Куртизанка - Дора Моссанен

— А теперь перевернитесь и сядьте повыше. Обопритесь об изголовье. Вам удобно? — Она бережно похлопала ладошкой по внутренней поверхности бедер Зизи. — А теперь попробуйте снова пофантазировать. Следите за мной и не бойтесь последовать за своими мечтами туда, куда они повлекут вас.

Зизи оперлась о подушки, не сводя глаз с Симоны. Дыхание ее участилось, по груди побежали мурашки, и соски затвердели, как у юной девушки, впервые испытывающей оргазм.

Симона выскользнула из своего пеньюара и легла рядом с женщиной. Она проделывала это для Кира, чье дыхание согревало ее, чей вес тела не давал уплыть далеко-далеко, чей запах табака и кардамона смешивался с ее желанием, его страстью, ее вздохами, его стонами. Она выпустила на волю обжигающие искры своего аромата, наполнила комнату медовым ароматом своего тела, запахом айвы и персиков. Да, да. Сейчас? Да! Сейчас!

Она почувствовала мгновенный прилив радостного возбуждения, когда осязаемое вожделение ее аромата переплелось с его страстью. Она собрала разбитые осколки своих мечтаний, закупорила свои духи и вновь заперла их в тайниках своей души. Интересно, куда унеслась Зизи, пока она была с Киром?

Запрокинув голову на подушку, с раздувающимися ноздрями, жадно глотая ртом аромат Симоны, Зизи сунула руку между ног, поглаживая себя все быстрее, словно стремясь наверстать упущенное время.

Симона обхватила груди женщины руками и стиснула пальцами соски, отметив, что та вздрогнула от сладостной страсти, и соски затвердели. На их кончиках выступили капельки влаги.

— Он захочет вас такой, какая вы сейчас. Мягкая, влажная и желанная.

* * *

— Дорогая моя Симона, — на следующее утро месье Амир задыхался от восторга. — Вы сотворили чудо. Я не поверил своим глазам, когда Зизи появилась в моей спальне. Я не знаю, как мне отблагодарить вас.

— Ответив на мои вопросы, — заявила Симона, легонько похлопывая его по руке. — Кто такой Мердад? Он причастен к убийству?

— Мердад, — задумчиво протянул месье Амир, и его «четки для нервных» запели громче в его руках. — Он является или, точнее, являлся самым ярым сторонником и защитником Кира при дворе. Я ничего не слышал о нем с момента смерти Кира. Его исчезновение, должен признать, выглядит подозрительным.

Симона изучала свою ладонь. Да, ей придется разыскать Мердада. Он бы не стал скрываться, если бы был невиновен. Но месье Амир больше ничего не знал, или не хотел говорить, о Мердаде.

— А теперь, месье Амир, вы можете отблагодарить меня, сдержав свое слово.

— Да, естественно, я помогу вам, если вы согласны помочь мне. У меня тоже есть свои обязательства, и мне потребуется ваша помощь в одном важном деле.

— Месье Амир, неужели я могу оказать вам помощь в чем-либо?

— Видите ли, мы с вами разыскиваем одного и того же человека. А именно убийцу вашего супруга. И мы оба хотим добиться справедливости. У меня имеются веские причины полагать, что виновные стороны несут ответственность за некоторые зверства, совершенные в моей стране.

— Вы же занимаете должность временного поверенного. Зачем вам моя помощь?

Он не сводил с нее глаз, выдумывая, изобретая и складывая ее по кусочкам, создавая партнера, который, при наличии некоторого опыта и женских хитростей, способен выманить преступников из убежища. Ее целеустремленность и скорбь могут оказаться очень кстати там, где другие потерпели неудачу. Он понимал, что выполнить его просьбу будет очень и очень нелегко. Он уже использовал все доступные ему средства, засылал шпионов и не достиг результатов.

— Сотни персов обманывают нереальными посулами и вывозят из страны, чтобы они трудились в качестве рабов на картели и жестоких владельцев рудников. Найти виновных в этом деле очень непросто. Самостоятельно выявить их мне не удалось. Практически невозможно проникнуть на их рудники и еще труднее проникнуть и понять их психику.

Кир рассказывал ей о тяжелом и трагичном положении персов на рудниках в Южной Африке. Африканцев, по его словам, совсем не радует всплеск активности в добыче золота и бриллиантов. Большинство из них предпочитает заниматься фермерством, а не уродовать землю в поисках скрытых в ней сокровищ. Поэтому нехватка рабочих рук привела к экспорту рабов из других стран.

«С этими людьми очень опасно связываться, жизнь моя. И до сих пор ответственность за урегулирование этой проблемы лежит на других».

— Вы — единственная, к кому проявил интерес месье Жан-Поль Дюбуа. Но я сомневаюсь, что вы станете близким ему человеком. До сих пор этого не удавалось ни одной женщине. И ни один мужчина не стал свидетелем того, что происходит на его рудниках, а потом выжил, чтобы рассказать об этом. Тем не менее свидетель очень нужен, просто жизненно необходим для того, чтобы убедить шаха в виновности Дюбуа.

— Месье Амир, — перебила его Симона, — вы предоставляете мне оружие, а я обещаю не только проникнуть на его рудники, но и добыть вам свидетеля.

Глава сорок третья

Южная Африка

Январь 1903 года

Резиденция месье Жана-Поля Дюбуа в Намакваленде — обдуваемой всеми ветрами полоске земли вдоль юго-западного побережья Южной Африки — напоминала средневековую крепость. Высокие каменные стены преграждали доступ чужакам. Пол был вымощен плитами неяркого цвета жженой охры, камины, топившиеся углем, а не дровами, походили на разверстые пещеры, бархатные драпировки отгораживали от окружающего мира, создавая ощущение уединенности, а в воздухе чувствовался слабый запах серы и плесени.

Поместье походило, скорее, на гигантский роскошный выставочный зал, в котором властвовали женская красота и величие, свидетельствовавшие о страсти хозяина к коллекционированию. В рамах и подрамниках самого Астера были выставлены и такие шедевры, как «Спящая Венера», «Туалет Венеры» и «Венера, любующаяся собой» Франсуа Буше, «Портрет Матильды де Каниси» в жемчужной тафте кисти Жан-Марка Натье, «Портрет графини Скавронской» в бальном платье кисти Элизабет Виже-Лебрен. Глаз отдыхал, вбирая яркие брызги цвета в однотонной и мрачной окружающей обстановке. Подрамники у стен ожидали внесения в каталог или замены висящих на стенах полотен, в общем, я так и не успела толком понять, для чего.

Мы высадились в Южной Африке прошлой ночью, перед рассветом, после более чем пятнадцатидневного путешествия. Моя основная задача заключалась в том, чтобы медленно и всецело подчинить месье Жан-Поля Дюбуа соблазнительному действию моих духов. А его единственное намерение состояло в том, чтобы убедить меня разделить с ним его каюту. Я отказалась. Оказавшись в спальне, в которой господствовали удушающие запахи и мрачные цвета, я не могла заснуть. Сейчас я брожу по комнатам, стараясь мысленно сплести нить своих воспоминаний, чтобы выбраться из этих катакомб и склепов.