Счастливая звезда (Альтаир) - Владимир Немцов

Только к вечеру после памятного посещения летающей лаборатории Пичуев приехал домой. Ему не хотелось возвращаться в свой институт. Что он может сказать директору, когда так хорошо начавшиеся переговоры об испытаниях телевизионной установки в конце концов не привели ни к чему?

Удрученный он сел в свою «Победу», выехал на Ленинградское шоссе, проскочил мимо Новопесчаной улицы, куда ему было нужно свернуть, и помчался дальше. Быстрая езда успокаивала инженера, отвлекала от неприятных мыслей, и после трудового дня домой он возвращался свежим, «как огурчик», — так говорила мать Вячеслава Акимовича, встречая его на пороге квартиры. Сегодня она не могла этого сказать. Слава — а он для нее всегда останется человеком без отчества — выглядел усталым, озабоченным, рассеянно поцеловал ее в лоб и прошел в кабинет.

Машинально развязывая галстук и переодеваясь в домашний костюм, инженер думал о сегодняшней неудаче. Разговоры с Поярковым, затем с директором метеоинститута ни к чему не привели. Вячеслав Акимович вместе с Дерябиным помчались в министерство. Там выслушали внимательно, вежливо, но после консультации в техсовете все же согласились отложить испытания телевизионных устройств. Если бы раньше сообщили насчет этих возможностей и запланировали испытания, то, конечно, и результат был бы другой. А сейчас надо вооружиться терпением. Вероятно, месяца через три после дополнительных исследований, требуемых Набатниковым, после проверки аппаратуры некоторых других институтов — они давно ждут своей очереди — можно возвратиться и к вопросу о телевидении.

«К тому же я не понимаю причин этой спешки, — заключил свою речь уважаемый представитель главка. — Чем вызвана подобная скоропалительность? Не думаю, что она будет содействовать высокому качеству испытаний. Поставим их в план будущего года».

Конечно, Пичуев соглашался с этим, серьезные испытания готовятся месяцами, а не днями. Но он был настолько взволнован близким решением труднейшей задачи, что любое промедление казалось ему смерти подобным. Кстати, тут примешивалось и личное. Вячеслав Акимович хотел просить директора института изменить план лаборатории, которой он руководил. Работа по цветному телевидению на большом экране скоро будет закончена. Нельзя ли предусмотреть в плане новое задание по увеличению дальности? Этим Пичуев займется с удовольствием. Еще бы! Самое главное направление! Но эта работа только тогда займет подобающее ей место в плане, если предварительные испытания аппаратуры на летающем диске покажут жизненность данной системы.

Не мог Вячеслав Акимович аргументировать этим, доказывая необходимость срочных испытаний. Не мог он выдвинуть и еще один довод, о котором много думал за последние дни. С точки зрения научной и практической инженера интересовал путешествующий передатчик, потерянный студентами. Нельзя ли его принять на большой высоте? Конечно, Пичуев не предполагал подниматься в кабине летающего диска на высоту в двести километров. Современные устройства позволяют управлять приемниками на расстоянии. Принятые в диске сигналы телевидения скажем, с «Альтаира» — возвратятся на Землю через маленький передатчик. Вячеслав Акимович отлично представлял себе эту систему и видел ее, как на чертеже. Надя будет сидеть возле телевизора, ловить передачу с диска. На экране появится не туманное изображение Земли с высоты ионосферного полета, а другая картинка, из которой можно узнать, что делается перед объективом «Альтаира». Смущала лишь его маленькая мощность, но расчеты показывали, что, если приемник поставить в диск, прием «Альтаира» будет вполне возможен.

Суховат был Пичуев, но доброжелателен и, конечно, хотел помочь студентам. Жалко будет, если труды их пропадут даром и аппарат затеряется где-нибудь на складах. А это вполне возможно. Кому же придет в голову, что такое хитрое устройство принадлежит студенческому научному обществу одного из московских институтов? Да не только труды пропадут, пропадет и плод незаурядной смекалки молодого коллектива. Как известно, Вячеслав Акимович не любил слово «изобретательство», хотя в глубине души и чувствовал, что некоторые элементы «Альтаира» очень близко подходят под это понятие.

Надо бы поскорее найти «Альтаир», но, как ни странно, Пичуеву хотелось, чтобы «передающая движущаяся точка» нашлась не сразу и, если возможно, прочертила свой путь от Москвы до Каспия. Интересы науки превыше всего. Мощность «Альтаира» известна, остальные данные тоже, поэтому, принимая его на многокилометровой высоте, можно проверить все, что интересовало Вячеслава Акимовича как с точки зрения теории, так и практического развития новой системы «настоящего дальновидения».

Он решительно тряхнул головой, как бы желая отбросить все эти думы, что волновали его последние дни, и прошел в столовую, к телевизору. Аппарат был новой, совершенной конструкции, мог принимать разные волны, и поставлен в квартире Пичуева для контрольного приема. Инженер щелкнул выключателем. На экране нехотя расплывалось светлое пятно, послышалась музыка.

Торопливо, не в силах поспеть за стремительным многообразием нашей жизни, кинокадры показывали события последних дней. На юге началась уборка урожая. На одном из заводов появился талантливый изобретатель. Выведен новый сорт хлопка. Найдена древняя рукопись. Молодой спортсмен поставил мировой рекорд в беге на средней дистанции…

В искусстве кино Пичуев больше всего любил хронику. За десять минут он мог проехать в разные места Советской страны, побывать за рубежом и хоть одним глазком взглянуть на то, что делается в мире. Поэтому ему казалась особенно близкой исследовательская работа в области телевизионного репортажа, которой занималась соседняя лаборатория, правда пока еще робко. Пичуев считал, что у этой новой техники больше возможностей, чем у кино. Хроника передается сразу же, отпадает процесс обработки и размножения пленки. Но дальность, дальность! Вот основная преграда!

Вячеслав Акимович вышел на балкон, заплетенный бобами.

Цвели настурции и табак.

Москва сияла огнями. Внизу мигали фары машин. Они то появлялись, то исчезали за поворотом. На противоположной стороне улицы высился многоэтажный дом. Двери балконов были открыты. Иногда в них показывались силуэты. Люди входили и выходили, стояли, облокотившись на перила, любуясь привычной, но всегда волнующей и новой картиной вечерней столицы. В небе застыли созвездия кранов. На самом верху одного из них пылало голубое пламя электросварки.

Улица, где жил Пичуев, была тихой. Дети уже спали. Юноши и девушки проходили мимо освещенных витрин, на минуту задерживались возле них, чтобы поглядеть друг на друга, и вполголоса говорили о чем-то своем. За спиной одинокого инженера говорил лишь телевизор. Маме не до разговоров, устает она за день. А больше никого нет. Пустые комнаты.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});