Рим. Две тысячи лет истории - Барбара Мертц

Посетив гетто, почитатель свободы и справедливости, вероятно, захочет увидеть памятник Гарибальди, стоящий на Яникуле, холме неподалеку от собора Святого Петра. Гарибальди, сидящий верхом на коне, смотрит на город с пьедестала, установленного недалеко от того места, где его армия в 1849 году сражалась с французами. Люди, изучающие историю освободительной войны в Италии, вероятно, захотят побродить по этому району, в котором все напоминает об освободителе – от Порта Сан-Панкрацио и виллы Дория Памфили к полям, где теперь расположена римская Американская академия. В парке на холме Яникул вы увидите статую Аниты, жены Гарибальди, и бюсты бойцов его тысячи. Они установлены вдоль аллей и дорожек на пьедесталах из белого мрамора; белый камень очень красиво смотрится на фоне зеленых кустов и ярких цветов, а головы старых вояк украшают лысины и бороды. Отсюда открывается очень красивый вид на город, и ради этого стоит посетить это место. Документы о великих днях борьбы за свободу выставлены в музее Рисорджименто, в монументе Виктора Эммануила.

Памятников эпохи, которую мы только что описали, в Риме не так уж много, а те, что есть, в большинстве своем неинтересны. Одна из главных площадей города приобрела свою форму в эпоху неоклассицизма, в начале XIX века. Площадь дель Пополо ограничена с востока и запада двумя неширокими полукруглыми зданиями, перед которыми стоят фонтаны со скульптурными группами. Одна изображает Нептуна между двух тритонов; другая – Рим в образе женщины-воительницы, между Тибром и Анио (теперь Аниене). В центре площади стоит обелиск, окруженный четырьмя львами, из пастей которых вытекают тонкие, но широкие струи воды. Справа, если встать лицом к городским воротам, высится холм парка Пинчио, с его величественными каскадами и видом на старый Рим.

Парк Пинчио был разбит в то же самое время, что и площадь Джузеппе Валадье, работы которого являются самыми характерными для той эпохи. Но не все здания, окружающие площадь и парк, относятся к периоду неоклассицизма или даже XIX веку. Как почти все в Риме, общая картина площади похожа на пестрый, но весьма гармоничный калейдоскоп. Две красивые церкви, Санта-Мария ди Монтесанто и Санта-Мария деи Мираколи, в южной части площади, были созданы в эпоху барокко, а Санта-Мария дель Пополо – в эпоху Возрождения.

Позади нее высятся монументальные ворота, Порта дель Пополо, по обе стороны которых сохранились древние городские стены. Эти ворота находятся примерно на том же самом месте, что и древние ворота Фламиния, которыми заканчивалась Виа Фламиния. Ядро современных ворот было сооружено в Средние века, но оба фасада, внутренний и внешний, появились гораздо позже. Их создали знаменитые художники – внешний фасад, законченный в эпоху Чинквеченто, был выполнен Нанни ди Баччо Биджо, но проект их, вполне возможно, принадлежит Микеланджело. Фасад, выходящий на площадь, – работа Бернини.

В начале XIX века в городе велись в основном реставрационные работы. После того как папа вернулся в Рим, а в Европе, после Наполеоновских войн, установился непрочный мир, все усилия пап были сосредоточены на восстановлении поблекшей красоты зданий эпохи высокого барокко и более ранних эпох. Самой выдающейся реставрацией стало восстановление церкви Сан-Паоло фуори ле Мура, которая сильно пострадала от пожара 1823 года. Пио Ноно освятил новую базилику в 1854 году, но большой портик на фасаде храма был закончен только в начале XX века. Реставрация затронула почти все церкви, представляющие интерес с художественной точки зрения, и Пио Ноно проследил, чтобы на храмах, восстановленных по его приказу, были установлены мемориальные доски с его именем.

В XIX веке период упадка переживали не только архитектура, но и все изобразительное искусство Рима. Типичными для этой эпохи были довольно скучные работы Мариано Фортуни, который был очень популярен в годы правления Пио Ноно. Самым выдающимся скульптором периода неоклассицизма был Антонио Канова. Он создал надгробный памятник английским Стюартам в соборе Святого Петра, а также еще один монумент папы Клемента XIII в том же соборе (он стоит в проходе, ведущем в часовню Святого Михаила из правого трансепта). Но его помнят в основном как автора статуи Полины Боргезе (сестры Наполеона), которая теперь находится в галерее Боргезе. Полина, которая была самой веселой и живой из всех Бонапартов, изображена в типичной для нее позе, и контраст между полуобнаженным телом девушки с ее строгой прической и жеманной улыбкой кажется современному человеку весьма забавным.

Но, невзирая на грязь, деспотизм и художественный застой, в Рим продолжали тысячами приезжать пилигримы – и не только верующие, но и паломники другого типа: артисты, писатели и ученые. Многие из них являлись из Северной Европы и Америки; эти нетерпимые протестанты во время папских ритуальных представлений презрительно кривили губы, хотя их души, склонные к романтизму, таяли при виде меланхоличных руин и живописного хлама. В Риме побывал Лонгфелло; действие одного из знаменитых романов Готорна происходит в Риме. Из Флоренции приезжал Браунинг; некоторое время здесь жили Гуно и Лист – но самую прочную память о своем пребывании в Риме оставили после себя английские поэты Китс и Шелли.

У основания Испанской лестницы стоит небольшой дом, в котором теперь располагается музей этих двух поэтов. Шелли здесь не жил, хотя и провел последние годы в Италии и утонул недалеко от Виареджио. Его прах погребен на протестантском кладбище Рима.

Две комнаты, которые снимал Китс, расположены на третьем этаже дома, стоящего у подножия Испанской лестницы. На первый взгляд ничто не напоминает в них о присутствии поэта. Когда-то это были спальни Китса и его преданного друга художника Джозефа Северна; сейчас они представляют собой нечто вроде музея. В комнатах по стенам тянутся книжные полки, стоят стеклянные витрины. Неизменным остался только потолок – он покрыт квадратами с розетками бледно-голубого или кремового цвета, выполненными в технике стукко.

Однако, когда вы бродите по комнатам и рассматриваете рукописи (факсимильные копии по большей части) самых известных произведений Китса, у вас возникает определенное чувство. Частично это объясняется тем, что вы видите знакомые строки Китса, написанные его почерком; но в основном его источником служит Северн, оставивший два трогательных свидетельства смерти поэта. Первое – это рисунок, на котором мы видим Китса в последние дни его жизни, – беспомощно повернутая голова и слегка раскрытые губы выписаны с трогательной любовью. Второе – письмо Северна к другу, написанное на следующее утро после кончины Китса.

В нем с огромной силой отражено горе Северна и чувство потери, овладевшее им, особенно в том месте, где он цитирует последние слова поэта: «Не бойся, я уйду легко… Благодарю Бога, что это пришло». Северн взял умирающего друга на руки и наблюдал, как он потерял сознание и погрузился в вечный сон.

Когда Китс приехал в Рим, в сопровождении своего друга, он уже умирал от чахотки. Почитатели Китса всегда считали, что его погубили критики; их жестокие нападки на одного из самых лиричных поэтов всех времен бросают тень на всех людей этой профессии. Однако говорят, что Китс воспринимал критику своих произведений спокойно, так что он заболел туберкулезом вовсе не от огорчения. Он уже несколько лет до приезда в Рим страдал болезнью органов дыхания; 10 декабря 1820 года у него случился рецидив болезни, и 23 февраля 1821 года он умер. 29 октября ему исполнилось бы двадцать шесть лет.

Ничем не примечательный с виду дом рядом с Испанской лестницей хранит память о преждевременной кончине Китса. Преданный почитатель этого поэта, наверное, захочет посетить его могилу на протестантском кладбище у Порта Сан-Паоло. На этом клочке неосвященной земли обрели покой многие коммунисты, а также протестанты.

Шагая вдоль той стены кладбища, которая выходит на площадь, вы увидите окошечко в каменной кладке – здесь, внутри стены, находятся могилы двух друзей, Китса и Северна. На могильном камне имя поэта не упомянуто, что говорит о злобе его врагов. На камне выбита эпитафия, которую сам Китс велел здесь поместить: «Здесь лежит тот, чье имя написано на воде». В этом он был не прав; как сказал бы один из его современников-романтиков, если имя Китса написано на воде, то это воды бессмертия, текущие из фонтана муз.

Зато могила Северна оформлена в привычном стиле. Он умер в 1890 году, прожив долгую жизнь, – достаточно долгую, как гласит эпитафия, чтобы убедиться, что имя его друга стало бессмертным. За обеими могилами тщательно ухаживают, и у их подножия всегда лежат свежие цветы.

Нет лучшего места для неторопливой прогулки, чем протестантское кладбище. Оно полно зелени и тени и не навевает грустных мыслей. Могила Китса находится в старой части, расположенной слева от входа; здесь не бывает много народу, и могилы весьма скромны. Зато новая часть просто забита надгробными памятниками. Она спускается к стенам Рима, которые ограничивают ее с одной стороны. Могилы тянутся здесь ровными рядами, и кажется, что памятники маршируют, словно солдаты. Среди знаменитых людей, похороненных здесь, можно назвать Шелли, могила которого расположена в самом дальнем и самом высоком конце кладбища. Среди других знаменитостей, похороненных здесь, – Антонио Грамши, основатель коммунистической партии Италии, и Пальмиро Тольятти – итальянский коммунистический деятель.