Вниз по темной реке - Одден Карен

Я брел по улице, воображая самое страшное: охранник застрелен, Белинда похищена. Ее сто раз увезут из Лондона и замучают, пока я доберусь до министерства… Но привычный обряд допуска в министерство внутренних дел меня слегка успокоил. Поприветствовав охранника, расписавшись, где нужно, и поставив дату и время посещения в журнале, я вдохнул теплый затхлый воздух вестибюля и собрался с мыслями.

Раз Белинда и Кэтрин заметили околачивающегося у дома человека — значит, женщины начеку. Защита у них есть. Стало быть, мне остается рыть землю носом в поисках Прайса: это единственный способ обеспечить безопасность Бел и всех женщин, так или иначе связанных с судебным процессом.

Нужную запись в реестре клерк искал не меньше часа. Дело в том, что в журнал были занесены процессы не только центрального уголовного суда, но и судов общих сессий. Выписав номер обвинительного акта, я побежал в центральный уголовный суд.

Там сделал запрос, и прошел еще один мучительный час, прежде чем мне принесли необходимые документы. Усевшись у окна, я принялся читать стенограмму судебного заседания по обвинению Стивена Бэкфорда, джентльмена, в изнасиловании Элейн Прайс, служанки его домовладения.

Председатель суда: его честь судья Альберт.

Что и требовалось доказать… Прочитав первые строки, я ощутил невыносимую дрожь в руках и вынужден был отложить бумаги на столик.

* * *

Через полчаса я осилил всю стенограмму, а некоторые места перечитал по два раза. Итак. Судья Альберт председательствовал на вполне, на первый взгляд, обычном судебном процессе. Хорошо, что я предварительно выслушал рассказ Рейчел и понял, какой ужас внушало Мадлен Бэкфорд возвращение домой, — иначе посчитал бы вердикт суда справедливым. Доказательства невиновности Стивена Бэкфорда и попыток Элейн Прайс ввести суд в заблуждение были столь убедительны, что я и сам (как это сделали присяжные) поверил бы, что Элейн ложно обвинила своего бывшего хозяина в надежде выманить у него деньги. Из материалов дела явствовало, что деньги семье Прайсов действительно требовались: у отца было тяжелое легочное заболевание. Лекарства нынче дороги, а девушка достаточно привлекательна, так что соблазнить мужчину ей ничего не стоило.

Я вполне мог принять за чистую монету показания свидетелей, собранных Бартоломью Гриффитсом, эсквайром (человеком, в честь которого назван один из корпусов госпиталя), который был не просто поверенным, как думал Джеймс, а адвокатом. Доктор Форсайт показал под присягой, что Элейн никогда не подвергалась изнасилованию, а вступила в связь добровольно. Свидетели — Сидни Моррис, Алан Монтут и Уильям Спир (ну конечно, тот самый Спир, который в красках рассказывал об «особенностях» Мадлен) — подтвердили, что в тот вечер, когда произошло предполагаемое изнасилование, Бэкфорд был в клубе «Клавеллс».

Я составил себе список имен:

Судья Альберт,

Доктор Форсайт, медицинский эксперт,

Алан Монтут, свидетель, подтвердивший алиби,

Сидни Моррис, свидетель, подтвердивший алиби,

Уильям Спир, свидетель, подтвердивший алиби,

Бартоломью Гриффитс, адвокат,

Гордон Траск, лакей.

В список вошли также имена одиннадцати присяжных.

Я закрыл лицо руками. Мне пришлось расследовать дело, в котором ужасно поступили все без исключения: три девушки жестоко замучены и убиты, хотя Прайс всего лишь мстил за смерть собственной дочери. Да, Прайс был чудовищем, порочным и безжалостным человеком. Но…

Если рассказ Рейчел — правда, значит, стенограмма протокола скрывала жуткую истину о нескольких состоятельных джентльменах, сговорившихся между собой и сочинивших идеальную, убедительную легенду, покрывающую другого монстра, человека, сотворившего немыслимое зло по отношению к невинной девушке.

Точно так же Бэкфорд поступил, договорившись со своим братом, Спиром и доктором Уиллисом. Эти четверо сплели патину лжи, опутав ею Мадлен Бэкфорд.

Доказательства обрели четкую форму, и я наконец потянул за ниточку, перебирая которую, можно было распутать весь клубок. Где еще могла Рейчел получить едва зажившие шрамы? А Мадлен, зная, что творил ее муж, безусловно, могла прийти в невменяемое состояние. Рассказ моей собеседницы изобиловал подробностями, которые прозвучали и в показаниях Элейн на суде против братьев Бэкфордов. Откуда еще Рейчел могла их знать, если этого не было на самом деле?

Хуже всего, что Бэкфорда невозможно привлечь к ответственности повторно, и от этой мысли у меня сжималось сердце. Значит, наказание за муки Элейн ему не грозит.

С юридической точки зрения, и Стивена, и Роберта несложно привлечь за попытку надругательства над Рейчел. Подобный шаг хоть как-то мог бы восстановить справедливость в отношении Элейн, да и Мадлен Бэкфорд. Другое дело, что Рейчел никогда не даст показаний. Что же касается Мадлен… Жену нельзя заставить свидетельствовать против собственного супруга. Так что единственного свидетеля нападения на Рейчел заполучить не удастся.

С разочарованным вздохом я открыл блокнот и еще раз пробежался по именам, которые ни разу не встретились в протоколе заседания суда: Энтони Тергуд, Эндрю Манро, Роберт Эддингтон, Сэмюел Гордон, Дэйвид Кобб. Очевидно, что преступник преследовал не жен и не невест. Прайса интересовали дочери.

Странно… В протоколе судебного заседания ни разу не встретилось имя Дорстоуна. Я вновь пролистал стенограмму. Ничего… За что же тогда убили Джейн Дорстоун?

Я откинулся на спинку стула. Несмотря на то, что мой инстинкт не сработал в отношении братьев Бэкфордов, натуру Дорстоуна мне вроде бы понять удалось. Вряд ли он стал бы участвовать в подобном заговоре — слаб характером. И все же, если Прайс поставил себе целью извести дочерей своих обидчиков, значит, отец Джейн должен был в каком-то качестве появиться на суде.

Мог ли Прайс ошибиться? Либо в судебном заседании принимал участие другой член семьи Дорстоунов…

Четвертое имя в моем списке — Сидни Моррис. Ошибка? Может, дело в том, что у брата Джейн двойное имя? В здравнице его называли «Сидни Дрю». Если так легко можно было изменить фамилию, почему бы не изменить имя? И все же мне представлялось, что Сидни не способен солгать под присягой и разрушить жизнь посторонней женщины. Точно так же, как и его отец.

Я открыл последнюю страницу стенограммы, содержащую адреса участников, и мое сердце пропустило удар. Напротив интересующего меня имени стоял адрес Дорстоунов: Марлтон-лейн, Мейфэр.

Придется еще раз встретиться с Дорстоуном, а параллельно заняться и остальными фигурантами процесса, выяснить, у кого еще есть дочери. Особенно меня интересовали Спир и Гриффитс, а также лакей Траск. Судя по всему, этих троих Прайс был склонен винить больше других участников заседания. Я поспешно принялся переписывать первую страницу стенограммы, включая вердикт суда.

Теперь есть с чем идти к Винсенту, но сперва мне следует повидать Стайлза.

* * *

Добравшись до госпиталя, я столкнулся с Джеймсом, выходящим из палаты для заразных больных.

— К нему сейчас нельзя, — сразу начал приятель.

— Но у меня хорошие новости…

— Он без сознания, Корраван.

Джеймс был бледен. Судя по мешкам, набрякшим под глазами, не спал всю ночь. Я постарался подавить тревогу, которую внушили мне его слова. Так надеялся, что приятель совершит чудо! В прошлом это случалось не раз. К сожалению, сегодня Джеймс выглядел удрученным.

— Уверен, ты сделаешь все возможное, — сказал я.

— Конечно, — пробормотал Джеймс и взял долгую, необычную для себя паузу. — С Рейчел встретиться удалось?

— Да. Ее рассказ — ключ ко всей истории.

По пути в кабинет я кратко изложил все, что узнал от бывшей служанки Бэкфордов, и лицо приятеля словно окаменело.

— Самое неприятное, что оба Бэкфорда выйдут сухими из воды, — вздохнул я, и Джеймс тихо чертыхнулся. — Помня о том, что случилось с Элейн, Рейчел ни при каких условиях не появится на суде.