Хроники Расколотого королевства - Фрэнсис Хардинг

Точно так же саму леди Тамаринд манил печатный станок. Мошка живо представила, как белая леди, тяжело дыша, трогает станок, гладит его руками в белоснежном платье…

— Она не знала устройства станка, — сказала Мошка. — Не знала, как вынуть лист, что нужно вытянуть рамку и повернуть. Она сунулась внутрь и приложилась рукой к буквице. А потом, увидев отпечаток, избавилась от платья обычным способом — отдала горничной, приказав сжечь его или срезать манжеты. Зря она рассчитывала на прилежность горничной, эта ветреная избалованная девчонка решила, что выручит за платье с манжетами больше денег. Его купила та дама из «Серого мастифа».

— Но зачем это леди Тамаринд? Зачем ей устраивать беспорядки?

— Вот бы выяснить, а? Не знаю, зачем она печатала радикальные листовки о герцогских налогах и обнищавшем народе. Она уж точно не радикал. Думаю, она гроша ломаного беднякам не даст. Она Птицелов.

«Должно быть, при нашей первой встрече она до смерти перепугалась, подумала Мошка, мрачно улыбнувшись, — когда я сказала, что рядом с ней в карете едет шпион Книжников».

И тут она поняла, почему леди Тамаринд проявила к ней интерес. Ей нужен был информатор среди Книжников. Сестра герцога хотела знать наверняка, что те ищут станок там, где его нет.

Пирожок задрожала всем телом.

— Что нам теперь делать?

Неожиданно Мошка ощутила, что она здесь главная, хоть Пирожок и старше. Если Мошка скажет держать язык за зубами, та подчинится.

Ощущение власти даже над одним человеком пьянило Мошку. А что чувствует Тамаринд? Должно быть, с крыши Восточного шпиля весь Манделион видно как на ладони. Мошка представила, как тонкие белые пальцы леди Тамаринд когтями хищной птицы простираются над городом, норовя сжать его в кулаке. Словно город населен не людьми, а букашками — Пертеллис, оклеветанный и брошенный в темницу, был всего лишь букашкой, и Эпонимий Клент, тучный и самоуверенный, тоже был букашкой. И уж конечно, Мошка Май с черными блестящими глазами была самой что ни на есть букашечной букашкой, которую можно раздавить ногтем…

Мошку захлестнула волна гнева. Она достала из кармана платок, в который была завернута крохотная жемчужина, и взяла ее двумя пальцами. Подняв ее к небу, она увидела, как свет переливается в ней, наполняя ее сиянием. Но когда она опустила жемчужину на мостовую, та показалась ей обычным камешком. Мошка со всей силы топнула по ней деревянным башмаком, и от жемчужины осталась кучка белого порошка.

— Мы должны остановить ее, — сказала она твердым голосом. — И мы ее остановим. Что бы она ни затеяла. Но сперва я должна найти мистера Клента.

Пирожок растерянно заморгала.

— Тогда нам нужно отыскать Кармина, — сказала она.

Кармин, подмастерье суконщика, в этот час вопреки обыкновению не раскладывал шелка по прилавкам. Он сидел в подвале свечной лавки по соседству. Когда Мошка и Пирожок нашли его, на лице у него отразилась сложная гамма чувств — удивление, радость при виде одной девушки и подозрительность при виде другой.

— Дормализа, что она тут делает? — спросил он.

— Какая еще Дормализа? — спросила Мошка.

Пирожок улыбнулась ей смущенно, и Мошка поняла, что впервые услышала ее настоящее имя.

— Она хочет помочь нам, — сказала Пирожок-Дормализа. — Она считает, что ты знаешь, где прячется мистер Пертеллис, и она хочет поговорить с ним о… — Пирожок с тревогой взглянула на Мошку. — О Сущности Явления.

— Тебе не следовало приводить ее сюда, — покачал головой Кармин, по-дружески взяв Дормализу за руку.

— Я знаю, кто стоит за печатным станком, — сказала Мошка. — И знаю, где он. Я все расскажу в обмен на помощь. Мне нужно найти мистера Клента. Он сбежал вместе с мистером Пертеллисом, так что вы представляете, где его искать.

Кармин был крайне удивлен такими речами, но не подал виду.

— Ага, — кивнул он. — Значит, ты считаешь, что если мы найдем этих печатников, это сильно поможет мистеру Пертеллису?

— Да, — сказала Мошка с убежденностью, которой на самом деле не испытывала. — Всех волнует только этот станок. Остальное ерунда. Герцог сердит, что листовки поливают грязью королев-близняшек, а Книжники просто хотят контролировать всю печать, так? Когда они услышат, кто держит пресловутый станок, им станет не до мистера Пертеллиса и его подельников.

— И кто, по-твоему, прячет станок? — осведомился Кармин.

Мошка нагнулась к нему и шепнула имя. Тот спал с лица.

Кофейня «Приют Лорел» была пришвартована у Погорелого моста. Когда Кармин с девушками подошли к ней, с крыши закричал матрос:

— Нельзя! Хозяйка захворала. У нас нечего есть и нечего пить. А, Кармин, это ты? Не узнал. Заходи, конечно, только пошустрее, чтобы никто не засек.

Кармин наклонился к матросу и шепнул что-то. Матрос смерил Мошку подозрительным взглядом, взял мальчика за руку и скрылся с ним в кофейне. Несмотря на предостерегающий взгляд Пирожка, Мошка прильнула ухом к двери.

Судя по тому, как галдели внутри, со здоровьем у хозяйки проблем не было. Просто там шло бурное собрание.

— Я привел их окольным путем, хвоста не было, — сказал Кармин. — Вам будет интересно ее послушать.

— Эта девчонка просто пешка, — произнес тонкий высокопарный голос, напомнивший Мошке перезвон бубенцов. — Не важно, чья пешка, но она явно метит в ферзи за наш счет.

— Я правильно понимаю, девочка ждет за дверью? — прозвучал вопрос, и Мошка с ликованием узнала голос Хопвуда Пертеллиса. — Тогда, ради всего святого, впустите ее. Если она и замышляет недоброе, то уже знает, где мы, так что поздно осторожничать. Не будем держать ее на ветру, лучше налейте ей шоколада.

Послышался гул недовольных голосов.

— Друзья мои, — сказал Пертеллис, — либо мы впустим ее, либо я выйду к ней сам.

Мошка успела отпрыгнуть от двери, прежде чем та распахнулась и их с Пирожком пустили внутрь.

Там было так темно, что поначалу Мошка ничего не видела. Свет проникал лишь через крохотные отверстия, просверленные в стенах. Несмотря на обилие подсвечников, горело лишь несколько свечей. Посреди помещения уходили в потолок основания двух мачт, выкрашенные в полоску под стиль кофейни.

Хозяйка, несмотря на вечную бледность, была совершенно здорова. Из-под тяжелых век смотрели ясные и спокойные глаза. В одной руке она держала чайник, от которого шел пар, а через другую руку были перекинуты белые лоскуты.

Вот Пертеллис действительно выглядел неважно, хотя и лучше, чем в полицейском участке. У него вокруг шеи до самого подбородка был намотан шерстяной платок, а на выбритом лице виднелись синяки и ссадины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});