Чужбина с ангельским ликом - Лариса Кольцова

он мне: «Нам просто необходимы такие искренние и чистые парни, как Антон. А разгадывать информационные ребусы всяких там клеточных микроструктур в тихих лабораториях найдётся кому. Тому, кто поплоше и пожиже сконструирован в отличие от атлета Антона». Шеф имеет свой личный уже пунктик, чтобы мы все были как «тридцать три богатыря в чешуе как жар горя». Знаешь такую сказку? Я нет. Почему те богатыри были в чешуе? А шеф знаток всякой архаики.

— Все равны как на подбор/ С ними дядька Черномор/. Они выходили из морских волн. Они охраняли сказочный остров. А ещё там была Царевна Лебедь. В той сказке.

— Где? На острове? — Олег с любопытством заглянул сбоку в его лицо, — ты любил сказки про прекрасных, заколдованных принцесс? Сразу и очевидно, что тебя воспитывала и баловала мама — цветовод. Поэтому ты и остался мечтателем. А я другое воспитание получил. С самого детства городок для будущих космических десантников. Отец отдал, хотел, чтобы я вырос настоящим странником Вселенной. Там нам другие сказки рассказывали. Возьми того же Рахманова, твоего уже непосредственного шефа. Он стал сутулым и немым как алхимик из древности от бесконечного высиживания над своими формулами и графиками.

— Арсений Тимурович добрейший и умнейший человек. Я отношусь к нему как к отцу, которого у меня, по сути, не было. Но я, если честно, действительно, на Троле после наших с тобой, по сути-то, смертей, с нашим уже растраченным резервом жизни, — ведь мы с тобой практически воскресли из пепла, а я так и дважды, — утратил интерес к тому, что выбрал на Земле. Не знаю, глубинный ли это слом или временное нечто как последствие от всего пережитого, но работа вгоняет меня в апатию. Арсений Тимурович создал мне курорт, и я это понимаю и благодарен ему. Только я не инвалид и не психическая развалина, и вот тут я благодарен уже Рудольфу за то, что он это понял. И возвращения домой я не хочу. Не вообще, а пока.

— Рудольф говорит, что по возвращении нас будут долго и тщательно полоскать в прачечной для космических вояк, приводя к утраченным стандартам Земли. Многие и вообще оставляют за собою в диких мирах, на этих «пыльных тропинках далёких планет» такие кровавые следы, что на островах космической реабилитации их лечат и восстанавливают годами. Бывает и так.

Эти острова в тёплых океанах Земли, САПФИРы, как их называли — секторы адаптации психики и физической, интеллектуальной реабилитации, были своеобразными стерильными боксами, где сидели они, космические странники и герои, зачумлённые страшными мирами, пока их приводили к нормам Земли.

— Ни о какой любви, ни о какой личной жизни и не мечтай, — Антон знал из рассказов Венда, что степени повреждения бравых суперлюдей выявляют долго и тщательно. Антону же хотелось любить сейчас. Особенно остро это проявилось после пережитой смерти в тюрьме и после воскрешения в мертвецкой. Невозможного, если по законам физики в Паралее, но запрограммированного для человеке Земли уже тогда, когда он пребывает в эмбриональном состоянии. Но и технологии Земли не безграничны, не беспредельны. Человеческий резерв тоже имеет конечные границы. И повторить подобное они уже вряд ли и смогут.

Хотелось жить по-молодому безудержно, стремиться в недостижимые дали, полно и радостно дышать, как привыкли на Земле. Хотелось целовать Голубику, хотелось, просыпаясь по утрам пить кофе, купаться, играть, дружить с другими людьми, столь же открытыми и ясными, добрыми, как привык на Земле. Путешествовать, носить земную одежду, лёгкую, чистую и красивую. Но Земля где-то в безмерной бездне отсюда, а на Паралее это невозможно.

— Где будет Голубика? — такой разговор с Олегом происходил ещё при жизни той, кто и стала местной женой. — Когда ты вернёшься на Землю? Ты возьмёшь её с собой? Но тебя отправят в «Сапфир». А что с ней?

Антон представил маму, её растерянное лицо. Отца, вечно отстранённого, вечно отсутствующего, он и не представил. Ещё в подростковом возрасте он сменил французскую фамилию Нерваль на русскую, материнскую — Соболев. Это была его осознанная месть отцу. Мама же упорно продолжала его звать Антуаном, и возражать было бессмысленно. Она так привыкла. Мама скажет: «Антуан? Как это? У тебя есть жена — инопланетянка? Жена из прошлого»? И это у её балованного мальчика?

Думая о маме, он всегда ощущал себя мальчиком, которому домашний робот, запрограммированный мамой с вечера, подавал завтрак в постель. После завтрака бассейн на втором уровне, общественный, но всегда пустой утром. Они жили на третьем уровне их города-дома, а на втором были гимнастические залы, бассейны и салоны для восстановительных процедур. Ниже — первый уровень — леса, озёра и беговые дорожки, где он бегал по утрам. Потом занятия в Академии Космического поиска. А вечером? По-разному. Были и встречи с девушками, был конный клуб. А девушки Земли… Свободные, развитые, утонченные и чистые, даже если много чего и позволяли себе. Разные, красивые и не очень. Но сейчас все казались недостижимой ему мечтой, как и сама Земля — Раем.

И впервые возникло понимание того, почему Рудольф Второй, ставший единственным, устроив себе маленькую закрытую Землю на территории секретных центров, вроде и временный тут, как и все они, не спешит в отличие от многих бежать на Землю подлинную вслед за ГОРом Разумовым со свалки Трола. Наделённый Миссией космического воина и спасателя этого мира, имеющий тайное могущество Земли, (потому что несколько орбитальных станций имелось в ближнем космосе Трола, и они висели над ничего не подозревающими жителями планеты), будучи здесь хозяином сам себе, он и жил в светлом Будущем, закрытом и обустроенном городе в прекрасном лесном массиве.

Голубика, продолжая учиться в Академии, работала в лабораториях «ЗОНТа». Венд взял её в свою маленькую лабораторию, где и сам подобно алхимику колдовал над синтезом кристаллов, изучая параллельно неизученный мир глубинного Трола. Спрятавшись в затейливых садах Гора, чтобы просто отдохнуть от своих страшных приключений и побыть с Голубикой хотя бы один медовый месяц, Антон не захотел покидать этих блаженных садов и через год. Здесь была, пусть и странная синтетическая, но Земля. А через два года и не надо было. Он вошёл в военную структуру, возглавляемую Вендом, и мог жить здесь сколько угодно.

Шло активное строительство подземного города. Раньше база была небольшой, сейчас внутри Трола ветвился и вширь, и вглубь город, имеющий несколько уровней залегания. Паралельцы — тролли выживали как умели сверху, а земляне жили тайно внизу и в горах наверху, не только и в ЦЭССЭИ, маскируясь под местных ученых и исследователей.