Однажды во Франции (ЛП) - Вайер Кэрол

— Было бы замечательно, но я лучше поеду одна.

— Я так и думал. Ну, тогда иди. Собирайся. Надо выглядеть как можно лучше. Я буду здесь, когда ты вернешься.

— Ты даже не представляешь, как я рада это слышать.

— Я всегда буду здесь, Брайони.

Он снова притянул ее к себе, и они нежно поцеловались.

— Ну давай. Иди.

ГЛАВА 47

Ханна

Ханна закончила загружать посудомоечную машину и прошла в гостиную, где ее дочь Белль, свернувшись калачиком на диване, уткнулась в свой мобильный телефон.

— Не хочешь посмотреть телек?

— Сейчас там нет ничего интересного. Я уже проверяла. В котором часу папа вернулся?

— Поздно вечером.

Ханна взяла пульт и уже собиралась включить телевизор, когда Белль пронзительно завизжала:

— Это еще что такое? — спросила она.

— Эта собака. — Белль подняла телефон, чтобы показать матери фотографию мопса, одетого в берет и полосатую футболку, с комичным выражением лица, которое заставило ее громко рассмеяться. Воодушевленная реакцией мамы, Белль пролистала еще несколько фотографий.

— Он и правда хорошенький, — сказала Ханна, улыбаясь при виде различных нарядов и поз собаки.

— Его зовут Бигги Смоллс, в честь рэпера. Его хозяин — танцор. Я уже целую вечность слежу за ним в «Инстаграме». Сейчас он здесь, во Франции, недалеко от Нанта, участвует в съемках телевикторины.

— Собака участвует в викторине?

— Нет, — сказала Белль, скорчив гримасу и пролистывая еще несколько фотографий. — Его хозяин участвует. Шоу показывают в Великобритании, но есть несколько клипов на «Ютубе». Это очень смешно. Смотри, это один из участников викторины.

Она подняла телефон, чтобы ее мать могла увидеть фотографию поразительной женщины с серыми глазами, сидящей на шезлонге. У нее было самое печальное лицо, которое Ханна когда-либо видела. Рядом с ней сидел Бигги Смоллс и лизал ей руку. Белль прочитала подпись под фотографией: «Это моя новая замечательная подруга, Брайони Мастерс, которая участвует в шоу вместе с моим хозяином. Она прекрасный человек, который пытается найти свою давно потерянную сестру Ханну. Если вы знаете Ханну, пожалуйста, расскажите ей об этом. Спасибо. Бигги».

— Разве это не круто? Бигги ей помогает. Странно, не правда ли? У ее сестры такое же имя, как и у тебя. — Девочка продолжила радостно тыкать пальцем в экран, не подозревая о реакции матери.

Сердце Ханны замерло.

* * *

Ханна наблюдала за дочерью, которая, не отрывая глаз от мобильного телефона, ловко печатала длинными пальцами сообщения. Она улыбнулась. В этом возрасте девочка сильно отличалась от своей матери.

Прошло уже тридцать лет с тех пор, как она покинула свой дом — треть века родные жили без нее, а она все еще думала о них. Вышла ли Брайони замуж и обзавелась ли детьми? Ее дочь оторвала взгляд от экрана.

— Ты в порядке?

— Да, просто задумалась.

— У тебя сейчас опять было то странное выражение лица.

— Затерянное в прошлом. Это возраст. Такое случается, когда становишься взрослым.

Она отошла от окна на кухне и уставилась на маленький палисадник, заросший кустами роз, и наблюдала, как ворона гонится за синекрылой бабочкой. Бабочка улетела и скрылась в сверкающем голубом небе. Именно так она чувствовала себя иногда, как бабочка, которая улетела, но бывали дни, когда она чувствовала себя пойманной в сеть.

— Прошлое никогда не покидает тебя, как бы ты ни старался его забыть, — сказала она. — Оно обладает способностью незаметно возвращаться назад, заставая вас врасплох и напоминая о наших ошибках.

Она направилась в большую, ничем не загроможденную комнату с большими окнами, выходящими на задний двор с бассейном, и порылась в нижнем ящике шкафа. Она нашла то, что искала — дневник, который вела в подростковом возрасте. Она провела пальцем по замку, который никому не позволял открыть его, и погладила темно-бордовую кожаную обложку, внешне безобидную, но Ханна знала, какие ужасы таит в себе дневник. Она достала из ящика прикроватной тумбочки коробочку с мозаичной крышкой и нащупала крошечный ключик, которым можно открыть замочек дневника — настоящий ящик Пандоры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она села на край своей огромной кровати и впервые за много лет прочитала первую запись, еще раз напомнив себе шестнадцатилетнюю Ханну, которая написала это…

* * *

Ханна отложила дневник в сторону. Глазам было больно читать, а на сердце тяжело из-за девушки, которая была слишком эгоистична, чтобы увидеть то, что было у нее перед глазами, и которая совершила такую чудовищную ошибку.

Она щелкнула по видеоролику, который смотрела уже несколько десятков раз, и снова вытерла слезы. Неужели уже слишком поздно? Теперь она знала, что Брайони хочет ее вернуть, но смогут ли родители простить ее? Ханна кликнула на найденную информацию, аккуратно переписала имя и адрес на большой конверт и сунула дневник внутрь.

ГЛАВА 48

Пятница, 4 августа — полдень

Брайони быстро пробежалась по первым страницам и попыталась представить, как тяжело было Ханне. Она прочитала дневник от корки до корки и теперь, ожидая на парковке прибытия рейса, снова посмотрела на одну запись, которая глубоко тронула ее.

Дорогой дневник,

Сегодня я чувствую себя очень подавленной. Прошлой ночью мне приснился сон о событиях, которые произошли ровно год назад, когда Брайони попала под машину, только на этот раз она не оправилась. Я проснулась в холодном поту, боясь, что этот сон был каким-то ужасным посланием, сообщающим мне, что она умерла в результате того несчастного случая. Я хотела убедиться, что она жива. Я отчаянно хотела сказать родителям, что мне очень жаль, и больше всего на свете я хотела, чтобы они простили меня, но я знаю, что оставила их слишком надолго. Прошло двенадцать месяцев, а я так и не выходила с ними на связь. Они, вероятно, уже начали пытаться забыть меня и продолжают жить своей жизнью. В последнее время я все чаще думаю о том, почему сбежала. Несколько дней назад я напилась со своими соседями по дому и разрыдалась без всякой видимой причины. Вена спросила меня, что случилось, и я сочинила какую-то дерьмовую ложь о моем парне, которого бросила, и о том, что у меня просто был плохой день, потому что скучала по нему. Когда соседи ушли, я задумалась о настоящей причине своего срыва. Это было потому, что, в конце концов, спустя несколько месяцев, притворяясь другой Ханной здесь, в Лондоне, я действительно задумалась о последствиях своих действий. Мне вдруг представилось милое личико Брайони, и в этот момент я так сильно скучала по ней, что мне показалось, будто мое сердце действительно горит, и подумала, что оно может сгореть и я умру. Мне следовало подождать еще немного, прежде чем уйти. Я могла бы жить во лжи, быть прилежной дочерью еще несколько месяцев, пока не сдам хотя бы экзамены или пока Брайони не станет немного старше и будет меньше нуждаться во мне. Я так отчаянно хотела вырваться из клетки, в которой оказалась запертой: бесконечные дни мучительного стремления к успеху и бесконечные разочарования, когда я не оправдывала высоких ожиданий отца и кралась по дому, как тень, желая быть похожей на обычных детей и уйти с друзьями в город или в кино, а не проводить день за днем с моими чопорными родителями и сестрой, которая, как бы она ни была прекрасна, была всего лишь маленьким ребенком. Я ненавидела, когда меня избегали одноклассники из-за того, кем были мои родители, и я была так одинока, что это было невыносимо. Я думала, одиночество убьет меня, если не уйду. Я такой ужасный человек. Сколько бы я ни пряталась за этим новым образом Ханны, никогда не прощу себе, что покинула Брайони. Надеюсь, она не возненавидит меня за все, что я сделала. Она не может ненавидеть меня больше, чем я сам себя ненавижу за такие эгоистичные поступки.