Укус скорпиона - Виталий Пищенко

…В Китае за последние три месяца население сократилось предположительно на полмиллиарда человек. Уцелевшие города стремительно пустеют, люди убегают в сельскую местность, в горы, в труднодоступные пустынные районы. Там, где скопление людей, — смерть.

…Европейское сообщество пало. Держались только Мадрид, Лондон, Вена да несколько городов поменьше.

«Лондон, — подумал я, — как там Сюзи, жива или нет?»

Я не сердился на Сюзан. Разве можно было винить одинокую и испуганную девчонку за то, что она из-за меня оказалась втянута в совсем не детские игры?

Нестерпимо захотелось поговорить с кем-нибудь. Не с Сюзи, что я мог ей сказать? Просто тишина пустой квартиры давила, нервное напряжение последнего времени требовало разрядки.

Минут десять я просидел с занесенными над клавиатурой пальцами, а потом вышел на хакерский чат и отстучал пальцами по клавишам:

— Тук! Тук! Тук! Можно?

— Кто это? — ожил ответным сообщением монитор.

— Это я, Растерявшийся.

— Все мы сейчас растеря… — буква за буквой начало было печататься предложение, и вдруг рука печатавшего замерла,

но лишь на мгновение, а потом с бешеной скоростью посыпались слова. — Это ты, черт бы тебя побрал? Сколько мы ждали, что ты опять с нами свяжешься! Ты же сбежал, оставив кучу вопросов и ни одного ответа.

— Ты не прав, оператор. Я сказал все, что знал на тот момент.

— Но ты не сказал, где искать вход на свалку.

— Я и сейчас не— знаю, где он. Случайно влетел туда, выходя из игры.

— Не врешь?

— А какой смысл?

— Черт! Три тысячи раз черт, черт, черт!

— Ты сам откуда? — отбарабанил я на клавиатуре.

— А что?

— Как там у вас?

— Хреново. Как и везде.

— Неужели мы не сможем остановить их?

— Разве ты не понял? Мы уже проиграли.

— Но тогда зачем тебе до сих пор эта свалка?

— Понимаешь, эти твари никак не могут быть разумными. Это же всего-навсего одушевленные графобы. А графобы, даже обретшие плоть, не могут мыслить, не выходя за рамки модулятора случайных чисел.

— Я тоже думал об этом. Но вся беда в том, что они-то действуют как разумные существа.

— Вот именно. Знаешь, что вчера у нас случилось? В небе появились какие-то древние самолеты, и с них посыпались нацисты. Да-да, настоящие нацисты времен Второй мировой. Видать, из какой-то игрушки выползли. Сейчас маршируют по городу с факелами, горланят военные марши. И пришельцы их не трогают — вот в чем вся соль! Они знают, что это свои, хотя этих наци от обычных людей не отличишь.

— И что это значит? — уже почти догадавшись, каков будет ответ, спросил я.

— То, что в «виртале» существует нечто, которое управляет всем этим.

— Ты хочешь сказать, что виртуальность породила некую субстанцию, способную мыслить?

— Да! И находится этот квазимозг где-то на свалке. Ты, может быть, даже видел его, но не понял, что это такое.

Я задумался. А ведь и впрямь было там что-то такое, огромное и ворошащееся за прозрачной стеной.

— Ты прав, — отпечатал я. — Что-то там есть.

— Как оно выглядит?!!

— Я не знаю. Что-то большое, просто огромное.

— Боже мой, как же ты все-таки туда попал? Многие из нас потом не вылезали из «виртала», но так ничего и не нашли. Теперь почти никого из них нет. В чат редко кто сейчас заходит. Да, чуть не забыл, тут тебе оставил сообщение какой-то Дэвид Нортон. Просил, если ты вдруг объявишься, перезвонить ему по видеокомпу.

— Кто? — поначалу не понял я, а потом перед глазами возникла физиономия хиппи из Лэнгли с пучком волос, стянутых на затылке резинкой. — Ах да… Давай номер.

Он сбросил шестизначное число на мой «винт», а потом на дисплее долго не появлялось никаких сообщений. И тогда я набрал:

— Слушай, ты думаешь, можно еще что-то исправить, если удастся туда попасть?

— Не знаю. Но попробовать мы обязаны.

— Хорошо, — ответил я, — постараюсь больше не теряться. Конец связи.

— Удачи тебе…

Удача — это хорошо. Она нам всем нужна. Но зачем я, интересно, понадобился Нортону? И почему меня разыскивает он, а не спецагенты или Стрэдфорд, что было бы логичнее?

Додумать я не успел, потому что на экране монитора вновь появились буквы:

— Здравствуйте, Хопкинс.

Я озадаченно покрутил головой, поколебался и отстучал:

— Кто это?

— Кэрол Тренси.

Вот уж кого не ожидал! Я растерялся по-настоящему, так, что не сразу сообразил, что собеседник ждет ответа.

— Вы на связи? — появилось на экране.

— Да, — заставил себя отозваться я.

— Послушайте, Эндрю, неужели вы всерьез верите в то, что в Зоне Сброса может образоваться какое-то подобие центра, координирующего действия «виртала»? Поверьте мне, это откровенная чушь. Проще допустить, что там формируется Правительство нового правопорядка.

— Это не смешно! — сердито отстучал я.

— Согласна, — отозвалась невидимая собеседница. — Хотя политика всегда появляется там, где концентрируется человеческая боль. Правда, к нашему случаю это не имеет отношения.

— А что же, по-вашему, происходит в этой треклятой зоне?

— Ничего. Свалка, как вы ее называете, это всего лишь граница между мирами, граница, которую обитатели Зоны не в состоянии пересечь.

— О каких мирах вы говорите? Реальном и «виртале»?

— Нет, Эндрю. Таких миров в чистом виде больше нет.

— То есть, по вашему мнению, наш мир, мир человечества, прекращает свое существование?

— Не так. Он изменяется, но только по вине и желанию самих людей, ведь «виртал» — порождение человеческой цивилизации.

— Я не верю вам! Нужно сделать все, чтобы сохранить человечество и его достижения.

— Какие, например?

Мне показалось, что этот вопрос полон ехидства, и я ответил не задумываясь:

— Все без исключения! Прежде всего свободу выбора.

— Господь с вами, Эндрю, — появилось на экране. — Посмотрите на себя. Разве у вас была когда-нибудь свобода? В лучшем случае от сих до сих. Люди упорно цепляются за свою иллюзорную независимость, но не дай бог, случится что-то серьезное, и куда все пропадает? Способны к борьбе единицы, абсолютное же большинство, поворчав, принимает все изменения, от кого бы они ни исходили: власти, более сильных соседей, хозяев, начальничков…

— Что из этого? Нужно просто любить человечество!

— Со всеми его ошибками и недостатками?

— Да! Кто-то сказал, что недостатки суть продолжение достоинств. Не стоит об этом забывать. И если какая-то черта свойственна человеку, ее необходимо сохранить!

— Мне жаль вас, Хопкинс…

— Не стоит. Я понял главное: на этот раз отсидеться не удастся никому. И я не буду отсиживаться. Я разберусь с тем, что происходит на свалке. Да и не я один. И остановить нас не удастся! Считайте, что Эндрю Хопкинс вновь вышел на тропу войны.

— Мне жаль вас…

Разговор прервался. А я уже не мог успокоиться. Черт! Как легко все у нее получается… И как же нужно презирать и ненавидеть человечество, чтобы спокойно наблюдать за его гибелью?.. Жаль только, что так и не понял, какие миры она имела в виду. Поторопился, поддался эмоциям. Ну ничего, узнаю при встрече…

И я набрал номер видеокомпа Дэвида Нортона.

Экран долго мерцал голубым светом, не выдавая никакого изображения. Я включил повторный набор номера — опять ничего. И только после четвертой попытки на экране появилось усталое, осунувшееся лицо Дэвида.

— Хопкинс?! — оживился он. — Жив-таки. А мы уж думали, что тебя… Ты ведь попал с этим полковником в самое пекло.

— И не говори, — согласился я. — Опять повезло. — Потом, криво улыбнувшись, добавил: — Но если вы решили, что я отправился погостить на тот свет, какого черта ты дал в хакерский чат свой телефон?

Нортон тоже улыбнулся — с хитрецой, но все же открытой улыбкой.

— Ты ж везунчик. Стрэдфорд нам все уши прожужжал, как ты укрылся в игре, которая даже при выключенном сервере не свернулась.

— А ты знаешь, что это была за игра? — спросил я.

— Нет.

— «Вторжение».

— Ну и что? — пожал плечами Нортон.

— Я ведь докладывал шефу. Эти твари с полыми щупальцами оттуда.

— Ты имеешь в виду горгон?

— Вообще-то в игре они назывались хаанами. Дэвид крякнул, а потом решительно сказал:

— Слушай, ты мне нужен.

— Зачем? — осторожно поинтересовался я.

— Возникла одна идея. Если выгорит — мы получим над всей этой нечистью военное преимущество.

— Думаешь, это возможно?

— Ну вот! — заорал Нортон, наливаясь кровью. — Почему я должен всех упрашивать, убеждать? Запомни: запас прочности у человечества гораздо выше, чем мы можем себе представить. Если понадобится, пойдут воевать и подростки, и домохозяйки. Пойдут, чтобы защитить свой дом, детей, семью.

— Ага, что-то подобное я уже слышал. Домохозяйки, управляющие государством…

— Классиков коммунизма почитываешь? — хмыкнул Дэвид. — Ладно, сейчас не до философских дискуссий. Просто не путай божий храм с хот-догом. Пойми: мы не имеем права опускать руки. Пока еще есть относительное равновесие сил, мы…