Сильмариллион (перевод Lex Hellhound) - Джон Толкин

Кархарот заметил их издалека, но поначалу не признал; новости о смерти Драуглуина давно уж достигли Ангбанда, а вот гляди ж ты — идет. Поэтому, когда Берен и Лютиен приблизились, оборотень не пропустил их внутрь, а приказал остановиться и принялся обнюхивать парочку. Он даже успел различить некий подозрительный запах, когда внезапно некая древняя сила, пробудившись ото сна, охватила Лютиен, и та сбросила с себя вонючую шкуру, представ перед огромным Кархаротом в своем истинном обличье — небольшом, но сияющем и наводящим страх. Вскинув руку, она приказала ему уснуть:

— О падший дух, погрузись в темное забвенье и забудь о на время о страхах и заботах живущих.

И Кархарот рухнул наземь, объятый сном, будто сраженный молнией, а Берен с Лютиен прошли через врата и углубились в хитросплетение извивающихся лабиринтов лестниц, чтобы совершить величайший изо всех подвигов эльфов и людей.

Долго ли коротко ли, подошли они к трону Моргота, что стоял в самом нижнем из залов, объятом покровом невыразимого ужаса, освещенном пылающим огнем и заполненным орудиями, несущими смерть и мучения. Берен в волчьей шкуре поспешно шмыгнул под трон; Лютиен же, лишенная своей маскировки волей Моргота, смело встретила его взгляд. Она назвалась и предложила спеть ему песню, словно случайно забредший в сии чертоги менестрель.

Моргот, оценив невероятную красоту девушки, почувствовал вожделение и задумал такую гадость, каких не совершал со времен своего побега из Валинора. Однако собственное коварство предало его; вместо того, чтобы скрутить Лютиен, он со зловещим удовлетворением глядел на нее, погрузившись в непотребные мысли. И Лютиен воспользовалась этим, чтобы скрыться с его глаз, и, затаившись в тенях, запеть песнь чудесную песнь такой невероятной силы, что Морготу ничего не оставалось, кроме как слушать; глаза его заволокло туманом, и, сколько он не вертел головой, отыскать взглядом Лютиен не смог.

Вскоре палаты его погрузились в сон, а пламя стало угасать и потухло; лишь сильмарили в короне на голове Моргота внезапно засияли ослепительным белым огнем. Вес короны и камней потянул голову его вниз, словно на нее вдруг легла тяжесть всего мира, обремененного таким количеством забот, страха и желаний, что даже воля Моргота не сумела удержать все это вместе взятое. Лютиен, придерживая свои развевающиеся крылатые одежды, взлетела в воздух, откуда голос ее низвергался вниз, словно потоки дождя в глубокие и темные водоемы. Она набросила на глаза Морготу свой плащ, погрузив его в сон темнее внешней Пустоты, где он некогда бродил в гордом одиночестве.

И Моргот упал, скатившись со своего трона подобно черной лавине; и замер неподвижно на полу созданного им самим ада. Железная корона с лязгом упала с его головы, и все затихло.

Берен распластался на земле, словно убитый зверь; но Лютиен своим прикосновением пробудила его, после чего тот скинул с себя жуткую волчью шкуру. Затем Берен достал нож Ангрист и с его помощью сковырнул с короны Моргота сильмариль.

Сжав камень в руке, Берен почувствовал растекающееся по ладони тепло, и она стала похожа на зажженный светильник; но прикосновение Берена сильмариль выдержал и не обжег его. Тогда Берену пришло в голову вопреки своей клятве принести из Ангбанда не один, а все три драгоценности Феанора; но судьба у сильмарилей была другая. Ангрист соскользнул, и острое лезвие царапнуло Моргота по щеке. Он застонал и пошевелился, и вся темная рать Ангбанда начала пробуждаться ото сна.

Ужас охватил Берена с Лютиен, и они помчались прочь не разбирая дороги и даже не пытаясь вернуться к маскировке; единственным их желанием было поскорее выбраться на свет. Они не встретили на пути препятствий и погони за собой не услышали, но выход за Врата был перекрыт для них проснувшимся Кархаротом, стоявшим в гневе на пороге Ангбанда. Он заметил их раньше и набросился на бегущих в панике Берена с Лютиен.

Лютиен была измождена, да и времени на то, чтобы успокоить волка, совсем не было. Тогда грудью на ее защиту встал Берен; он вскинул правую руку с зажатым в ней сильмарилем, и Кархарот на какое-то мгновение испугался.

— Ступай прочь, тварь! — выкрикнул Берен. — Ибо этот огонь способен поглотить тебя, как и все прочие порождения зла.

И он вновь замахнулся сильмарилем в сторону оскаленной морды волка. Но Кархарот присмотрелся к священному камню без страха, и жадный дух, что обитал в нем, проснулся при виде этого огня. Волк неожиданно лязгнул мощными челюстями, и откусил руку Берена у запястья. Внутренности его тут же оказались охвачены причиняющим ужасную боль пламенем, которым опалял сильмариль его проклятую плоть. Взвыв, он бросился прочь, и окрестности Черных Врат огласились его ревом и воем. И так ужасен оказался Кархарот в охватившем его безумии, что все твари Моргота, обитавшие в проклятой долине или рыскавшие по ведущим в нее дорогам, помчались врассыпную прочь, разбегаясь с Севера по всему миру и неся в него хаос и разрушения. Изо всех ужасов Ангбанда, когда либо объявлявшихся на просторах Белерианда, самым чудовищным был ополоумевший от боли Кархарот; ведь внутри него была заключена мощь сильмариля.

Берен же пал без сознания у зловещих Врат, и смерть подбиралась к нему все ближе, потому что клыки волка были покрыты ядом. Лютиен отсосала из раны этот яд и приложила все свои силы, стараясь залечить ужасную рану. Но тут за их спинами из Ангбанда послышался и стал нарастать разгневанный гвалт, издаваемый пробудившимся воинством Моргота.

Так бы и завершился сокрушительным провалом поход за сильмарилем, кабы в долину вовремя не прилетели три мощные птицы, чьи сильные крылья несли их на север быстрее ветра. Все звери и птицы были наслышаны о блужданиях Берена и о том, что он нуждается в помощи; Хуан лично проследил за тем, чтобы они согласились отправиться к нему на выручку.

Высоко над царством Моргота парили Торондор и его подданные, и, заметив свихнувшегося волка и падение Берена, они поспешно опустились вниз, успев как раз к тому моменту, когда воинство Ангбанда сбросило с себя сонное оцепенение.

Орлы подняли Лютиен с Береном с земли и понесли их вверх, за облака. Внизу послышались раскаты грома, и белые языки молний принялись хлестать воздух совсем рядом с ними, а горы сотрясались и едва ли не ходили ходуном. Из жерл Тангородрима повалили огонь и дым, извергаясь далеко и покрывая черной копотью лежащие вокруг земли; даже Нольдор в Хитлуме содрогнулись от страха.

Но Торондор избрал лежавшие высоко над землей пути, двигаясь по тропам ветров, где целый день сияет солнце, не затмеваемое никакими облаками, а луна прокладывает свои маршруты среди ярких и хорошо заметных звезд. Так им удалось быстро промчаться над Дор-ну-Фауглит и Таур-ну-Фуин, а затем пронестись над не прикрытой облачным покровом скрытой долиной Тумладен, где в Гондолине, напоминающем белый блик на поверхности зеленого драгоценного камня, обитал Тургон. Но красоты проносящихся внизу пейзажей не радовали и не удивляли Лютиен; она боялась, что Берен не выживет, ведь он за все это время ни разу не открывал ни рта, ни глаз. Наконец, орлы опустили их у самых границ Дориата, в ту самую лощину, где Берен в тоске и отчаянии оставил спящую Лютиен.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});