Плюшевые самураи (сборник) - Евгений Гаркушев

ПИ

В отделение полиции парень зашел бочком, словно чего-то опасаясь. Дежурный офицер вскользь взглянул на невысокого, щуплого блондина и вернулся к изучению голографического дисплея оперативного компьютера. Только широкие ноздри шевельнулись, обнюхивая посетителя – ничем подозрительным тот не пах.

– Я к вам, офицер.

– Да уж понял, гражданин, – басовито ответил тот, шевельнув ушами. – Ограбили? Оскорбили? Подвергли домогательствам?

– Нет, я по другому делу…

– Хотите написать заявление?

– Пройти собеседование. Василий Ерохин, приехал из России…

Полицейский оторвался от дисплея и внимательно осмотрел парня. От его взгляда не укрылись ни довольно слабые руки – вряд ли потенциальный рекрут сможет подтянуться больше пяти раз, – ни небольшая черепная коробка – объем памяти в пределах среднего. Нос был небольшим, уши – оттопыренными, но как-то странно – словом, непонятно было, какие преимущества имеются у этого самого Ерохина.

– Хм, вот как? Занятно, гражданин… Стало быть, решили послужить обществу? Похвально. Только удастся ли?

– Надеюсь.

– И я надеюсь. Присаживайтесь.

Василий опустился на табурет – экран мерцал между ним и полицейским, но офицеру это, похоже, не мешало. Он активировал дублирующее запоминающее устройство и произнес:

– Итак, приступим к официальному собеседованию. Проводит капитан Асад Эети, полиция Константинополя, на должность претендует Василий Ерохин, гражданин России, что дает ему право замещать любую должность в государственных органах объединенной Европы. Что послужило причиной решения пополнить ряды нашей доблестной полиции, гражданин Ерохин?

– Мне нужна работа.

– Честно и откровенно. И на том спасибо. По крайней мере, вы идете сюда не для того, чтобы поквитаться с подонками, толкнувшими вас на улице. Образование?

– Высшее.

– О, очень даже неплохо. Специальность?

– Искусствовед.

– Искус – чего? – удивился офицер. – Искушаете кого-то?

– Нет, нет. Изучаю искусство. Древнее и современное. Точнее, изучал.

– Хм… А зачем его изучать? Польза в этом какая? Впрочем, мы отвлеклись, гражданин Ерохин. Кстати, удостоверение личности и диплом не позволите?

Василий с готовностью протянул две карточки, которые полицейский мигом сосканировал и вернул владельцу. Лицо его стало задумчивым.

– Хорошо… В Константинополь зачем приехали? То есть я хочу сказать, почему именно здесь на работу устраиваетесь? Вы ведь нездешний. Намерены жить?

– Да. Мне климат понравился. Архитектура, опять же, интересная. И история…

– Что ж, полицейские силы сейчас не в том положении, чтобы отказываться от гражданина с высшим образованием – пусть и по такой странной специальности. Вашу медицинскую карту, пожалуйста.

Ерохин протянул еще одну карточку, офицер сосканировал и ее, удивленно поднял густые брови.

– Я не уловил, гражданин Ерохин. Чему равен пи?

– Нулю, – потупил глаза Вася.

– Но-но, гражданин! Мы не в игрушки здесь играем – не может такого быть, чтобы пи равен нулю.

– Как же не может? Может. Вот, и в карточке записано.

Офицер потер заросшие курчавым мехом щеки и пристально взглянул на Василия – вертикальные зрачки на мгновение расширились, словно полицейский хотел пронзить его взглядом. Ноздри опять затрепетали – не иначе, он пытался уловить идущий от Ерохина запах страха. Но тот, похоже, ничего не боялся. Только немного нервничал.

– И зубы никогда не модифицировали? – удивился офицер. – Я всяких типов видел, и эстетов, и возвращенцев, но уж акулий-то ген, чтобы зубы росли, все ставят. Вклад в процент изменения – пять сотых! Чего ж не добавить?

– А я вот не добавлял, – скромно заявил Василий. – Знаете, офицер, у меня даже две пломбы есть.

– Две что у вас есть?

– Пломбы. Это такая штука, из специального пластика. Ее ставят в дырку, если она есть в зубе. И зуб почти как новый становится.

– Ничего себе! – офицер, видно, порылся в памяти – она у него была, судя по размерам черепа, расширена едва ли не вдвое, и обошлась увеличением пи не меньше, чем на четыре. – Где же вы нашли такого доктора, что поставил вам пломбу? Стоматолога, так сказать?

– В Балашихе, – ответил Вася. – Это ближнее Подмосковье.

– А там что? – офицер опять на мгновение задумался, и нашел ответ. – Зоопарк – хранилище чистых генов. Вот при зоопарке докторов всех профилей и держат – немодифицированные животные слабы. Да, гражданин Ерохин, удивили вы меня. Только, боюсь, в полицию я вас принять не смогу.

– Почему? – вскинулся Василий.

– Да потому, что к работе нашей вы не приспособлены.

– То есть как – не приспособлен?

– А вот так. Возьмем меня, к примеру. Пусть я и не образец совершенства, но кое-какие модификации специально для полиции делал. Повышенная зоркость – раз. Зрение у меня – триста процентов, повышение пи из-за него – два, модификация генами орла и кошки. Нюх улучшен в пять раз. Собака, слон, крыса. Повышение пи – полтора. Слух втрое улучшен – процент изменений на какие-то десятые доли увеличился, и считать не стоит.

– А гены шакала вам зачем? – поинтересовался Вася.

Полицейский хмыкнул.

– По шерсти на лице определили? Это не для полиции – я еще в молодости ставил – чтобы не травиться. Желудок слабый был, а ели всякую дрянь. Бедно жили, гражданин. Геноизменяющие добавки стоили много дешевле, чем обед в ресторане.

– Нас голод стороной обошел…

– И возможности мозга я, конечно, расширил, – продолжил рассказывать о своих усовершенствованиях Асад Эети. – Немного от дельфина, чуть-чуть от слона. Очень удобно – можно любую базу данных в мозгу держать. А вы, Ерохин, хоть бы немного модифицировались! Странно даже как-то. И от родителей вам ничего не досталось?

– Мои родители были невидоизмененной парой.

– Сектанты?

– Нет, им и так, в общем-то, хорошо жилось.

– Ага, значит, просто убеждения. И как они только нашли друг друга?

– По объявлению в Сети.

– Ясно. И все равно – в полицию я вас, гражданин, принять не могу, ибо к патрульной работе, а уж тем более к следственной, способностей у вас нет.

Василий насупился.

– Ваше решение нарушает мои права, как пи-хомо, – сообщил он. – Конституция Объединенной Европы и прилегающих территорий, пункт семнадцать. Процент изменений не может быть дискриминационным признаком при приеме на работу – если субъект классифицируется как хомо сапиенс по большинству признаков.

– Хм… Но эта поправка – она ведь совсем о другом… Прежде не брали на работу тех, у кого пи слишком велик.

– Вам еще раз процитировать статью Конституции, офицер Эети? – голос Василия дрожал от волнения. – Там не сказано, маленьким или большим должен быть пи. У вас есть вакансии – я прочел объявление в Сети. Значит, вы обязаны меня взять. Хотя бы с испытательным сроком.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});