Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 2007 - разные

Тимоша не стал, как обычно, искать просторный большой ресторан с рядами застывших «по стойке смирно» столов. В старом городе таких попросту нет. Здесь улицы поуже, а в домах так мало квартир, что хозяева их разделялись по интересам клубным и цеховым.

Тимоша бежал мелкой трусцой по пустынной, будто вымершей, улице. Читал вывески у ресторанов, баров, кафе: «Художник», «Писатель», «Поэт», «Певец», «Музыкант», «Артист», «Режиссёр», «Драматург», «Дизайнер», «Программист», «Веб-мастер», «Сисадмин»…

Тимоша знал, что так назывались одни из последних профессий людей.

Профессии вроде по-прежнему были нужны. Ведь машины освоить их не могли. Им творчество чуждо. Они лишь усиленно делают вид, что все держится только на них. Зря, зря люди стали вдруг забывать не только о том, что им по утрам нужно кормить и выводить на прогулку собак — но и ходить на работу самим.

Наконец, Тимоша увидел на вывеске слово, которое так долго искал. Самое-самое важное слово. В сравнении с которым все остальные слова — ничто.

Над входом в полуподвал было написано: «Друг».

Поджимая хвост и робея, Тимоша вошёл. На стойке кассы перед единственным столиком гостей ждала не ворона с кредиткой. Там сидел большой старый ворон.

— Крх-рг! — прочистил ворон горло. — Ты хочешь вернуть себе друга?

Тимоша вздрогнул всем телом. Ворон умел говорить по-человечьи! Тимоша слышал, что это бывает, но сам таких удивительных птиц не встречал.

— Ты похож на того, кто приходил сюда прошлой весной. Он ещё жив?

Тимоша не знал, как ему отвечать, поэтому сел на задние лапы и, высунув розовый длинный язык, дружелюбно смотрел на говорящее чудо в потёршихся перьях.

— Я ему посоветовал попросить помощи у крыс, — продолжал ворон, так и не дождавшись ответа.

При слове «крысы» шерсть на гладком загривке Тимоши слегка ощетинилась. О крысах никто из животных в городе не любил вспоминать. Ночные разбойники прогрызали ходы в рестораны и выедали там всё, оставляя ворон и прочих «посетителей» голодать. Кредитные карты были крысам совсем не нужны.

— Да, у крыс! — ворон с вызовом повторил ненавистное название. — У особенных крыс — цирковых. Этим крысам нужна не одна лишь еда. Они любят кататься на каруселях. Мы карусели включаем. Бесплатно включить карусели нельзя. Бесплатно их можно только разгрызть.

Старый ворон любил поворчать и поругать «несмышлёную молодежь», но он же с удовольствием её просвещал. Он поудобней вцепился когтями в подушку на стойке, прочистил гортанными звуками горло и скорее самому себе, нежели гостю, задал первый вопрос:

— Ты, конечно, не знаешь, почему твой хозяин перестал общаться с тобой?

Тимоша жалобно заскулил. Как известно, собаки всё понимают, но не всегда разборчиво говорят.

— Ему интереснее в новом, придуманном мире, где всё всегда получается так, как он хочет, и где почему-то ни нас, ни всего нашего города нет.

Тимоша опешил и так широко открыл пасть, что едва не коснулся пола кончиком языка.

— Ты в это не веришь? Ты считаешь, что хозяин твой заболел?

Тимоша согласно мотнул головой. Какой в квартире новый может быть мир, если запахи старые? Если пахнет аптекой, телесным недугом и тем, что только условно съедобно, что Тимоша решался пробовать лишь потому, что таким же противным солёным бульоном машины кормили и его друга.

— Да… — ворон как-то по-птичьи особенно вздохнул, — недаром у нас говорят: наивен и глуп, как собака. Ты попробуй представить, что хозяин твой спит. А сны приходят к нему не из подушки и не из простыни, а из тех проводов, которыми тело его обмотали машины. И что сны эти слаще, чем самые вкусные блюда в самом-самом любимом твоём ресторане… Ах, я понимаю, — поправился ворон, прочитав удивление и обиду в собачьих глазах, — ты ходишь у нас в рестораны совсем за другим. Тот пёс, который весной ко мне приходил, кстати, тоже везде искал тех, своих, прежних людей. Вы бедные, глупые звери… Но, но! Не рычи! Иначе я тебе ничего не скажу про цирковых артистических крыс.

Ворон смолк, вспоминая о чём-то. Его память была теперь хроникой мира, из которого люди ушли. И, очевидно, для пса эта хроника ничего хорошего не предвещала.

— Извини. Я ошибся. Я считаю, что крысы тебе не помогут, — сказал ворон через какое-то, как Тимоше казалось, очень долгое время. — Тот пёс, который похож на тебя, сумел убедить цирковых забраться в подвал его дома и так разгрызть, искромсать провода, что дежурный ро-бот-электрик ничего сделать не смог.

Старый ворон торжественно посмотрел на собаку, чутко ловившую каждое слово:

— И ты знаешь, к чему это всё привело?.. Да-а-а-а! — каркнул ворон. — Хозяин проснулся! Но крысы мне потом рассказали, что ни ему, ни его пришедшим в себя соседям не было дела до бывших домашних питомцев. Людей заботило только одно: когда же приедут ремонтные роботы с центрального пульта, чтобы заменить провода?

Я даже не знаю, что стало с тем псом. Ни ко мне, ни к нашим крысам он больше не приходил.

Тимоша скулил. Взъерошенный ворон был сердит и страшен. А ещё страшней было то, что он говорил:

— Пойми! Твой друг для тебя уже умер. В квартире осталась пустая его оболочка. Его душа вся давно утекла, просочилась наружу по проткнувшим её проводам.

Старый ворон был очень умён. Ему труда не составило прочитать, что светилось в безмолвно молящих, тоскливых собачьих глазах: «Мне всё равно, что со мной будет потом. Мне хотя бы один только раз услышать из его уст своё имя. Ну, пожалуйста, разбуди!»

Всю дорогу обратно Тимоша покрыл в «два прыжка». У него не хватило терпения ждать в метро поезда и сидеть без движения в пустом тоскливом вагоне. Ему по-собачьи логично казалось, что, если бежать самому, то он окажется дома гораздо быстрее.

На встречных прохожих и встречные запахи Тимоша внимания не обращал. Ему было теперь не до них. Пусть кошки победно шипели, а вороны насмешливо каркали. Пускай благородные псы смотрели презрительно вслед приблудному дикарю, не знавшему правил галантных взаимных обнюхиваний, прыжков, приседаний и прочих условных сигналов для дружеских встреч. Ну да… он и не дворянин — в том смысле, в котором раньше так называли бездомных псов, дворовых.

Из дверей лифта на своём этаже Тимоша вышел, шатаясь на слабых ногах. Еле-еле добрёл до квартиры и сразу упал рядом с креслом, на котором хозяин всё ещё спал.

Тимошу сильно мутило. Та удивительно вкусная, ароматная, пряная пища, которой напоследок старый ворон его угостил, стояла комом в горле. Ворон сказал, что это подарок от крыс. Что это особое блюдо, которое люди готовили раньше только для них. Но организм повторял: это яд!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});