял король.

– О простом. О походе на восток. Крестовом походе…

– Да ты, ополоумел! Два похода в Палестину я не вынесу! Я – не железный! Помнишь, каким измочаленным и больным я вернулся…

– Да, сир. Но…

– Что?

– Можно «выманить» туда графа Фландрии и его «буйных» …

– Расширь мысль?

– Очень даже просто… граф тщеславен…

– Так… продолжай! – Зацепился король.

И Рауль изложил свой план…

Реализатором плана похода решили избрать графа Тибо де Шампань – не менее тщеславного, чем граф Фландрии. Северная Франция снова, как и много лет назад, стала собираться в поход. Шампань и Блуа собирали отряды баронов и рыцарей. К ним с охотой присоединилось рыцарство Вермандуа и Пикардии. Множество сеньоров из Анжу, Мэна и Пуату изъявили желание принять крест, как и их собратья. Бодуэн зашевелился. Ему, так же, как и остальным, не терпелось примерить на свой шлем лавры героя и освободителя Гроба Господня.

Тут уже постарались тайные агенты секретного ведомства Рауля и Герена. Монахи своими проповедями разожгли рвение графа Бодуэна отправиться в поход. Постоянные напоминания о славных подвигах его предшественников графов Фландрии, ставших истинными героями первого похода, носивших титулы «Иерусалимский» и «сын Святого Георгия», вскружили голову графа!

Бодуэн собрал свое рыцарство и, произнеся пламенную речь, увел практически все рыцарство графств Фландрия, Брабант и Эно в поход на Иерусалим…

Король Жан, таким образом, остался без обещанных воинов и довольствовался неуправляемыми и бешеными наемниками, прибывшими в порты Дувра и других городов Англии. Сборища грабителей, не теряя времени даром, стали мародерствовать и грабить местное население к радости короля Филиппа, разжигая ненависть англичан к ним и безумному правлению их короля Жана.