Сталинградский рубеж - Николай Крылов

А трудной была уже сама переправа дивизии. Не обошлось без потерь, остро не хватало плавсредств. Насколько помню, сам Жолудев и его начальник штаба майор И. К. Брушко добирались до правого берега на рыбацкой лодке. А основной состав штадива к утру еще не прибыл. Задержалась также противотанковая артиллерия - ее не на что было погрузить.

Между тем надежды на то, что дивизия сможет более или менее спокойно занять оборону на назначенном ей рубеже, не оправдались. Начав наступление на поселок СТЗ, противник потеснил малочисленную 112-ю дивизию (при последних перегруппировках она была передвинута на северный участок заводского района, став соседом группы Горохова), а также правый фланг 308-й. Обе эти дивизии должны были передать часть своих позиций 37-й гвардейской, которой отводилась полоса обороны между ними. Теперь же сюда вклинился враг, и полки Жолудева вводились в бой с задачей отбросить его назад и восстановить положение.

Не успевших переправиться дивизионных штабистов временно заменили оперативные работники штаба армии. Для поддержки дивизии выделялись два истребительно-противотанковых артполка. Вместе с зенитками, которые также годились против танков, на этот участок было выдвинуто за ночь 110 орудий.

Все пришлось делать в большой спешке, и от этого усиливались обычные тревоги, всегда связанные с вводом в бой нового, только что прибывшего соединения. Утром я убедил командарма, что мне следует самому побывать в расположении дивизии.

Командный пункт 37-й гвардейской разместился совсем недалеко от нашего, в овраге южнее Тракторного. Гитлеровцы остервенело бомбили и территорию завода и его поселок - пожалуй, сильнее, чем когда-либо после массированных августовских налетов. Но войскам, втянувшимся в ближний бой, доставалось от бомбежек меньше, чем тылам, - у переднего края немцы опасались ударить по своим.

Начав прямо с контратак, дивизия Жолудева за прошедшие часы уже кое-чего добилась. Ее правофланговый полк - 109-й гвардейский подполковника Ф. С. Омельченко - вышел к устью Орловки (она сливается с Мокрой Мечеткой примерно в трех километрах от Волги). На других участках успехи были скромнее, но во всяком случае гвардейцы нигде не давали продвигаться противнику. Молодой генерал Жолудев управлял боем увлеченно, напористо. В том, как он откликался на любые изменения обстановки, как маневрировал своими небольшими резервами, чувствовалась быстрота реакции истинного десантника.

В душе я невольно восхищался двужильной выносливостью "голубой" пехоты. Не истекло еще и пяти суток с тех пор, как эта дивизия сражалась в составе 4-й танковой армии у Дона. Затем последовали форсированный марш к Волге, две переправы, одна другой тяжелее, - на левый берег и тотчас же снова на правый, в Сталинград. А тут - с ходу, не переведя дыхания, пришлось вступить в тяжелый бой в необычных городских условиях и повести его так, что на неблагополучном, прорывном участке положение быстро начало выправляться.

Создавалось впечатление, что появление нашей новой дивизии на подступах к Тракторному оказалось для немецкого командования неожиданностью, основательно спутавшей его карты. Что так оно и было, потом уже не оставалось сомнений: 6 октября противник прекратил атаки в этом районе на целые сутки, очевидно не считая возможным продолжать их, не подтянув резервы.

Вслед за 37-й гвардейской дивизией стала переправляться 84-я танковая бригада полковника Даниила Никитича Белого. К тому времени у нас почти не оставалось даже тех латаных-перелатаных танков, которыми армия обходилась последние недели. Поэтому нет нужды говорить, что значило получить полсотни исправных боевых машин. Половину их составляли тридцатьчетверки. Было в бригаде даже пять КВ.

Насколько дорожил этой частью фронт, явствовало из переданных нам строгих указаний: использовать танки пока только для ведения огня с места (вряд ли это было лучшим их применением, но в тогдашних условиях позволяло дольше сохранить машины в строю), заранее подготовить для каждого танка огневую позицию, назначить на каждый отдельного проводника. КВ и Т-34 разрешалось грузить на паромы лишь по одному.

Больше всех радовался танковому подкреплению, разумеется, Матвей Григорьевич Вайнруб. Вместе с командиром бригады он сам выбирал позицию для каждого танка.

Из-за трудностей с плавсредствами переправа бригады затянулась. В первую ночь мы получили только пятнадцать легких танков. Но и они, расчетливо расставленные в заводских поселках, в боевых порядках дивизий Гуртьева и Жолудева, явились ощутимой поддержкой пехоте. В том числе и моральной: если рядом стоял танк, бойцы чувствовали себя увереннее.

Эти танки прибывали в присутствии генерала Голикова. Бывая у нас в армии, Филипп Иванович всегда подробно интересовался тем, как проявляет себя такая-то часть, такой-то командир. Все дивизии и бригады, поступившие на усиление армии в сентябре и начале октября, прошли на том берегу через его руки. Непосредственно ведая отправкой к нам подкреплений, он встречал их за десятки километров от переправы, первым знакомил командиров со сталинградской обстановкой, с тем, что их тут ждет. Должно быть, еще там у него складывались определенные представления о соединениях, о людях, которые Голиков стремился потом проверить.

То октябрьское посещение Ф. И. Голиковым 62-й армии оказалось последним. Скоро стало известно, что он возвращается на Воронежский фронт, которым уже командовал раньше.

После Голикова заместителем командующего фронтом стал Г. Ф. Захаров, но он занимался главным образом армиями левого крыла, которым отводилась более активная роль в готовившемся контрнаступлении. Начальником штаба Сталинградского фронта был назначен генерал-майор И. С. Варенников, прибывший с юга, где он возглавлял штаб 37-й армии.

Должен сказать, что за те три без малого месяца, в течение которых (до передачи 62-й армии Донскому фронту) Иван Семенович Варенников был моим начальником по штабной линии, видеться нам не приходилось.

Но уже через несколько часов после вступления в должность он соединился со мною по ВЧ:

- Здравствуйте, Николай Иванович! Вашу утреннюю сводку получил, имею кое-какие вопросы. А если есть что-то новое, то с него и начинайте...

Мы стали разговаривать каждый день не по одному разу. Если армейские отчетные документы где-нибудь задерживались, Иван Семенович сам записывал основные данные об изменениях в обстановке, которые я докладывал ему по своей рабочей карте. Его всегда интересовали не только факты как таковые, но и наша оценка их, а главное - как на них реагируем. Очень дорого было, что Варенников охотно выслушивал возникавшие у меня соображения, не отказывал в совете, готов был дать, в пределах возможного, дополнительную информацию об общем положении дел. В условиях армии, действующей изолированно от остального фронта, все это имело особое значение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});