Пленники зимы - Владимир Яценко

Максим почувствовал, как рядом остановился Сергей. Подошла Наташа.

– А в нас зачем стрелял?

– Кто же знал, что это вы. Слышу, кто-то крадётся, вижу звёздочки какие-то…

– Это он о дозиметрах, – шепнул за спиной Сергей. -…Взял прицел между ними и пальнул. Только вы меня простите, – сказал Игорь.

– Я ведь не со зла. Никого не задело?

– Обошлось, – быстро ответил Максим.

– Максим, ну-ка посвети, – скомандовала Наташа.

Максим направил луч фонаря на раненого и сразу заметил, как Наталия замешкалась.

Весь низ живота Игоря блестел, под ним темнела лужа. Наташа склонилась, потом присела. Она осторожно приподняла длинный разрез комбинезона и почти сразу опустила его.

А по тому, как она молча отошла в сторону, Максим понял, что дело плохо.

– А Маша далеко? – забеспокоился вдруг Игорь.

– Машу я ко второму вездеходу отправил, – солгал Максим.

– Жаль, – Игорь осторожно вздохнул. – Калима сказала, часов пять продержусь… страшно. Только вы тут со мной не стойте, видите – дозиметр красный, я теперь, типа, заразный.

– А ты что же, тут останешься лежать?

– Ну и что? У меня ещё один магазин с патронами остался. А на обратном пути похороните, если, конечно, найдёте время, и вам не будет противно.

Максим наклонился, отобрал у раненого автомат, щёлкнул предохранителем и отбросил оружие далеко в темноту.

Игорь ничего не сказал.

– Дзю, есть предложение, – Игорь молчал. – Давай-ка я тебя отсюда вынесу. Чтоб помереть, есть место повеселее. И совсем недалеко. Что скажешь?

– Хорошая идея, командир. Вот только кишки мои вроде как снаружи. И мне всё кажется, что ты по ним топчешься.

Максим передал фонарь и медсумку Сергею, потом наклонился к раненому.

– Может, не стоит? – едва слышно прошептал Игорь. – Больно, командир.

Максим осторожно просунул под него руки и плавно, легко выпрямился…

***

– Максим, – голос Наташи дрожал. – Ты не можешь туда идти. Ты ранен. Нужно зашить…

Она закончила смазывать антисептиком его избитое, изуродованное лицо, но боль так и не вернулась.

– Побудьте с ним до конца, – попросил Максим. – Машу я вынес, лежит в метрах десяти от входа. Как всё для них сделаете, идите к вездеходу. Продержитесь: спецпитание, НЗ. Вода у вас есть – до реки километров пять, не больше. Дождитесь помощи.

– Как они нас найдут? – негромко спросил Сергей.

– По следам, – терпеливо пояснил Максим. – Машины тяжёлые… Наташа, как найдёте рюкзаки, собери аптечку, и пусть Сергей вместе с водой принесёт сюда, к ущелью.

– А ты?

– А я пойду искать остальных. Думаю, они недалеко ушли. Возможно, ещё догоню, уговорю вернуться.

Максим отвернулся и подошёл к лежащему Игорю.

– Ну что, парень, до встречи?

– Наверное, правильнее будет "прощай"? – едва слышно поправил Игорь. На его лбу выступили вены.

– Ерунда, – жестом руки отмёл его сомнения Максим. – Скоро сам убедишься. Там нет времени. Считай, что я тебя уже жду…

– Максим, – прошептал Игорь. – А каково это, умирать?

– Холод, пустота, одиночество… Ничего нового, только то, с чем жил. Да ты не дрейфь! Вспомни, какая женщина всё это время было с тобой. Ты любил, тебя любили… жизнь, наполненная событиями по самую завязку.

– Она не любила меня, – признался Игорь. – Она никого не любит. Она страдает от этого. Свои обиды. Ты не знаешь…

– Она была с тобой, – сказал Максим. – Это главное. Остальное не имеет значения.

– Максим. Больно…

– Давай-ка помогу, – Максим снял с Игоря кепку и подложил её ему под голову. – Вверх смотри…

– Ах, да, кепка, – вздохнул Дзю. – Я не подумал. Спасибо… ты прости меня. Ты – хороший человек. Я тебе скажу что-то важное, потом… Я помогу тебе…

Максим взял его за руку, заглянул в красные от напряжения глаза, увидел огромные зрачки.

– Конечно, Игорь, помоги мне, я буду рад твоей помощи.

– Не ходи туда, – горячо зашептал Игорь. – Мутно там, мерещится всякое. Не знаю, сколько я там один пробыл, но судя по разговорам, лет десять, не меньше…

Максим подождал ещё минуту, но Игорь молчал, его рука заметно слабела.

– Спасибо, Игорь, – сказал Максим. – Ты – мужчина. До встречи, парень.

– До встречи, командир, – через силу ответил Дзю. – Свете… Свете скажи, что она – лучшая. И не ходи туда…

– Обязательно, – пообещал Максим. – Вот выберемся отсюда, и скажу.

Он встал и пошёл к чёрному провалу ущелья.

– Это безумие, – бросил ему вслед Сергей. – Чудовища и неизвестность. У тебя нет оружия. Никакой защиты. – Максим почувствовал, что Сергей пошёл за ним. – Почему ты не боишься?

– Я боюсь, – ответил Максим и вдруг понял, что это не так.

"Будем считать, что я уже умер", – сказал он себе.

– У тебя нет никаких шансов, – в голосе Сергея отчаяние.

– Ни у кого их нет, – не оборачиваясь и не замедляя шага, сказал Максим. – И никогда не было. Зато "чудовища и неизвестность" – от самого рождения. Можно было бы и привыкнуть. И вот ещё что, за лопатой к рюкзакам сходи прямо сейчас, но яму при Игоре не копай, ладно?

III

Вездеход давно остался позади.

Он по-прежнему ревел и моргал огнями. Только звук сирены стал заметно тише, и внутреннее освещение салона погасло. Видно сработала автоматика разрядки аккумуляторной батареи. Впрочем, мимо него Максим пробежал час назад. Возможно, что автомат сирену уже и вовсе отключил.

Он бежал в полной темноте, даже не делая попытки разглядеть что-либо впереди себя. Ему было всё равно. Стена так стена, пропасть… что ж, значит, будет пропасть. Его руки описывали окружности, раскручивая тело, ввинчивая его в пространство. В ритме с руками, будто в сцепке с невидимым шатуном, двигались ноги. Это была хорошая работа профессионального бегуна. Его скорость и время, в течение которого он бежал, наверняка стали бы гордостью престижных международных соревнований.

"Сегодня будем играть в "паровоз", – подумал Максим. – Ещё немного и дам протяжный гудок. И как всегда нет зрителей. А если бы и были, много ли они увидели бы в темноте"?

Темнота…

Человек с детства привыкает к её враждебности. Ещё не было ни одного случая, чтобы она на кого-то набросилась, укусила. Но её боятся. Почему?

Не потому ли, что фантазии человека изначально ориентированы на зло? Мы не знаем, что там, за пеленой тьмы. Но на всякий случай готовимся к худшему.

Пыльный тёмный угол, затянутый бесцветной, как время, паутиной, с высохшими от древности останками мух. Никто и никогда не видел здесь добрых фей или жизнерадостных клоунов – гномов. Это место для злых колдунов и неопрятной Бабы Яги. Интересно, чем выше интеллект, тем более яркими и глубокими становятся образы зла. Речь уже не идёт о тупых домашних хулиганах – домовых. Тут обитает злопасный Брандашмыг, не меньше.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});