Ручей любви - Линда Ховард

— Вам тоже придется все начинать сначала. Я пришла, чтобы предложить вам некоторую компенсацию за повреждения. Я понимаю, что не могу исправить случившееся с вашей землей, но это поможет вам продержаться.

Начать сначала. Сердце Ди тяжело билось. Как могла она начать сначала?

— Кайл не делал этого, — возразила она. — Да, он повредил дом, но именно Кохран погубил долину.

— Он бы не поступил так, если бы не Кайл, — мягко возразила Тилли. — Это было трудное решение и трудное дело, но ведь Лукас — сильный человек. Он понимал, что, пока вы владеете Ручьем Ангелов, всегда найдется кто-нибудь, желающий отобрать его у вас, и вы всегда будете в опасности. Поэтому он устранил единственную причину, делающую долину такой привлекательной. Он сделал это, чтобы защитить вас.

Перед глазами Ди снова встала картина полного запустения.

— Я бы предпочла рисковать.

— Лукас не мог позволить вам это. Он слишком сильно любит вас.

— Когда я смотрю вокруг, то, что я вижу, не похоже на подарок, сделанный любимому человеку, — медленно произнесла Ди.

— Я знаю. Как я уже сказала, на это было трудно решиться. Мне тоже было трудно просить Лукаса помочь вам в тот день, зная, что Кайла могли убить из-за меня. Мало кто понял бы, что мой поступок был продиктован любовью, но это было именно так. Я сделала бы все, что угодно, чтобы остановить его, даже если бы он возненавидел меня за это.

— Я не испытываю ненависти к Лукасу, — сказала Ди, и это было правдой.

— Но вы не можете простить его?

— Нет. Не сейчас. Может быть, никогда. Я чувствую пустоту, как если бы лишилась части себя. Но это имеет отношение не к прощению, а к жизни. Сейчас она не очень интересует меня.

Тилли уже видела такое выражение в глазах других людей, и даже в своих собственных. Это был взгляд человека, которому нечего терять. Этот печальный взгляд сохранялся надолго, и если человек все же приходил в себя, он становился другим, и эти перемены было сложно понять.

— Я принесла деньги, — поспешно сказала Тилли, меняя тему разговора.

— Мне не нужны деньги Кайла.

— Это мои деньги.

Ди удивленно посмотрела на нее:

— Я тем более не возьму их. Вы не обязаны платить, вы не несете ответственности за случившееся. Это я обязана вам за спасение.

— Но долги Кайла — это мои долги, — упрямо произнесла Тилли. Она криво улыбнулась. — Это плата за любовь.

— Спасибо, но я не возьму.

Ди могла бы умерить свою гордость и взять деньги Кайла, потому что все произошло по его вине, но она, безусловно, не могла брать деньги у Тилли.

— Я слышала, что вы искали работу в городе, — поинтересовалась Тилли.

— Да, но безуспешно.

— Тогда возьмите деньги. Я могу позволить себе это, а вы нуждаетесь в них.

Ди подумала о деньгах и о новой жизни, но она нуждалась не в деньгах, а в воде. Она застыла, уставившись на Тилли, как если бы увидела ее впервые. Что случилось с ее головой? Все, что сделал Лукас, можно переделать. Ручей, который был однажды повернут, мог быть повернут снова.

Предательство Лукаса вызвало такую боль, что Ди долго находилась в шоке. Только этим можно было объяснить то, что она не стремилась изменить положение. Раньше она никогда не относилась к тем, кто сидел и жаловался на судьбу, а засучив рукава брала ситуацию под контроль. Сейчас, впервые с тех пор, как Лукас рассказал ей о своем поступке, она почувствовала себя живой, и прежний блеск появился в ее глазах.

Внимательно наблюдавшая за ней Тилли спросила:

— У вас появилась идея?

— Да. И вы можете кое-что сделать, чтобы помочь мне.

— Все, что угодно. Я в вашем распоряжении.

На лице Ди появилась слабая улыбка:

— Вы можете раздобыть мне немного динамита?

Всегда любившая приключения, Тилли отправилась вместе с Ди по руслу ручья вверх, в горы к истоку. Это был нелегкий путь. Ди была уверена, что существовала более удобная дорога, но она не знала ее.

Они обе надели брюки и не пожалели об этом, потому что им несколько раз приходилось спешиваться и вести лошадей за собой. Они карабкались, шли в обход, иногда теряя из вида русло и снова возвращаясь к нему. Но когда они добрались до разветвления потока, все стало ясным. Земляная дамба перекрывала восточное русло, направляя всю чудесную воду на земли Дабл Си.

Ди уставилась на сооружение, убившее ее ферму. Если бы Лукасу нужна была вода, чтобы выжить, она бы сама голыми руками построила эту дамбу. Она была готова продать ему эту долину. Но будь она проклята, если она позволит Лукасу уничтожить столь прекрасную и столь сильно любимую ею землю только из-за того, что он считал, что так будет лучше для нее.

— Вы когда-нибудь пользовались динамитом? — спросила Тилли.

— Нет.

— Господи!

— Не волнуйтесь. Я узнала в городе. Кузнец занимался взрывными работами, и он показал мне, как обращаться с динамитом.

— Вы собираетесь зажечь шнур и бросить его на дамбу?

— Нет. Я хочу вкопать его в основание дамбы с восточной стороны. При этом он, взорвавшись, еще и углубит русло ручья.

Ди очень хорошо поняла замысел Лукаса и собиралась поступить так же.

Потребовалось некоторое время, чтобы вырыть два углубления в затвердевшей глине. Ди поместила в них динамитные шашки и протянула длинные шнуры. Она предусмотрительно сожгла несколько кусочком шнура, чтобы узнать, за какое время сгорает один фут, и вычислила длину шнура, необходимую для того, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от места взрыва.

— Вам лучше начать спускаться с горы, — сказала она Тилли. — Я дам вам пять минут и подожгу шнуры.

— Я хочу посмотреть, — сказала Тилли. — Я так долго добиралась сюда. Я хочу увидеть, как вы сделаете это. Я уйду вместе с вами.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Ди подожгла шнуры.

Они кинулись к лошадям, вскочили в седла и помчались во всю прыть. Ди про себя считала секунды.

Лукас бродил по берегу ручья, глядя на бегущую воду и не вспоминая о битвах, развернувшихся из-за нее. Ручей был глубже, чем когда-либо раньше, и в отдельных местах можно было плавать. Он подумал: стоило ли делать это?

Ди ходила по городу, от двери к двери, ища работу, вместо того, чтобы возвращаться к нему. Ирония заключалась в том, что он был единственным человеком, который не мог ни в чем отказать ей, а она предпочла бы умереть, но не попросить его о чем-либо.

Несмотря ни на что, он не терял надежду. Ди должна была понять, что он стремился защитить ее. Когда она остынет, то, конечно, вернется к нему. Но дело было не только в ее характере, а в обиде, столь глубокой, что Ди до сих пор не оправилась от нее. И еще — в гордости. Еще не рождалось существа более гордого, чем Ди Сван. Поэтому любить ее было трудно. Но если бы она была менее гордой, менее неистовой, она была бы другой, и он не любил бы ее так безумно. Если бы она не была такой сильной, она не могла бы соперничать с ним в силе воли. Ди Сван была именно такой женщиной, какая была ему необходима, женщиной для Лукаса Кохрана.