Ганнибал. Роман о Карфагене - Гисперт Хаафс

— И как же ты собираешься переправиться? — Магон чуть наклонился вперед, нац бровями и на висках взбухли извилистые жилы.

— Еще не знаю.

— А как быть со слонами? — Антигон доверительно тронул стратега за колено.

— Верно, Тигго, ты, как всегда, прав, — лицо Ганнибала озарилось благодарной улыбкой. — Это для нас сейчас наибольшая трудность. Когда ты хочешь нас покинуть?

— Думаю, когда все войско переправится, — хмуро, с явной неохотой ответил Антигон, — Очень уж мне хочется посмотреть, как вы это сделаете. Вряд ли я вскоре увижу еще одно столь же увлекательное зрелище.

Напрасно люди Ганнибала обещали «волкам» золото и серебро. Их вожди твердо вознамерились не пустить чужеземное воинство на свои земли. Тем временем на западном берегу уже вовсю стучали топоры. Воины вместе с местными жителями, соблазненными обещаниями щедрой награды, выдалбливали лодки из цельных кусков дерева, сколачивали плоты и тесали из жердей весла. На второй день подтянулись отставшие отряды, растянувшиеся по дороге, петлявшей по склонам крутых холмов. Ганнибал немедленно устроил смотр и с удовлетворением убедился, что неизбежные потери оказались не столь уж велики. У него еще оставалось тридцать девять тысяч пехотинцев и почти девять тысяч всадников.

На пятый день, ранним утром, пехотинцы, сверкая оружием, начали садиться в спущенные на воду первые большие лодки. На плоты грузились походные вьюки, разобранные палатки, мешки с зерном и прочая походная утварь. Потом к ним приблизились наездники, ведя за собой коней. Простоявшие всю ночь на восточном берегу галлы с диким ревом принялись бить мечами по щитам, а потом дружно затянули воинственную песню.

Севернее стана «волков» в серебристо-серое утреннее небо повалили клубы черного дыма, постепенно прорезаемые языками пламени. Видимо, кто-то постоянно подбрасывал в костер мокрые дрова. Ганнибал, выждав немного, взмахнул мечом.

Гребцы с силой опустили весла в воду, и растянувшиеся вдоль извилистой кромки плоты и лодки двинулись на середину разом почерневшей реки. Кони сперва вытянули морды, принюхиваясь к воде, затем вошли в нее, распустив хвосты, и, наконец, с громким фырканьем поплыли, погрузившись чуть ли не по самые уши. В общей сложности на плотах и лодках, которых временами сносило и кружило быстрое течение, находилось около четырех тысяч воинов. Весь западный берег был заполнен оставшимися солдатами, подбадривавшими своих соратников далеко разносившимися по Родану криками. Антигон взобрался на сук низко склоненной к реке ивы, крепко сжал его ногами и неотрывно смотрел на все более увеличивавшуюся между лодками, плотами и берегом полосу взбаламученной воды.

За два дня до начала переправы сын бывшего суффета Бомилькара Ганнон вывел вверенную ему часть войска туда, где Родан сужался, образуя несколько разделенных протоками островков, поросших редкими деревьями. На другой берег отряды Ганнона перебрались на принесенных с собой небольших плотах. Некоторые легковооруженные воины — преимущественно пращники и лучники — отважились переплыть реку на вязанках дров и надутых кожаных бурдюках. Дав солдатам ночью отдохнуть, Ганнон на четвертый день попел их вниз по течению и в заранее условленном месте распорядился зажечь сигнальный костер.

Ганнибал спокойно стоял на носу передней лодки, скрестив руки на груди. До восточного берега оставалось не более тридцати шагов, когда со склонов холмов начали съезжать группы всадников и выстраиваться у среза воды. За спиной каждого из них сидел пехотинец. Через несколько минут отряды Ганнона обрушились на растянувшихся вдоль берега, орущих и размахивающих оружием галлов.

Замелькало множество дротиков, стрел и свинцовых шаров. Затрещали щиты галлов под тяжелыми ударами мечей и дубинок. Тем временем пешие солдаты Ганнибала, выбравшись на берег, тут же смыкали ряды и шли в атаку, выставив перед собой копья и сжимая в руках остро отточенные мечи. Наездники зачастую спрыгивали прямо в воду и с седлами и подпругами бежали к своим коням, готовясь забраться на их мокрые блестящие спины. Вскоре конница Ганнибала неудержимой лавиной понеслась по каменистой земле на лагерь галлов.

Почти уже зажатые с двух сторон «волки» заметались и, обнаружив пока еще свободный проход, как спасающиеся от степного пожара стада, побежали прочь.

Заведующий снабжением Гадзрубал, которому стратег при казал руководить следующей стадией перехода, стоял у самой кромки заваленного телами убитых и раненых берега и, недобро поблескивая глазами, похожими на две синеватые льдинки, наблюдал за затухающим боем. Лоб его перерезали глубокие поперечные морщины, губы были плотно поджаты.

— Нет, больше этого допускать нельзя, — жестко сказал он, когда Антигон, желая обратить на себя внимание, осторожно дотронулся до его локтя.

— Что именно? Сражений?

— Да нет, — седоволосый пун отрицательно покачал головой. — Это от нас не зависит. Нельзя, чтобы стратег сражался в первых рядах как простой воин.

— Он просто обязан так поступать. Сколько раз Ганнибал своим личным примером спасал нас от почти неминуемого поражения.

— Все верно, — неопределенно пожал плечами Гадзрубал, — но пойми, Тигго, когда мы окажемся… ну сам понимаешь где и пути назад уже ни для кого не будет… Лучших бойцов я не встречал, но… он незаменим. Войско слушается его, как собственная, сжатая в кулак рука. Ну нельзя ему рваться в самую гущу кровавой сечи!

— Так попробуй переубедить его.

Гадзрубал безнадежно махнул рукой:

— Ты хоть раз пытался унять бурю в пустыне или укротить водопад?

К вечеру переправа в основном закончилась, и на восточном берегу был разбит новый лагерь. Теперь можно было попробовать перевезти туда тридцать семь слонов.

По прикрепленному к берегу, покрытому слоем дерна помосту слоны неторопливо перешли на присыпанные землей плоты, прикрепленные канатами к противоположному берегу. Маленькие глазки животных смотрели пристально и жестко, хоботы беспокойно дергались, обнюхивая все вокруг. Не обнаружив ничего подозрительного, слоны успокоились и заволновались снова, когда сорвало скрепы, натянулись канаты и плоты медленно поползли в реку. Быстрое течение начало их крутить, несмотря на все старания перевозчиков, яростно загребавших длинными веслами. Несколько плотов с треском столкнулись, некоторые животные в страхе бросились в воду. Погонщики утонули, но слоны, ко всеобщему изумлению, спокойно выплыли, а кое-где даже прошли по дну, подняв над водой хоботы.

В тот же день в лагерь поступило два очень важных сообщения. Первое из них не могло не порадовать сердце стратега. Посланная им вперед группа нумидийцев встретила вождя бойев Магила, который вместе со всеми родственниками и ближайшими советниками перешел через Альпы и теперь двигался навстречу армии Ганнибала. Вторую новость уж никак нельзя было отнести к разряду приятных. Войско Публия Корнелия Сципиона, усиленное отрядами массалиотов, находилось всего лишь в четырех дневных переходах от устья Родана.

— Видимо, господин, он полагает, что мы еще идем через Пиренеи, — На худощавом смуглом лице старшины конного отряда нумидийцев Субаса играла торжествующая улыбка.

Ганнибал настороженно посмотрел на Антигона и вновь устремил глаза на костер, на котором в большом медном котле уже кипела похлебка. Темная пена поднималась с обоих краев и шипела, падая на огонь. Ночь выдалась теплой, и над головой с громким стрекотанием и жужжанием носились цикады и комары. Из разбитого восточнее реки на холме лагеря доносилось заливистое ржание конек и глухой людской гул.

— А я в свою очередь полагал, что он еще в Лигурии. Боюсь, Тигго, твой корабль уже не придет.

— Да я уж как-нибудь доберусь, — равнодушно ответил Антигон, — но войско…

— Рано или поздно нам придется с ними столкнуться, — Магон рывком выдернул британский меч, минуту-другую любовался таинственным сверканием клинка, а потом с лязгом вогнал его обратно в ножны, — Так давайте уже теперь дадим им бой.

Ганнибал Мономах решительно тряхнул головой, казалось прямо без шеи крепившейся на могучих плечам. Магарбал яростно заскреб бороду. Муттин замер, не сводя подобострастного взгляда со стратега, словно ожидая от него по меньшей мере божественного откровения. Карталон что-то настойчиво внушал Будуну, положив ему руку на плечо.

— Если я не ошибаюсь, стратег, — неуверенно протянул Антигон, — мнения военачальников разделились.

— Видимо, так.

— Они готовятся к твоему отъезду, метек, — с притворным участием произнес Магон. — Не знаю кто как, а я…

— …буду рад, когда ты исчезнешь отсюда. Именно это ты хотел сказать, — глухим, безразличным голосом отозвался Антигон, — Среди нас действительно возникли разногласия, но они касаются…