Неизвестная война. Тайная история США - Александр Бушков

Бой продолжался семьдесят минут. «Алабама» открыла огонь первой, но очень быстро Семмс увидел, что ни ядра, ни разрывные снаряды не причиняют ни малейшего вреда корпусу противника, – они с лязгом, высекая снопы искр, отскакивали от якорных цепей, обнаружившихся под измочаленной фанерой…

Он несколько раз пытался сойтись на абордаж (свалиться на абордаж, как выражались тогдашние моряки), но «Корсар» всякий раз уворачивался – и бил залпами с близкого расстояния. Начиненные подмокшим порохом бомбы «Алабамы» не взрывались. Зато 280-миллиметровый снаряд «Корсара», ударивший сквозь пушечный порт внутрь, мигом уложил 8 из 16 канониров Семмса. Старший офицер «Алабамы» вспоминал потом: «Люди были разорваны на куски, а палуба усеяна руками, ногами, головами и внутренностями. Один из помощников кивнул мне головой, как будто спрашивая: „Мне очистить палубу?“ Я наклонил голову. Он поднял изувеченные останки и бросил их в море».

«Алабама» отвечала, как могла. «Корсар» гвоздил разрывными. С точностью до наоборот повторился бой «Алабамы» с «Гаттерасом» – только теперь «Алабама» сама оказалась на месте «Гаттераса»…

Один из разрывных снарядов «Корсара» угодил в машинное отделение и разворотил машину. Из люков и иллюминаторов повалили плотные клубы белого пара. На «Корсаре» мгновенно поняли, что это означает (тем более что «Алабама» тут же потеряла ход), и, подойдя совсем близко, принялись бить залпами. Борт «Алабамы» был буквально снесен. Семмс приказал поставить паруса и пытался направить корвет к берегу, но ветер был слишком слабым. «Алабама» начала погружаться.

Некоторые историки пишут, что Семмс тогда приказал спустить флаг, но этому определенно противоречит строчка из рапорта самого командира северян: «Еще несколько мгновений, и флаг южан задержался над поверхностью воды, но потом и он исчез в волнах». Судя по тексту, речь явно идет о флаге, по-прежнему развевавшемся на корме. Тем более что есть свидетельства: «Алабама» вела огонь до конца. Последний залп она дала, когда дула орудий тонущего корвета уже касались воды…

«Корсар» сумел взять в плен только 70 моряков с «Алабамы» – тех, кого сам выловил из воды. Капитана Семмса и сорок человек его команды подобрала английская яхта, одно из тех суденышек, что вышло в море посмотреть на увлекательное зрелище. Владелец яхты определенно не питал симпатий к Северу – он, не медля, взял курс на Англию, и его пассажиры избежали плена. Взбешенный Уинслоу так и писал потом в рапорте: «Знай я, что это будет так, я бы утопил ее вместе с „Алабамой“. Великолепный штрих к портрету северного морячка: готов был потопить невооруженное судно нейтрального государства в международных водах только за то, что оно у него из-под носа увело людей, которых он уже считал своими пленными… К слову, „пират“ Семмс однажды отпустил северное судно восвояси при довольно характерных для южного менталитета обстоятельствах. Речь идет о почтовом пароходе „Ариэль“, на котором из 500 пассажиров большинство составляли женщины и дети. Сжечь захваченное судно Семмс не мог – и взять на „Алабаму“ такое количество народу не мог тоже (кроме пассажиров, на „Ариэле“ плыли еще 140 морских пехотинцев Севера и несколько офицеров). В конце концов Симмс „Ариэль“ отпустил, взяв только с военных честное слово не воевать против Конфедерации (ручаться можно, что пассажиры „Ариэля“ капитана Семмса „подлым пиратом“ безусловно потом не считали…)

Таким образом Семмс избежал плена, после войны открыл на Юге адвокатскую контору и до конца жизни (он умер в 1877-м) высказывался о северянах так, как они заслуживали…

Второй знаменитый крейсер южан, «Флорида», действовавший главным образом в Вест-Индии и у бразильского побережья, за два с лишним года захватил 38 северных судов общей стоимостью более двух миллионов долларов. Северяне в конце концов захватили его, но совершенно пиратским образом. «Флорида» зашла для ремонта в бразильский порт Баия, и командир Моррис с половиной команды сошел на берег. Ночью в бразильские территориальные воды как ни в чем не бывало вошел федеральный военный корабль «Уошетт», ворвался в порт, захватил «Флориду» и на буксире увел ее в нейтральные воды.

С точки зрения международных морских конвенций это было чистейшей воды пиратство. Бразилия выразила решительный протест, и северного капитана Коллинза собирались было отдать под военный трибунал, но на его защиту выступило пресловутое «общественное мнение», заявив, что Коллинз – «национальный герой» и нельзя судить его за вторжение к каким-то там бразильяшкам, пусть и суверенным. Почесав в затылках, северные адмиралы Коллинза отпустили и даже повысили в звании – национальный герой все-таки… Кстати, сама «Флорида» у северян задержалась ненадолго: вскоре она отправилась в новый рейс, уже, понятно, с другой командой и под федеральным флагом, но столкнулась с другим военным судном и затонула…

Судьба третьего знаменитого южного рейдера, «Шенандоа», оказалась еще интереснее – но о ней позже.

Тем временем свой вклад в морскую войну собрались внести и нью-йоркские толстосумы, протащившие в Конгрессе акт, по которому президенту Линкольну разрешалось своей властью отправлять в море каперские суда. Однако Линкольну очень быстро растолковали, что за этим кроется, – господа олигархи собирались отправить на разбой собственную, частную эскадру и всю добычу складывать в собственный карман, как водится, прикрываясь красивыми словами о помощи родине и борьбе с мятежниками. Линкольн от этого плана отказался. Зато ему удалось во втором периоде войны добиться от Англии крупных уступок: англичане конфисковали строившиеся для Юга новые крейсера и запретили уже действующим заходить в свои порты…

Южане не особенно и унывали: им удалось купить во Франции тяжелый броненосец, приспособленный к тому же для таранных ударов по вражеским кораблям. Этот серьезный корабль, названный «Стоунуолл», собрался было пересечь Атлантику, но из-за шторма должен был отстаиваться в испанском порту. Вашингтон отправил на перехват два фрегата, по примеру «Корсара» обосновавшихся в нейтральный водах. Узнав об этом, капитан броненосца Пейдж, как ранее Семмс, отправил северянам вызов на бой.

Северяне тихонечко слиняли. Командир эскадры Крейвен потом оправдывался: пушек-то у них было гораздо больше, но вот корабли деревянные, а южанин – сплошь железный. Ка-ак двинет в борт тараном, и приходи, кума, любоваться…

Военно-морское командование северян это за оправдание не посчитало, и труса Крейвена отдали под трибунал…

За время войны южные крейсера захватили, по подсчетам американских историков, 258 торговых кораблей Севера (или 5 процентов всего торгового флота). Больше трех четвертей судов из-за подобной угрозы покинуло США, зарегистрировавшись в иностранных портах и подняв тамошние флаги. Лидерство среди рейдеров безусловно принадлежит Рафаэлю Семмсу: 18 судов он захватил на «Самтере», 69 на «Алабаме», да вдобавок потопил военный корабль. (Счет «Флориды» – 36 судов, «Шенандоа» – 36, «Таллахасси» – 29, остальные приходятся на долю еще полутора десятков крейсеров).

Глава девятая

Рыцари плаща и кинжала

Единственным белым среди африканцев в Лабулео был португалец – человек обаятельнейший, из-за чего я сразу заподозрил, что он – шпион.

К. Драйсуотер

Повествовать о большой, долгой войне – и ни словечком не упомянуть о секретных службах? Господа мои, это просто немыслимо! Тема благодатнейшая. Вообще о борьбе разведок Юга и Севера можно написать кучу остросюжетных романов и снять массу фильмов, но для данной книги это – побочная тема, так что я ограничусь не особенно и длинным рассказом о самых известных разведчиках Юга и Севера.

Будем называть их всех именно так – разведчиками. Конечно, во время войны (особенно гражданской) всякая сторона своих героев именует не иначе, как разведчиками, а подонков противника называет исключительно шпионами, но мы-то с вами не на войне. Да и времени прошло изрядно, чуть ли не полтора столетия. В конце концов, тайные агенты и той, и другой стороны, как мы вскоре убедимся, действовали главным образом из любви к родине, а не ради презренного металла. Пусть уж они все будут разведчиками…

Давным-давно, когда меня и на свете-то не было, открыт грустный парадокс: большая часть разведчиков, о головокружительных приключениях и подвигах которых стало широко известно, – разведчики провалившиеся. Удачливые и успешные, так никогда и не расшифрованные противником, как правило, за редчайшим исключением, так и умирают безымянными и неведомыми. Как говорил герой одного из рассказов Куваева (не путать с тем Куваевым, что придумал Масяню!): «Так ведь кто не попадается, про тех мы не знаем». Речь там шла не о разведке, а о тайной торговле золотишком, но суть та же…