Могильщик кукол - Петра Хаммесфар

Но Бен не понял, что убил собаку. С того дня он больше не заходил в дом Люкки. И некоторые жители деревни об этом знали, как, например, та старая женщина в саду, успокоившая Николь Ребах.

27 августа 1995 года

Время близилось к десяти вечера. Труда послала Таню наверх — чистить зубы и идти спать. Затем по настоянию Якоба собиралась пойти на поиски Бена. От младшей дочери Якоб узнал о том, что Бен провожал Бритту Лесслер, возможно даже до входной двери ее дома.

Якоб опасался, что Пауль иначе, чем обычно, отреагирует на провожатого младшей дочери, что станет неожиданностью для Бена. Труда опасалась совсем другого. За окном еще был виден затухающий свет уходящего дня. Но скоро погасли последние лучи, и воцарилась ночная мгла. Для надежности Якоб заткнул за пояс мощный карманный фонарь, хотя от него было и мало пользы под открытым небом в полях.

Таня еще раз спустилась вниз для последнего поцелуя Якоба на ночь, не забыв также поцеловать Труду в щеку. Якоб пошел к входной двери. И снова вернулся, когда услышал телефон.

Звонил Пауль, натянутым голосом спрашивал, когда его малышка все-таки думает вернуться домой. Труда увидела, как Якоб закусил губы и побледнел. Кадык на его шее дернулся вверх и вниз. Он закрыл глаза и сдавленным голосом выдавил:

— Как — еще не пришла домой? Но она еще в восемь часов…

Больше Труда не слышала ничего. Она не представляла, что возможно еще большее внутреннее напряжение. Абсолютная беспомощность и постоянный страх уже достигли предела. Но чувства продолжали обостряться. Возможно, что это было даже не напряжение. Возможно, вершина уже была достигнута и перейдена. За вершиной круто под гору все приближалось к концу. С неистовой скоростью, как метеорит летит сквозь космическое пространство. Справа и слева больше ни солнца, ни звезд, ни черных дыр Вселенной, только ярко мерцающие, растянутые, бесконечные полосы.

Когда Труда смогла наконец отвести взгляд от мерцающих полос, Якоб, давно уже положивший телефонную трубку, с восковым лицом стоял перед нею в прихожей, что-то соскабливал ногой на полу, откашливался снова и снова, пытаясь произнести застрявшие комом в горле слова. Затем сказал то, что Труда уже давно знала:

— Бритта не вернулась домой. Пауль хочет собрать поисковую команду, сейчас, сразу, может быть, удастся еще ее спасти.

Якоб повернулся к лестнице, на нижних ступеньках которой стояла Таня, во все глаза недоверчиво глядевшая на родителей и прошептавшая:

— Но ведь Бен пошел с ней…

— Теперь отправляйся в свою комнату, — приказал Якоб. — Закройся на ключ изнутри. Придвинь к дверям маленький шкафчик и поставь стул между шкафчиком и кроватью. И что бы ни происходило, ты снова откроешь дверь, только когда за нею буду стоять я. Я, и никто другой. Ты меня поняла?

От ужаса или негодования Труда не могла даже поднять глаз. Понурив голову, она рассматривала пальцы и кровавые лоскуты, падающие в пропасть у ее ног. И внезапно она увидела балку. В сарае так много балок. Если Бен действительно… Если его запрут туда, где другие станут заботиться о нем, Труда поняла, что ей нужно сделать.

Якоб из комнаты в комнату прошел по всему дому, опустил жалюзи, спустился в подвал, закрыл все окна и закрепил на них решетки. Напоследок он запер дверь, через которую Бен всегда проходил в дом.

Труда слышала, как один за другим защелкивались засовы и замки, и внутри ее все было пусто и темно. Когда Якоб вернулся в прихожую, она прокралась за ним наружу, взглянула, как он закрывает входную дверь, и попыталась наполнить свежим воздухом хотя бы верхнюю часть легких.

— Он не делал этого! Только не это! Девушка из Лоберга, он ее не знал. Дочь Эриха, возможно, на него наорала. Молодая американка, вероятно, тоже обругала его. Может, это и было. Только не Бритта! Он ее держал на руках, когда она была еще младенцем. Он позволял ей ездить верхом на спине. Она для него как сестра.

Она не знала, мысленно или вслух произнесла эти слова. Якоб никак не отреагировал. Тяжело ступая, он удалялся от дома, Труда последовала за ним.

* * *

В это время у себя дома Антония Лесслер взяла из рук Пауля телефонную трубку и сделала оставшиеся звонки. Руки Пауля дрожали так сильно, что он не мог больше набрать ни одного номера. Андреас с женой и тестем уже находились в пути. Он заехал в дискотеку в Лоберге и проинформировал о случившемся брата. Ахим в «da саро» собрал друзей, и на нескольких машинах все отправились в путь.

Рихард Крессманн и Тони фон Бург пообещали, что прибудут, захватив всех готовых помочь людей. Каждый раз Антонии было достаточно произнести только одно: «Наша Бритта не вернулась домой». Да больше она была и не в состоянии сказать. Бруно Клоя дома не было. Рената пообещала, что пришлет его, как только увидит. Она послала обоих сыновей. В трактире Рупольда задержались еще семь мужчин, отправившихся вместе с Вольфгангом Рупольдом на поиски в поля. Хайнц Люкка не снимал трубку, в квартире над аптекой также никто не подошел к телефону. Эрих Йенсен и Хайнц Люкка в это время находились на заседании городского совета. Марии не было дома.

В то время как полдеревни отправилось на поиски Бритты Лесслер, ни одному человеку не пришло в голову известить полицию.

Труда потеряла остатки самообладания. Хотя она не собиралась туда идти, но семенящими шагами последовала за Якобом к воронке, к тому месту, куда вчера привел ее Бен.

Бена нигде не было видно. Якоб водил лучом фонаря между заросшими мхом руинами, проверял землю, которую в первой половине дня уже основательно обыскал на наличие каких-либо изменений. Через полчаса им составили компанию Тони, Уве и Винфред фон Бург, Андреас Лесслер и его жена Сабина. Андреас захватил с собой лопату и немедленно начал копать на месте, где восемь лет назад была вырыта яма для Урсулы Мон. Другие обыскивали кустарник. На Труду никто не обращал внимания. Она бесцельно слонялась между грудами обломков.

Вскоре прибыли Рихард и Альберт Крессманны и тоже принесли с собой лопату и шест. Наполовину трезвый Рихард проверял шестом, не была ли где-нибудь разрыхлена земля. Альберт обратил внимание Якоба на свежие следы на большой груде камней. Якоб в своих предыдущих поисках их проглядел.

К ним присоединились Уве фон Бург и Андреас Лесслер. Мужчинам понадобилось двадцать минут, чтобы объединенными силами убрать немалое количество покрытых растительностью камней и освободить проход в подвал. Андреас и Альберт протиснулись под косо лежащей балкой, в то время как Якоб, затаив дыхание, ждал крика ужаса или чего-то подобного.

В подвале оказалась масса мусора. На полусгнившей полке стояли несколько погнутых алюминиевых кастрюль, в них были сложены какие-то древние столовые приборы, осколки фарфоровой фигурки, деревяшки и большое количество костей. Все аккуратно отсортировано. Кости в большинстве случаев принадлежали полевкам, некоторые, размером чуть больше, наверное, крысам. Человеческих костей не было.

Молодые люди решили разобрать другие, покрытые растительностью каменные груды. Безрезультатно. Тони фон Бург, Якоб и Рихард Крессманн проверили противоположную сторону воронки и пролегающую вдоль нее дорогу. В четыре ночи большинство людей отправились к пролеску, чтобы там помочь другим добровольным помощникам. Якоб взял Труду за руку и последовал за группой. Рихард Крессманн сел на краю воронки на землю, чтобы немного перевести дух. Альберт продолжал копать там, где копал.

Группа, собранная Вольфгангом Рупольдом, отправилась в путь и приступила к поискам у двора Шлёссеров. Там мужчины разделились. Четверо из них пошли к пролеску и стали медленно прочесывать лес. Другие с сильными фонарями проверяли весь путь, который должна была пройти Бритта Лесслер.

28 августа 1995 года

Приблизительно до шести утра в лесу планомерно работали около тридцати человек. Якоб непременно хотел оставаться с ними, пребывая в уверенности, что рано или поздно появится Бен. Где-то ведь он должен быть, наконец. Труда бродила повсюду словно тень.

— Отведи ее домой, — посоветовал Уве фон Бург тестю. — Посмотри, она едва держится на ногах.

И Тони фон Бург сказал:

— Не волнуйся о Бене, Якоб. Если я его увижу, то приведу домой.

С Трудой под руку Якобу понадобилось больше часа, чтобы достичь своего двора. Труда непрерывно что-то бормотала себе под нос. Якоб не понимал ни слова, только крепче прижимал жену к себе, так как ноги у нее заплетались. Когда они свернули к въезду во двор, то увидели Бена сидящим на ступенях перед входной дверью. Он играл со складным ножом — лезвие то выпрыгивало из ножен, то вновь исчезало и опять выпрыгивало. Перед ним на земле лежал велосипед Бритты.

— Прекрасно, руки прочь, — сказал он и помахал лезвием.

Труда вскрикнула и начала жалобно стонать. Якоб посадил ее на ступеньки рядом с Беном и вырвал из его рук нож. И так стиснул зубы, что они хрустнули.