Городская готика - Брайан Кин

здесь, среди прочего мусора.

Хизер не проронила ни звука, размахнувшись фонариком и ударив его по голове. Хрюкнув, Скаг попятился назад, покачиваясь на ногах.

- Хватит, ублюдок, - сказала она, ее голос вышел низким, угрожающим рычанием. - Хватит этого дерьма. Теперь моя очередь. Моя очередь!

Она ударила его снова, вновь угодив по голове. Воздух с хрипом вырывался из его легких. Скаг покачнулся, заваливаясь назад, но в последний момент удержал равновесие. Хизер метнулась к нему, занеся фонарик над головой для следующего удара, но Скаг выпрямился, потер затылок и уставился на нее, ухмыляясь. Она отшатнулась, остановившись на полпути.

- Ты так думаешь? - спросил он.

Хизер почувствовала, что ее отвага улетучивается. Страх снова закрадывался в нее, опутывая ее своими липкими щупальцами.

Улыбка Скага стала еще шире.

- Ты действительно так думаешь?

- Я... я предупреждаю, - заикаясь, пролепетала она. - Держись от меня подальше, больной урод.

- Давай, девочка. Хочу увидеть на что ты способна.

Закричав, Хизер бросилась в атаку. Вместо того чтобы уклониться или попытаться блокировать ее удар, Скаг шагнул ей навстречу. Он поймал ее занесенную для удара руку своей рукой, а другой схватил ее левую грудь, с силой сжав ее. Гневный крик Хизер превратился в вопль боли. Все еще сжимая ее грудь, Скаг выкрутил ей руку, заведя ее девушки за спину. Фонарик выскользнул из руки Хизер и упал на пол. Линза разбилась, и фонарик покатился в сторону котлована, плюхнувшись в воду.

Скаг зашипел. Его горячее дыхание обдало ее лицо зловонием. Ногти одной руки впились ей в запястье, другой - сквозь рубашку в плоть груди. Его хватка усилилась, заставляя Хизер в корчах опуститься на колени, пока ее лицо не оказалась на уровне с ужасным членом, торчащим из складок вагины на его второй коже.

- Ты недостаточно хороша для моего нового костюма, - прошипел он. - Ты ни на что не годишься. Ты просто еще один кусок мусора, спущенный нам сверху. Ты - мусор.

- Пожалуйста, - умоляла Хизер. - Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...

Скаг рассмеялся.

- Теперь ты будешь умолять? Предложишь отсосать у меня или еще что-нибудь, если я пообещаю не убивать тебя?

Хизер подавила всхлип, не в силах ответить. Пенис Скага дернулся, подпрыгнув перед ее носом.

- Так что ты собираешься делать? Будешь умолять об этом?

Позади себя Хизер услышала суматоху в воде - плеск и хор голодных голосов. Она неожиданно подумала о Хавьере и остальных своих друзьях, о той участи, которой они подверглись.

- И знаешь что? - Скаг отпустил ее грудь и намотал на кулак ее волосы. Он сильно дернул их, и Хизер снова закричала. - Я бы не позволил тебе взять свой член в рот. Ты недостаточно хороша для этого. Недостаточно хороша, чтобы мы тебя съели. Недостаточно хороша, чтобы я носил твою кожу. Как я уже сказал, ты просто еще один кусок мусора сверху. А здесь, внизу, мы выбрасываем свой мусор.

- Нет...

- Да. Держу пари, что твой парень в любом случае вкуснее. Он боец. Сначала я съем его сердце и обрету его силу.

Смеясь, он подтащил ее за волосы к краю котлована с водой. Хизер извивалась, билась и царапалась, но Скаг не отпускал ни ее волосы, ни руку. Ее ноги били по полу, но безрезультатно. Скаг захрипел от усилия, и Хизер почувствовала, что падает. Ударившись о глыбу на краю берега, она снова плюхнулась в кишащий нечистотами бассейн. Ей хватило ума вдохнуть побольше воздуха, прежде чем она погрузилась под воду, но больше ничем помочь себе не могла.

Нет, - подумала она. - Я не умру таким образом. Не после всего, через что я прошла. К черту это. Ни за что.

Воды кипели жизнью. Хизер почувствовала, как они бурлят вокруг нее, когда она снова погрузилась на дно. Ее нога ударилась о что-то твердое, и это закрутилось и завертелось под ее ступней. На мгновение девушка подумала, что это может быть ее фонарик, но потом поняла, что он слишком велик для этого.

И у фонариков не было хвостов.

Хвост был толстым и длинным и напоминал щупальце. Он быстро взметнулся вверх и врезался в ее бедро с силой, достаточной для того, чтобы сломать бедренную кость. Боль была сильнее, чем все, что она когда-либо испытывала в своей жизни. Отросток прорвал плоть и сломал кость, разорвал артерии и нервы.

Хизер распласталась по дну. Она смотрела вверх, надеясь увидеть свет, ее окружала темнота, и она не смогла рассмотреть нападавшего. Из темноты вынырнуло маленькое существо с большим хвостом, летящее прямо на нее. За ним роем плыли другие, окружая ее со всех сторон, как стая пираний.

Девушка инстинктивно вскинула руку, чтобы блокировать атаку, и хвост перерубил ее между локтем и запястьем. Хизер уставилась на обрубок. Кровь медленно вытекала из раны, растворяясь в воде, как чернила. Хвост опустился снова и раздробил грудину, пробив ей грудную клетку. Одна из грудей начала всплывать, но на пути к поверхности ее перехватили другие существа, жадно разрывая своими острыми зубами и засовывая в свои прожорливые пасти.

Я не хочу так умирать. Я не хочу, черт побери! Я не должна так умирать. Это нечестно. Этого просто не может быть...

Она снова посмотрела вверх, надеясь увидеть свет в последний раз, надеясь увидеть Хавьера, который придет, чтобы спасти ее. Надеялась увидеть своих родителей. Своих братьев и сестер. Своих друзей. Бога.

Вместо этого она увидела лишь хвост, хлещущий ее по лицу.

Затем тьма окутала Хизер навечно.

Глава 20

Хавьер закрыл глаза. Адреналиновый всплеск, который подпитывал его с момента побега от похитителей, истощился, оставив слабость и дрожь. Потеря крови, шок и усталость делали его слабее и слабее. Он знал, что если хочет найти остальных и выбраться отсюда живым, то ему нужно отдохнуть, хотя бы несколько минут. Его желудок заурчал от голода. Это казалось абсурдным после всего, что произошло, но это было так.

Мягкий ветерок обдувал его лицо, доносясь откуда-то слева. Это напомнило ему дыхание матери, когда та наклонялась к нему в детстве и пела колыбельные песни. Теперь он понял, насколько ценными были эти воспоминания. Эти воспоминания делали его живым. Без этих воспоминаний не будет его как личности, а без него не будет воспоминаний. Только ради этих воспоминаний стоило жить, и он не собирался сдаваться. Парень прижался к большому валуну,