Изгой: Замерзающие надежды - Руслан Михайлов

Проклятый Ситас Ван Мерти! Проклятый старик! Провел его как мальчишку, да еще и посмеялся при этом!

Стоило Квинтесу вспомнить давешний день в оставшемся далеко позади пограничном поселении, как с его губ сорвался приглушенный стон ярости. А ведь так хорошо все начиналось!…

Обнаружить в крошечном городке согбенную фигуру старого мага не составило труда. Завидев торопливо семенящего к трактиру Ситаса, Квинтес не сумел удержать жестокой усмешки и вполголоса отдал четверке ниргалов короткий приказ. Старик не успел сделать и двух шагов, когда его высохшее тщедушное тело затрепыхалось в руках молчаливых ниргалов.

Неспешно подойдя к едва касающемуся земли магу, Квинтес насмешливо произнес:

— Рад тебя снова увидеть, старый друг Ситас — подцепив кончиком пальца скрывающий лицо старика капюшон, он небрежно откинул его в сторону, лишь для того, чтобы изумленно выругаться — это был не Ситас.

На Квинтеса смотрело абсолютно незнакомое ему лицо одетого в лохмотья старика, с бессмысленным взглядом и повисшей на подбородке ниткой слюны. Морщинистое лицо, подбородок покрыт редкой седой щетиной, мутные глаза застыли в одной точке. Это был не Ситас Ван Мерти. Брезгливо оглядев невнятно бормочущего идиота, особое внимание обратив на рваный пыльный плащ, он вновь бессильно выругался — этот некогда баснословно дорогой плащ из тиренского сукна был ему более чем хорошо знаком. Доносчик не ошибся — старый лис Ситас несомненно побывал в городке, и теперь вел игру по своим правилам.

Наклонившись к лицо молчащего незнакомца, Квинтес выплюнул вопрос:

— Где старик давший тебе этот плащ?! Где Ситас?! Говори!

Стоило Квинтесу упомянуть имя Ситаса, как седой оборванец дернулся всем телом и невнятно замычал, словно пытаясь что–то выговорить.

— Что?! Что ты лопочешь?! — Квинтес наклонился еще ближе, морщась от исходящей от бродяги вони и тут же с проклятьем отскочил на шаг назад, прикрывая ладонью лицо — подставной старик плюнул ему в лицо и засмеялся столь знакомым смехом — такое визгливое хихиканье могло исходить только из уст самого Ситаса.

Через мгновение смех резко оборвался и подняв тяжелый взгляд на утирающего лицо Квинтеса, старик неожиданно четко произнес:

— Ты вздумал перехитрить меня, глупый мальчишка? Возомнил себя умнее меня? Ты лишь отребье воняющее тухлой рыбой, как и твой отец!

— Я найду тебя Ситас! — в бешенстве взревел Квинтес, перчаткой вытирая стекающий по щеке плевок — Я найду тебя старик и проткну тебе сердце лезвием своего меча! Будь ты проклят!

— В сердце? Скорее в спину — как ты убил своего отца рыбака! — визгливо захохотал висящий на руках ниргалов оборванец — Не тебе решать мою судьбу, Квинтес! Не тебе!

Крутнувшись на месте, Квинтес огляделся, но увидел лишь пустынную улицу, темные окна, да несколько зевака выглядывающих из дверей трактира. Он чувствовал, что ментальный маг где–то поблизости, возможно за углом дома, а может скрывается в трактире и спокойно потягивает холодное пиво. Но он где–то поблизости — ментальный контроль не позволял слишком сильно удаляться от жертвы.

Заметив как из трактира выбежал перепоясанный фартуком подросток и торопливо побежал к воротам, Квинтес скрипнул зубами — не иначе трактирщик велел служке кликнуть стражу. Разметать десяток стражников для ниргалов не составит труда, но Квинтес не мог поднимать шум и привлекать излишнее внимание к своей персоне и мало в чем схожих с человеком ниргалам. По этой же причине, он не мог приказать сопровождающим его ниргалам перетряхнуть этот вонючий городок и вытащить Ситас из его убежища за шкирку.

Проследив за бойко перебирающим босыми ногами служкой трактирщика, Квинтес вновь сосредоточил свое внимание на оборванце:

— Ты провалил задание, Ситас и теперь, мне придется подчищать за тобой. Ты нашел грязную нору в которую забился Ильсертариот? Нашел?

— Как–как? — хихикнул одетый в плащ Ситаса оборванец — Ты сказал «нору»? Нет, нет, подожди… ты сказал «грязную»? О, да! Я нашел «нору» Ильсертариота! — и бродяга вновь зашелся в приступе безумного визгливого смеха, болтая ногами в воздухе — Я нашел его маленькую норку! А–а–а! Он сказал «нору»!

— Где он прячется, Ситас? — рявкнул Квинтес — Где?! Помоги мне, и возможно, Повелитель проявит милость и сохранит твою ничтожную жизнь! Ты знаешь — от его гнева не скрыться нигде. Он найдет тебя, куда бы ты ни спрятался и тогда, твоей участи не позавидуют даже обреченные на вечные муки в аду! Где Ильсертариот? Где его нора?

Подняв на Квинтеса потемневшие глаза, бродяга облизал губы, повел плечами и шутя откинул удерживающих его ниргалов в стороны.

— Я сам позабочусь о своей судьбе, Квинтес! Ты сказал — «нора Ильсертариота»? А настоящую крепость не хочешь? А?! Настоящая проклятая крепость с высоченной стеной! Как тебе это понравится?! Вижу, ты рассчитывал на легкую прогулку? Ты даже не маг! Вонючий выскочка из портовых трущоб!

— Заткнись! — выкрикнул Квинтес, схватившись за рукоять меча — Заткни свою болтливую пасть!

— А что ты сделаешь?! — осведомился Ситас ощерив в ухмылке редкие почерневшие зубы — Убьешь этого бродягу? Ты думал, я не знал о твоей засаде в этом городке? Думаешь, я случайно оказался именно здесь? Думаешь, я не почувствовал ментальный всплеск эмоций, когда тот нищий попрошайка увидел мое лицо? Я пришел сюда в надежде встретить тебя и как видишь — мои надежды полностью оправдались! Похоже, сын рыбака закинул свои сети на слишком крупную добычу!

Молча скрипнув зубами, Квинтес промолчал и с ненавистью взглянул в лицо говорящего. Заметив снедающую Квинтеса ярость, бродяга довольно засмеялся и дохнул смрадом изо рта.

— Я укажу тебе место, где сейчас находится Ильсертариот! Я укажу тебе, отцеубийца! Ищи в Диких Землях Подкову — огромная скала, что возвышается посреди холмистой равнины. Если поторопишься, то достигнешь логова Ильсертариота еще до конца этого месяца. Помни — скала Подкова! Именно там, ты и найдешь свою гибель!

Выговорив последние слова, бродяга дернулся всем телом и упав на землю забился в судорогах, раздирая ногтями свое лицо и при этом не прекращая исходить визгливым смехом. Столь же внезапно затихнув, он перевел на Квинтеса превратившееся в кровавую маску лицо и выдохнул — «Там ты и найдешь свою гибель, отцеубийца!», — и резким движением воткнул себе в глаза большие пальцы рук. Тело несколько раз дернулось в агонии и навсегда затихло в грязно–сером снегу посреди улицы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});