Те самые, светлые. - Ольга Виноградова

 Меня перевернули. Получили булькающее спасибо и удалились. Жаль, могли бы и рядом полежать, оказать, так сказать, моральную поддержку. Мне бы сейчас плакательная жилетка не помешала. Нет, жилетка маловата будет, мне плакательное одеяло надо и такое, чтобы без слов понимало, насколько мне сейчас плохо. Паршивые ощущения: будто я сперва пять суток не спала, затем трое не ела, двое не пила и под конец на меня камнепад обрушился и под собой похоронил. Просил Отанас не геройствовать самостоятельно, мол подданные на это есть, руководить учись, мотивировать... А я? Как всегда в первых рядах тощей грудью бреши закрываю. Мало мне памятников при жизни по всей Империи понатыкали - один большой посмертный захотелось, чтобы саркофаг охранял.

 Некто принес воды, напоил меня, заботливо поддерживая голову. По волосам погладил и прошептал что-то. Про любовь. Похоже, мне хуже становится, иначе с чего бы мои уши несуществующие откровения слышали? Да и Иль вроде как говорить не способен, кто же тогда? Я мысленно улыбнулась, вспомнив о Боршхмейстере. Будет смешно, если именно он окажется надеждой и опорой в трудный момент. Решив, что хуже не будет, я напряглась, цапнула размытую тень за руку, дернула ее на себя и уложила рядом с собой, с удовольствием уткнувшись в теплую шею. Знаю, дала слабину, но после промозглой сырости болот ужасно хочется ощутить живое тепло... Даже брыкающееся и не согласное с моим эгоистическим решением! Да устанет оно или нет? Все равно ведь не отпущу и за все богатства Леса Вечности!

 Думать нормально я смогла к следующему пробуждению. Вслед за мозгами, на место встало зрение, но лучше бы оно повременило, ибо передвигаться я все еще не могла, поэтому пришлось смиренно лицезреть свирепую физиономию советника Тиллийса. Заботливым размытым пятном оказался Вайен собственной персоной, на котором я и расположилась. А из него вполне удобный матрас получился, но разумеется я придержала комплимент для более удобного случая.

 - Тебя спасает только беспомощность. С умирающими не дерусь, - с достоинством прошипел эльф.

 - Как приятно, когда противник не делает скидку на пол, - перекатилась на бок, освободив тело советника. Вид у него был такой, словно он укусить меня собирался. За нос. Ну, чтобы не больно, но зато как обидно было!

 - К тебе определение "женщина" не относится, - буркнул мужчина, встал, аккуратно, не потревожив, перелез через меня и потянулся.

 - Ты разбередил мое любопытство. И кто же я, по-твоему? - выгнула дугой бровь.

 Он несколько секунд неприязненно смотрел на меня, размышлял, наморщив лоб, а после дошел до грубо сколоченного стола недалеко от кровати, взял с него тусклое зеркало, протер рукавом и протянул его мне.

 - Оно более красноречиво, - с язвительной ухмылкой светлый ткнул пальцем в мое отражение.

 Потемневшая поверхность отразила заострившийся нос, запавшие глаза, острые скулы и покрытые сеточкой трещин губы. И шрам, разумеется. Телосложение... Здесь ситуация обстояла гораздо хуже: стиральная доска наиболее подходящее для определение. По возвращении в Лос-Идос придется днем и ночью слушать тихие стенания Скуразо на тему коней, корма и ценности его таланта для темноимператорского двора.

 Шеф-повар свой талант по ширине талии и бедер придворных оценивает: чем они шире, тем довольнее его краснощекое лицо. Я ему всегда настроение порчу. Он решил, что не состоится, как профессионал, если не откормит меня стандартов красоты, принятых на своей исторической родине. Разино действительно пытался, ежевечерне превосходя себя, но гены зеленокожих кочевников и четырнадцать поколений воинов в роду оказались сильнее фантазии шеф-повара - мне удалось сохранить стройность, а теперь... Как бы несчастного мага кулинарии удар не хватил!

 - Оу, я вернулась к своим прежним размерам, - отложила зеркало и улыбнулась. Вышло довольно коряво, но не соглашаться же с противным эльфом, который больному человеку доброе слово зажал. - А то растолстела от мирной жизни, даже пришлось гардероб обновлять. Теперь смогу вернуться к любимому черному цвету и блестящей коже.

 Вайен вытаращил глаза, издал непонятный звук и махнул на меня рукой. На душе приятно потеплело. Годы властвования были переговорами наполнены и последнюю неделю не приходилось скучать, а тут вынужденная словесная голодовка - от недостатка общения готова с эльфом урожай орехов развивать и тенденциями разведения белок в неволе интересоваться. Правда, не только это заставляет меня против шерсти советника гладить.

 Признаться, перепалки с ним доставляют небывалое удовольствие. Раньше я о Лассо с удовольствием когти точила, да и Иллинойса было приятно против шерсти гладить, в первую очередь из-за того, что оба огрызаться умели и за ответным словом в карман не лезли, но надо поостеречься. У меня всегда так начинается. Сначала взаимные оскорбления, потом дружеские потасовки, за ними невинные поцелуи, однако, заканчивается все по-взрослому и настает пора расплачиваться.

 Советник совсем не подходящий кандидат на роль грелки в кровать холодными степными зимами. Есть много причин, буквально запрещающие с ним связываться и рассматривать с горизонтальной точки зрения, только я никогда в подобных делах разума не слушалась. В омут с головой тоже не прыгала, просто в один прекрасный момент обнаруживала, что глаза иного цвета, чем зеленый, намного привлекательнее и доступнее.

 Эм, так Вайен мне нравится? Чума!

 Эльф шуршал возле плиты. Немногим ранее он выходил на улицу за дровами, принес полную охапку и растопил печь с вмурованной в камни железной плитой для готовки. Никак совесть проснулась и велела ему оказать великую милость страждущим?

 - Что на ужин? - с таким же успехом сейчас может быть время завтрака или обеда, но вечерний прием пищи наиболее соответствовал одолевшему меня лирическому настрою. Не попросить ли его свечи зажечь?

 - Кролик, - отозвался эльф. - Печеный.

 - Ты мне его жевать будешь? - усмехнулась.

 - Пососешь! - рявкнул чем-то недовольный светлый. Похоже, без сознания я вызывала у него более теплые чувства.

 - Мне это мало поможет выздороветь. Может бульон сваришь? - я продолжила доставать ушастого. Интересно, как скоро он осознает факт проверки на прочность и что тогда делать будет? Если вообще поймет, чем именно я занимаюсь.

 - Сама вари, - он повысил голос. Ого, сильно его припекло, а ведь я серьезно еще за него не бралась. Всего лишь размялась самую малость.

 - Ты решил голодом меня уморить? - сказала жалобно. Хвала предкам он мою задиристую рожу не видит. - Тиллийса пожалей. Кто кроме меня вашему непутевому владыке поможет?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});