Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

вам не говорил?

— Нет, — ответил Мэтью.

— Он был прямой человек. Но нельзя сказать, чтобы недобрый. Просто… человек действия. Моя мать говорит, что такие люди — вымирающая порода. Вот видите — и мой отец мертв.

Быстрая и жуткая улыбка мелькнула на лице, но полные страдания глаза остались влажными.

А комната казалась Мэтью куда меньше, чем была несколько минут назад. У него было ощущение, будто какие-то призраки движутся среди панелей темного дерева, будто сводчатый потолок медленно снижается над ним и камин открывается шире, как эбеновая пасть. И свет из окон казался тусклее и дальше, чем был.

— Ох! — вдруг сказал Роберт, будто сам удивившись. Коснулся ладонью щеки, будто медленно сам себя по лицу шлепнул. — Я опять болтаю. Извините, я этого не хотел.

Мэтью промолчал, но момент самораскрытия у Роберта уже прошел. Юноша отложил синий шар, выпрямил спину в кресле, и с бледного лица на Мэтью глянули из покрасневших век изучающие глаза.

— Сэр? — На пороге стояла Гретль. — Я пы софетофала фам попросить этого посетителя ухотить прямо сейтшасс.

— Гретль, все в порядке. Все в порядке. И вообще я просто болтал, правда, мистер Корбетт?

— Мы просто разговаривали, — ответил Мэтью.

Гретль не удостоила его даже презрительным взглядом.

— Миссис Теферик не тафала мне посфоления…

— Моей матери дома нет! — перебил Роберт, и звук его голоса, взлетевший на последнем слове, заставил Мэтью вздрогнуть. На белых щеках заалели красные вихри. — Моего отца больше нет на свете, и когда матери нет дома, глава семьи — я! Это тебе понятно?

Гретль ничего не ответила — только смотрела на него бесстрастно.

— Оставь нас одних.

Голос Роберта звучал слабее, и голова поникла, будто предыдущий акт самоутверждения оставил его без сил.

Она едва заметно кивнула:

— Как скашете.

И удалилась в глубины дома, подобно блуждающему гневному призраку.

— Я не хотел создавать сложностей… — начал Мэтью.

— Вы не создаете сложностей! Я имею право принять посетителя, если мне так хочется! — Роберт спохватился и попытался подавить внезапный прилив гнева. — Извините. Вы должны меня понять, неделя выдалась ужасная.

— Я понимаю.

— И не обижайтесь на Гретль. Она уже многие годы у нас домоправительница и думает, что она здесь главная. Ну, может, так оно и есть. Но сегодня с утра мое имя все еще было Деверик, и это был мой дом. Так что — нет, вы не создаете сложностей.

Мэтью подумал, что сейчас, наверное, самое время представить Роберту свои вопросы — он боялся последствий, если вернется вдова Деверик и увидит его без «тосфоления». Начал он так:

— Я не займу у вас много времени. Знаю, что у вас грустное занятие сегодня, и многое следует обдумать, но я бы просил вас подумать вот о чем: можете ли вы указать какую бы то ни было связь между доктором Годвином, вашим отцом и Эбеном Осли?

— Нет, — ответил Роберт почти сразу. — Никакой.

— Подумайте еще буквально секунду, иногда все бывает не так очевидно. Вот например: не случалось ли вашему отцу — простите мне неделикатный вопрос — самому заходить в таверны и, быть может, играть в карты или в кости?

— Никогда. — Снова быстро и без малейших сомнений.

— Он никогда не играл?

— Мой отец презирал азартные игры. Он считал, что это способ для дураков избавиться от своих денег.

— Хорошо. — Вроде бы это направление уже отработано, но интересно: что сказал бы покойный о своих молодых адвокатах, мечущих кости? — Вы не знаете, он когда-нибудь посещал доктора Годвина? В профессиональных целях или же просто как знакомого?

— Нашим врачом уже много лет является доктор Эдмондс. Кроме того, моя мать не выносит… не выносила доктора Годвина.

— Вот как? А можно спросить, в чем причина?

— Ну все же знают, — ответил Роберт.

— Все, кроме меня, — сказал Мэтью с терпеливой улыбкой.

— Ну, дамы. Сами знаете. В заведении Полли Блоссом.

— Я знаю, что в доме Полли Блоссом живут проститутки. Не совсем понимаю, при чем здесь это.

Роберт махнул рукой, будто раздраженный тупостью Мэтью.

— Моя мать говорит, что все это знают: доктор Годвин лечит этих дам… то есть лечил. Она говорит, что не дала бы ему до себя и пальцем дотронуться.

— Хм-м, — глубокомысленно протянул Мэтью. Он не знал, что доктор Годвин был врачом по вызову у девушек Полли Блоссом, но опять же — такая тема разговора не обязательно должна была возникнуть у него на горизонте. Он мысленно отметил эту информацию как подлежащую дальнейшему исследованию.

— Если ваш следующий вопрос будет, не захаживал ли мой отец в заведение Полли Блоссом, я решительно могу вам сказать, что такого не было, — продолжал Роберт с едва заметным высокомерием. — Мои отец и мать пусть даже не представляли собой портрет взаимной страсти, были очень преданны друг другу. Но ведь… ничья жизнь не совершенна, верно?

— Я в этом более чем убежден, — согласился Мэтью, дал этой теме опуститься на дно, как кость в бульоне, и лишь потом спросил: — Если я правильно понимаю, вы не будете брать дело в свои руки?

Снова глаза Роберта уставились в пустоту, мимо Мэтью.

— Вчера утром отправили письмо моему брату Томасу в