Загадка угрюмой земли - Сергей Сальников

и пошел к оставленному на посту Отто Виртбаху. Увидев монаха, тот дернулся было к нему с вопросом, но тут и осел на месте. Бодцан еще немного постоял, взглянул напоследок на крепко спящего егеря и вновь прислушался.

Бум-бум… бум-бум-бум… Зовущие его звуки отчетливо резонировали в каменном мешке, где он находился с немцами. Бодцан наскоро прочел сутру Будде всемилостивейшему и, смиряясь с тем, что ему предстояло пройти, поспешил на зов бубна. Он выполнит свой долг перед Всевидящим и не уронит чести перед Шеффером, черным рыцарем господина Гитлера. Им нечего опасаться, и вскоре Шеффер уведет своих людей на Север. Где-то там, как он говорил, их ждет необыкновенная лодка, умеющая плавать под водой. Чудеса… Разбирая в Лхасе древние манускрипты, Бодцан видел изображения странных предметов, парящих над Землей и среди звезд, но это ни у кого не вызывало недоумения. Ведь там должен быть воздух?! А как можно плавать под водой, где дышать могут только рыбы? Это не укладывалось в его воображении, и потому он оставил свои размышления.

В его теле, с юности привычном к многодневным высокогорным переходам, появилась знакомая легкость. Вслушиваясь в зовущие его звуки, он шел быстро, не усмиряя шага, словно его обитель была близка. Его мысли плавно перетекли на воспоминания о доме, и родная Лхаса сразу стала ближе и дороже. По его лицу блуждала улыбка, вызванная мечтаниями о встрече с родиной. Ему виделась сцена, когда он, обласканный вниманием Его Святейшества, в который раз повествует окружившим его после возвращения в Лхасу братьям о своих героических приключениях…

Перебравшись через болото, Бодцан словно уткнулся в невидимую стену, а плавный поток мыслей прервало непреодолимой преградой.

Бум-бум-бум-бум!!! Бубен грохотал как колокол Судьбы, парализуя своей мощью всю его энергию. Но эти звуки были последними. Бубен умолк. Щурясь раскосыми глазами, Бодцан наконец-то увидел зовущего на поединок и встал как вкопанный, подчиняясь неизбежному.

На плоском валуне у самой воды, поджав под себя ноги, сидел старик в шаманских одеждах. Он больше не взывал к Кали, и шаманский бубен лежал на его коленях. Обратив плоское обветренное лицо к востоку, незнакомый шаман едва слышно шептал заклинания. Его силуэт, озаренный со спины последними лучами слившегося с горизонтом солнца, падал на воду и искрился там кроваво-красным ореолом.

Но на душе Бодцана стало вдруг покойно и светло, словно сам Всевидящий озарил его путь своим присутствием. Озарение пришло к Бодцану на самом деле, и он понял, что никуда уже не нужно спешить и что его земная миссия на этом закончена…

Солнце, устало опустившееся к озеру, сияло, окрашивая окрестности в кровавый цвет. И чахлые деревца, и листва на них, и вода на озере, казалось, горели огнем. Туда, к озеру, и лежал путь монаха. Поймав взглядом мелькнувшую в березняке его не по-старчески прямую спину, Шеффер осторожно приподнялся.

Бум-бум-бум…

Шеффер прислушался, затем натянул ботинки и зашнуровал их.

Мольтке похрапывал во сне. Опершись на карабин, как на кленовый посох, спал и караульный Отто. Но штурмбаннфюрер не испытывал по этому поводу раздражения. Он и сам-то остался бодрствовать, а не поддался гипнотическим чарам старого тибетца только лишь потому, что еще в тридцать седьмом году ему удалось пройти ступень обучения в одном из храмов Бон. Шеффер овладел умением оставлять сознание струящимся в вечном потоке вселенной в то время, когда тело неподвластно разуму.

Отгибая ветки, он скользнул на тропу и крадучись последовал за Бодцаном. Он помнил то лукавое выражение на лице монаха, когда там, в гроте стало ясно, что без Звезды Богородицы им никогда не проникнуть в хранилище. Было очевидно, что монаху известно нечто большее, но Шеффер и Шорнборну не стал говорить о своих предчувствиях. Взвесив все обстоятельства, он и не думал возвращаться к этому делу до прибытия в Берлин. Но зачем монах предпринял это бегство? Куда? «Ну, ничего! – подумал он. – Я не буду препятствовать ему и узнаю все, что скрыл от меня этот старый пройдоха».

Он едва поспевал за монахом и искренне удивлялся его выносливости. Будто и не было за его плечами многокилометрового перехода. Но и Бодцан, похоже, занятый своими мыслями, нисколько не беспокоился о какой-либо опасности, что позволяло идти за ним буквально по пятам. Может, это в силу того, что монах был уверен в непогрешимости своих гипнотических способностей? Как бы то ни было, но когда Бодцан остановился на выходе из болота, штурмбаннфюрер чуть не протаранил его спину. Он с запозданием бросился в мокрую траву и отполз за сросшиеся в единый куст корявые березки. Прямо перед ними на валуне у берега сидел на скрещенных под собой ногах… старый лопарь. Обитая оленьими шкурами лодка, на которой, видимо, прибыл этот шаман, покачивалась на воде.

Возложив на колени большой бубен, шаман обратил к Бодцану сморщенное, как губка, лицо и что-то едва слышно бормотал. Шеффер был совсем рядом с ними и едва сдерживал дыхание, чтобы не выдать себя. Но то, что произошло затем, парализовало это дыхание надолго. Бодцан плюхнулся перед шаманом ниц и на коленях пополз к нему, как нашкодивший щенок. Шаман неспешно слез с валуна и задрал бубен вверх. С первыми ударами в бубен тибетец вскочил с колен, и они оба принялись голосить какую-то тарабарщину. Вначале их выкрики были разрозненными, но удары в бубен приобретали все более осмысленный такт, и вскоре их тела задергались в ритмичной пляске, а песнопения зазвучали в унисон.

Шеффер силился хоть что-то понять из разыгравшегося на его глазах представления, но