Право вредности - Алла Щедрина

— Именно. Но милосердие, с моей точки зрения, более выгодно — потому что дает меньший отрицательный эффект, меньше народу жаждет твоей крови. Хотя, иногда приходится прибегать и к крайним мерам.

— Банш? Тут ты тоже пострадал из-за милосердия. Прикончил бы всю семейку — и…

Жорот поставил полупустую чашку на стол. Поднял брови с ироничным выражением лица:

— Убивать — детей?

— Какой жалостливый! Конечно, убить — духу не хватило. А оставить умирать от нищеты. Ты же мог предугадать, их судьбу!

Колдун заметил с невинным видом:

— Ты противоречишь сама себе. Сначала говоришь, что я пострадал из-за милосердия, потом обвиняешь в жестокости и глупости одновременно.

Арика растерялась, но привести аргументы в порядок не успела. Жорот начал говорить — спокойно и монотонно.

— После убийства отца я, согласно их же законам, заплатил «виру за смерть». Довольно большая сумма, кстати, и на нее семья должна была жить безбедно… Пока дети не встанут на ноги. Без этого условия мой поступок классифицировался бы не как месть, а как обычное убийство, и оценивался правосудием слегка по другим критериям.

— Очень хорошо! То есть там месть-убийство, не преследуемое законом, разрешено только богатым!

— Не совсем. «Бедные» выплачивают «виру» не единовременно, а — с доходов. Или убивают всю семью — вира, выплачиваемая государству меньше, чем выплата за кормильца.

— То есть — любой может убить, заплатить деньги и останется безнаказанным?..

— Нет, — поморщился колдун, — Только при наличии повода для мести. Я понимаю, что это дико, но мы, кажется, не обсуждаем недостатки законодательства Кретии.

— Да, извини. Но что тогда с той душещипательной историей, которую рассказал Банш?

— Его мать, оказывается, отказалась от виры. Потому что в случае ее принятия я переставал быть ее «кровником». А она, судя по всему, мужа любила и хотела отомстить. «Вира» отошла государству. Так что единственная моя ошибка тогда — надо было убить и мать, а детей поместить в какой-нибудь пансион — двойной «виры» хватило бы на это с избытком.

— Я ж говорила, что ты постоянно ошибаешься в сторону милосердия, — буркнула Арика, в первый момент шокированная выводом колдуна. Но, подумав немного, она не могла не признать его правоты, хотя и жестокой.

— Кто ж знал, что эта женщина будет настолько неразумной, — пожал плечами колдун. До сих пор Арика не наблюдала у Жорота проявлений эмоций, кроме иронии, да еще один раз — страха, сейчас же в его тоне слышалось презрение. — И звери еще считаются низшими существами! У какой нормальной самки желание отомстить перевесит заботу о детенышах. Ладно. Так вот, получается, я заплатил не за милосердие, а за небрежность — надо было проконтролировать ситуацию и завершить надлежащим образом. Впрочем, это не спасло бы меня — не иметь врагов невозможно. А Черный в любом случае столкнул бы меня с кем-либо из них — с одним, с другим ли — неважно.

Спустя едва полчаса Арика всерьез поспорила с Жоротом. Она пыталась уговорить, чтобы Роджер пока оставался в его распоряжении. Жорот весьма резонно возражал, что если бы ему нужен был слуга, он бы его нанял. Арика все же настояла на своем — с большим трудом.

Два дня после сеансов лечения прошли без каких-либо неожиданностей. Выглядел колдун уже почти нормально. Правда, на третий день Роджер пришел встревоженный, сказав, что Жорот потерял сознание в детской. И что, несмотря на это, он наотрез отказался показываться врачам.

Арика удивленно подняла брови:

— Он что, тебе не рассказал? — она быстро передала Роджеру предупреждение Дана.

— Тогда ясно. Он, по-моему, до сих пор не очень хорошо себя чувствует, поэтому ограничился минимумом разговоров. Извини, конечно, я знаю, что Дан — друг твоих родителей, но не думаешь ли ты…

— Нет, — решительно покачала головой Арика. — Он врач и никогда ничего плохого под видом лечения не сделал бы.

Все, действительно, ограничилось единственным обмороком. Еще несколько раз Жорот чувствовал слабость и вынужден был доползать до ближайшего сидения, а то и просто отходить, сидя на полу. Но пять дней спустя все прекратилось и, по настоянию Жорота, Роджер вновь перешел в единоличное пользование Арики. Женщина считала, что рановато, но с колдуном не очень-то получалось спорить.

В конце второй недели к колдуну пришел первый заказчик — Жорот начал всерьез обживать новое место.

Арика, случайно оказавшаяся свидетельницей того, как Жорот выполнял на заказ очередной амулет, спросила:

— И тебе охота этим заниматься? Ведь мастеровщина же!

— Вот уж нет. Во-первых, за это платят, а я еще со времен своей не очень богатой юности не люблю отказываться от доходов. Во-вторых, это постоянная тренировка, да еще и экспериментирование, что тоже очень нужно. В-третьих, некоторые заказы «мастеровщиной» далеко не назовешь — этим аристократам как что-нибудь взбредет в голову. И чтобы выполнить их очередную фантазию, требуется значительное искусство. В-четвертых, выполняя заказы, я приобретаю определенный вес в местном обществе, налаживаю социальные связи.

— Хоть ты и терпеть это не можешь, — ввернула Арика.

— В смысле?

— Я имею ввиду социальные связи.

— С чего ты взяла?

— Но на твоем прошлом месте жительства…

— Это не от меня зависело.

— Дан обмолвился, что вы постоянно что-то делили с тамошним Главой Храма. Зачем?

— Причины личного характера, вряд ли важные сейчас за давностью лет, — он отложил сверкающую вещицу в сторону: — Пока хватит. Зайдем к детям? Я вчера сотворил шары, им очень понравилось. Рони сначала побаивалась, правда, но потом привыкла.

«А ведь послал, — подумала ехидно Арика, — Похоже, тема конфликта с Главой относится к запретным. Но деликатно, деликатно-то как!»

Арика уже меньше реагировала на Нику, теперь ей просто приятно было наблюдать за ней. В последнее время женщина стала замечать специфические взгляды, бросаемые Никой в сторону Жорота. Одно Арику успокаивало — с ней няня держалась по-дружески, вероятно, выяснив у слуг, что она не претендует на роль соперницы.

Детская была просторная и светлая. Пол покрыт пружинящим светлым покрытием, мебели почти не было — только два детских стульчика на колесиках, соединенных со столами. Основное место занимали игрушки и разные приспособления для лазания и ползания. В центре комнаты было оставлено свободное пространство — сейчас дети играли там под присмотром Ники и Лонга.

Увидев отца, Фест радостно засмеялся, пополз навстречу. Добравшись до цели, вцепился в одежду и выпрямился, улыбаясь во весь рот. Рони встала на ножки и довольно уверенно, хоть и медленее, дошла до колдуна, обхватила его ноги с другой стороны и требовательно потянулсь вверх, просясь на руки. Жорот не стал поднимать детей, а сам сел на пол, позволив малышам делать все, что им вздумается. Арика последовала его примеру.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});