Немилосердная - Гейл Кэрриджер

знала, что их связывают деловые отношения, — выгнула бровь леди Маккон.

— Я так понимаю, это была первая сделка. Самая первая. Милорд пришел в восторг от работы французской дамочки. В полный восторг. Как и я, разумеется. Сам-то достопочтенный владелец, бедняга, летать не может, — вид у пилота стал такой, будто он на самом деле искренне сочувствует вампиру. — Но он испытал ход этой малютки у себя на лужайке, и могу вас уверить, у француженки просто золотые руки. Золотые, говорю вам. В аэронавтике она чудеса творит.

— Она как-то говорила, что специализировалась в этой области, когда училась в университете. И конечно, нельзя забывать мсье Труве и орнитопланы.

Пилот отвлекся от своей деятельности и взглянул на Алексию с проблеском интереса.

— Говорите, орнитопланы? Слышал, этот француз с ними преуспел. Елки-палки, вот это, наверное, зрелище.

— Да, — голос леди Маккон стал тихим. — Но если вы спросите меня, лучше наблюдать за ними, чем в них летать, — она опять заговорила громче. — Как насчет немного ускориться? Очень важно, чтобы я оказалась в месте назначения через несколько минут. Почему бы вам не показать мне, на что способно это славное воздушное судно?

Ответом на ее просьбу стала еще одна ухмылка.

— Просто укажите направление, миледи.

Алексия так и поступила, махнув рукой на север. Дирижабль уже поднялся над крышами, пожар остался далеко позади. Леди Маккон подобралась к краю и посмотрела вниз: слева и чуть впереди виднелся Гайд-парк, тогда как Грин-парк и сад Букингемского дворца раскинулись правее. Даже на такой высоте Алексия могла слышать вой личных гвардейцев-оборотней королевы Виктории — рыкунов, запертых в специальном крыле дворца.

Алексия указала вперед и чуть вправо, на точку между двумя парками — центр Мэйфера. Пилот рванул на себя рычаг, заканчивавшийся подобием дверной ручки, и дирижабль устремился туда быстрее, чем она могла вообразить. Она вообще не знала, что воздушные суда способны на такие скорости. Не иначе, мадам Лефу постаралась.

— У него есть название, капитан? — крикнула она в поток воздуха, который бил в лицо.

Заинтересованность леди Маккон вкупе с ее титулом снискали благосклонность молодого пилота.

— А как же, миледи. — Хозяин называет его «Трясучка», подозреваю, за колебательные движения. Но зарегистрирован он как «Пух одуванчика на ложке». Вот это мне совсем не объяснить.

Тиззи понимающе хихикнул. Леди Маккон и пилот покосились на него, но молодой аристократ, похоже, не намеревался вдаваться в подробности. Леди Маккон пожала плечами.

— Неисповедимы пути лорда Акелдамы, когда он начинает давать имена и прозвища.

Бутс, глядя на руку Алексии, которой та все еще придерживала свой грандиозный живот, заботливо поинтересовался:

— Это из-за ребенка, леди Маккон?

— Такая спешка? Нет, у меня приглашение на званый вечер графини Надасди в честь полнолуния, и я опаздываю.

Бутс и Тиззи дружно кивнули в знак полного понимания. Такое серьезное светское мероприятие действительно требует всей возможной поспешности.

— Тогда нам следует поторопиться, миледи. Нам бы не хотелось, чтобы вы прибыли позднее, чем приличествует даме вашего ранга.

— Спасибо за понимание, мистер Бутботтл-Фиппс.

— А как насчет пожара, миледи? — Бакенбарды Бутса развевались на ветру.

Алексия захлопала ресницами:

— Пожара? Какого пожара?

— Ах вот как обстоят дела?

Алексия отвернулась и снова выглянула из гондолы. Ей удалось засечь внизу, прямо под ними, громадину октомата, который ломился мимо Эпсли-хауса, стоящего на углу Гайд-парка. Но пилот снова потянул тот самый рычаг, и «Пух одуванчика на ложке» рванулся вперед, оставив буйное механическое головоногое далеко позади. Трутни, заметив здоровенное грохочущее сооружение, тревожно защебетали, а потом принялись приставать к Алексии с вопросами.

Вестминстерский рой обосновался в роскошном неоготическом квартале. Занятое им здание размещалось в конце квартала и чуть в стороне от остальных, но ничто больше не выделяло его, выдавая в нем обиталище сверхъестественных. Возможно, его территория выглядела чуть ухоженнее, а свежевыкрашенный фасад — чище других, но в целом все вписывалось в рамки того, что обычно могут позволить себе очень состоятельные граждане. Район был хорош, но не чересчур, а дом достаточно велик, чтобы в нем без труда разместились сама графиня, приближенные первого порядка и десятки трутней, но при этом не поражал размерами.

В нынешнее полнолуние тут было оживленнее, чем обычно. К парадному входу особняка то и дело подъезжали кареты, извергавшие из своего нутра модных, высокопоставленных и наиболее прогрессивных политиков, аристократов и людей искусства. Будучи маджахом, Алексия знала (хотя остальные могли и не знать), что все гости либо входили в анклав вампиров, либо выполняли для них поручения, либо прислуживали им, а то и объединяли все эти три категории. Все посетители вырядились в лучшие свои туалеты: воротнички были высокими, декольте — низкими, бриджи обтягивали, турнюры поражали соразмерностью. Это был парад влиятельности; графиня Надасди не согласилась бы на меньшее.

Несомненно, прибыть на званый вечер по воздуху было весьма стильно. Некоторые даже сказали бы, что это самый современный и грандиозный вариант появления на вечеринке, но для улицы, где теснились частные и наемные экипажи, он оказался не слишком приемлемым. Когда дирижабль приблизился, некоторые лошади начали ржать от испуга и вставать на дыбы. В попытках расчистить пространство произошло несколько столкновений наземных средств передвижения, и послышались негодующие крики.

— Кем они себя возомнили, являясь таким образом? — возмутился некий господин в годах.

Вампиры любили инвестировать в последние изобретения, и финансовый интерес в торговых сделках, особенно с Ост-Индской компанией, у них имелся, но в глубине души они оставались приверженцами традиций. И их гости тоже. Неважно, насколько модным удовольствием в принципе являлись частные дирижабли, никто не одобрял, когда достоинство их собственного прибытия нарушала эта надутая новинка. Однако невзирая на это самое достоинство, дирижаблю требовалось приземлиться, а потому место для него в конце концов освободили, и гондола опустилась перед кованой оградой особняка.

Леди Маккон опять оказалась в затруднительном положении, ведь теперь ей предстояло выбраться из пассажирской корзины. Она понимала, что процесс выхода окажется не менее унизительным, чем процесс входа. Ей не хотелось снова испытать мерзкие ощущения собственной беспомощности и уязвимости, да к тому же под злобными взглядами именитых гостей роя, но она могла поклясться, что слышит грохот приближающегося октомата. Времени на соблюдение приличий просто не оставалось.

— Мистер Бутботтл-Фиппс, виконт, будьте столь любезны… — она надула щеки и глубоко вздохнула, сочувствуя сама себе.

— Конечно, миледи, — шагнул к ней всегда готовый Бутс.

Тиззи, надо заметить, не проявил подобного пыла. Молодые щеголи уже изготовились перекинуть (иных слов для описания этого действия просто не существует) Алексию через край гондолы (она предчувствовала повторное приземление на турнюр), когда явилось спасение.

Явно встревоженная недовольными