Последний негодник - Лоретта Чейз

– Гренвилл, ты же знаешь, мы и двух минут не можем побеседовать, чтобы не поссориться, – напомнил он. – Давай на сегодня отставим разговоры, что скажешь?

И приступил ко второй пуговке.

Она схватилась его за запястье холодной рукой.

– Совесть не позволяет мне оставаться твоей женой, – заявила она. – Я хочу аннулировать брак.

– Твоя совесть выжила из ума, – сказал он. И поцеловал прямой надменный нос. – Это просто из-за свадьбы сдают нервы.

– Я не нервозная барышня. – Драконша повысила сильнее задрожавший голос. – И не истеричка, и нечего со мной так снисходительно обращаться. Я просто пришла в себя и все. – Она помедлила, сжала челюсти и подняла подбородок. – В общем-то, я ведь не благородного происхождения, и даже наполовину не леди. Ты герцог Эйнсвуд. И должен жениться на леди. Ты в долгу перед своей семьей.

– Я сейчас женат на тебе, – нетерпеливо возразил он. – И не желаю никакую леди. Да я бы не знал, что с ней делать. – Он сгреб ее за плечи. – Надеюсь, ты не испытываешь на мне эти ваши женские жеманные штучки.

– Мы не можем лечь в супружескую постель. – Два розовых пятна появились на ее щеках. – Ты не должен плодиться и размножаться со мной. Я не позволю тебе так рисковать.

– С какой стати?

– Из-за моей семьи. – Она с трудом выговаривала слова. – Ты понятия не имеешь о моей семье. Мне бы следовало рассказать тебе раньше, но я была в таком потрясении, так напугана, что ты разбился, и потом… – Она отстранилась. – Это так нелепо. Я хотела сделать тебя счастливым, а ты твердо решил венчаться без проволочек. Я не знаю, с чего я захотела осчастливить тебя, с какой стати возомнила, что мне это удастся.

– Меня так легко сделать счастливым, Гренвилл. Все, что тебе нужно, просто снять твое…

– Мама слабела с каждым днем после рождения сестры. – Слова так и сыпались из нее. – И она умерла, когда мне было десять лет. Младшая сестренка подхватила чахотку и умерла спустя три года. Отец был всего лишь никудышным актеришкой, игроком и пьяницей. У него не водилось ни одной оправдывающей его черты характера. – Она подошла к камину и сплела пальцы. – У меня плохая наследственность. Твоя семья заслуживает лучшего. Ты обязан считаться со своими родственниками – с родословной, которую ты представляешь.

– Черт бы побрал мою родословную, – заявил Вир, но без особого жара. Она явно расстроена и на грани истерики. Сказывается тяжесть последних событий. Вир подошел к ней. – Помилуй, Гренвилл, ты только послушай себя. Ты еще худший сноб, чем Дейн. Родословную я представляю, ну да, разумеется. Что сталось с Мисс Liberte, Egalite, and Fraternite(свобода, равенство, братство – фр.)? Что произошло с Мадам Борьба за Права Женщин? Куда подевалась моя драконша?

– Я не драконша, – возразила она. – А просто писака с низким происхождением и дрянным характером.

– Как погляжу, тебе не хватает веселости в нраве, чтобы прислушаться к разумным доводам, – вздохнул он. – Что ж, уладим это, как принято у мужчин.

Вир отступил от нее и скинул с плеч сюртук. Затем развязал шейный платок. Рывками расстегнул несколько пуговиц на жилете. Потом стянул жилет и отбросил его в сторону. В следующее мгновение он скинул башмаки.

И выставив кулаки, принял боксерскую стойку.

Она уставилась на него.

– Ударь меня, – предложил он. – Даю тебе три попытки. Если не достанешь меня, я беру три попытки.

– Ударить тебя? – переспросила Лидия, по всей видимости, придя в замешательство.

Он опустил руки.

– Гренвилл, если ударю тебя я, ты замертво свалишься на пол, – страдальчески уточнил он. – Кой черт тогда мне с тобою делать? Думай своей головой. – Он снова встал в бойцовскую стойку. – Если не сможешь побить меня, у меня будут три попытки уложить тебя в постель и свести с ума от страсти.

Воинственный огонек зажегся в ее синих очах.

– Да будь ты проклят, Эйнсвуд, неужели ты ни слова не слышал из того, что я тебе сказала? Неужто не можешь отвлечься от своих детородных органов хоть на секунду и подумать о своем будущем – и своих предках – о своем положении?

Он потряс головой.

– Прости. Я не столь благороден. Давай, Гренвилл. – Он подставил подбородок. – Неужели у тебя руки не чешутся свернуть мне челюсть? А как насчет носа? – Вир указал на свой нос. – Не хочешь ли разбить мне нос? Не то, чтобы у тебя есть надежда, но будет забавно увидеть, как ты пытаешься.

Она сердито уставилась на него.

Он чуточку пританцовывал, выбрасывая вперед то правый кулак, то левый.

– Ну, давай, чего ты боишься? Вот твой счастливый случай поставить мне пару фонарей, как обещала тогда на Винегар-Ярде. Или все одно только бахвальство? Или боишься слишком поранить свои маленькие ручки, мой нежный цветочек? Значит, ты усвоила урок?

Удар прилетел невесть откуда. Блестяще молниеносный и низкий, ее кулак нацелился прямо ему в пах.

Он отскочил в сторону как раз вовремя.

– Не туда, Гренвилл, – возмутился он, чуть не подавившись от изумления. – Подумай о наших детях.

Драконша отступила назад, сузив глаза, прицениваясь, смерила его с ног до головы взглядом, выискивая изъяны в его оборонительной позиции.

– А ты не говорил, что я должна драться честно, – напомнила она.

– Если бы посмела, вряд ли добилась бы успеха, – насмешливо продолжал подзуживать Эйнсвуд.

Она вытянула вверх руки, держа их под странным углом, а тело ее начало раскачиваться из стороны в сторону, словно у кобры, готовившейся к броску. Волосы распустились и упали на плечи. Великолепное зрелище, и ему до боли захотелось запустить в них пальцы. Но он не мог позволить своим мыслям блуждать невесть где. В ее репертуаре значился целый набор трюков, и она дьявольски непредсказуема. Не говоря уже о том, насколько быстрая.

Он ждал, приготовившись встретить атаку, гадая, откуда придет удар, и сознавал, что драконша играет с ним, своим танцем отвлекая его и ожидая, что он откроется.

Он уловил ее выпад в долю секунды перед тем, как она напала: снизу просто-напросто мелькнул какой-то отблеск. Она резко выбросила ногу, зацепившись юбками, но он в то же самое мгновение успел отпрянуть в сторону. Мисс потеряла равновесие и начала падать. Безотчетно он потянулся к ней и тут же отскочил назад, прежде чем ее острый локоть врезался в его пах.

– Милостивый Боже, – задохнулся он. Не столько испугавшись, сколь ошеломленный. Будь он капельку медленней, она бы заставила его спеть самую высокую ноту «си».

Он подождал, насторожившись, не смея хоть на секунду расслабиться, хотя драконша уже отвернулась и в данный момент тщательно проходилась по всему списку имевшихся на свете ругательств.