Последний аргумент закона - Андрей Воронин

«Наверное, чиновник какой-то, — подумал охранник и достал сигарету. Власть не дает покоя, для отдыха им нет ни дня, ни ночи».

Илларион уже стоял у фуршетного стола, держа в руках тарелку, на которую положил два бутерброда. Теперь он ничем не выделялся в толпе гостей. Осматривался осторожно, чтобы не выдать себя взглядом. Пока Галкина-старшего он не видел.

«Да уж, — подумал Забродов, — народ собрался тут неразговорчивый. С незнакомым никто не станет откровенничать, хотя…», — он улыбнулся, заметив кучку журналистов, сбившихся в углу.

Корпоративная солидарность заставляла их держаться вместе. Все журналисты чувствовали себя обиженными, хотя и записали множество интервью. Но всегда хочется чего-нибудь этакого, а оно не приходит.

«Эти ребята знают все и даже больше».

Илларион с бокалом в одной руке и с тарелкой в другой уверенно направился к журналистам.

«К кому бы из них обратиться?» — Илларион безошибочно выбрал девушку, стоявшую особняком, с выключенным диктофоном в руке. Было такое впечатление, словно она записывала интервью, а интервьюер внезапно отказался, и она теперь не знает, что делать.

— Привет, — сказал Забродов, становясь рядом с девушкой. Сказал это таким тоном, будто знал ее всю жизнь.

На бэдже он прочитал «Анжела Малинина. Деловая газета».

— Мы знакомы? — неуверенно произнесла девушка.

Мужчина понравился ей с первого взгляда. Бывают такие мужики, которых редко встретишь среди журналистов — уверенные в себе, но не наглые, спокойные, но не флегматичные.

— Ваше имя написано на бэдже, — усмехнулся Илларион. — Меня зовут Андрей, — добавил он.

Журналистке ничего не оставалось, как приподнять бокал, взяв его с подоконника, и чокнуться с Забродовым.

— За знакомство, — произнес он и отпил маленький глоток. — Неудача на творческом фронте? — он бросил взгляд на диктофон.

— Как они мне остохренели! — выпалила журналистка, выпивая залпом шампанское. — Только хотела Галкина-младшего попотрошить, а его охрана увела. Да и папашка боится, чтобы сынок лишнего не ляпнул. Целый день за ними охочусь, а интервью, которое записала, хуже некуда, никакой конкретики.

— Бывает, — согласился Забродов, отводя девушку в сторону, — я тоже хотел бы увидеться с Галкиным.

— Старшим или младшим? — тут же спросила журналистка.

— Собственно говоря, мне без разницы.

— Извините, а вы из какого издания? — девушка искала бэдж на пиджаке Иллариона.

— Зря стараетесь, — улыбка тронула губы Забродова, — я работаю на арабскую газету, название которой вам ничего не скажет. Но я тут присутствую не как журналист, а как ответственный за связи с общественностью представительства ОПЕК в России, — врал Илларион, — Галкин-старший затеял один нефтяной проект, и переводит стрелки на сына, но дорожное происшествие спутало им все карты… мои работодатели хотели бы знать об этом.

— Вы иностранец? — изумилась девушка.

— Вас удивляет, что почти нет акцента? Я русский, но долго жил на Востоке.

Журналистка напрягла память, чтобы извлечь из нее что-нибудь арабское, но ничего не выходило. И Забродов помог ей, сказав пару распространенных фраз.

Девушка тут же закивала:

— Да-да, вспоминаю… У меня был один друг из Египта, — девушка почувствовала, что если она одна не смогла прорваться к Галкину-старшему, то мужчина сможет ей помочь. Он напорист, уверен в себе, и в отличие от нее выглядит представительно. Его вряд ли посмеет остановить охранник.

— Давайте объединим наши усилия? — заговорщическим тоном предложил Забродов на ухо девушке. — Вы, как я понимаю, знаете, где остановился Галкин, а я вам помогу туда пробраться. Договорились?

— У меня даже телефон есть, — проникшись доверием к незнакомцу, говорила журналистка.

Еще десяти минут Забродову хватило но то, чтобы выведать у журналистки все, что его интересовало. Теперь он знал, где находятся апартаменты Галкина.

Фуршет был в разгаре. Появились артисты, они заняли место на маленькой сцене. Зазвучала музыка, полилась песня. Некоторые мужчины и дамы уже танцевали на небольшой сцене.

Илларион Забродов и журналистка стояли у окна.

— Так вы мне поможете встретиться с младшим Галкиным? — уже в который раз задала вопрос Анжела.

— Вполне может быть. А сейчас, извини, я должен ненадолго отлучиться.

Как работает служба безопасности в этом комплексе, Забродов уже уяснил. Также он знал все, что ему было необходимо: знал номер, в котором живет Галкин-старший и его мерзкий сын, убийца и негодяй. Он понимал, что либо сегодня, либо этим вечером или ночью, либо уже никогда он не сможет добраться до Галкина-младшего. А этого Иллариону хотелось страстно, слишком много невинных жертв было на счету у Галкина старшего и его сына.

Психологический портрет Аркадия Галкина Илларион уже составил. Таких людей он знал, чувствовал. Знал, что они сильно подвержены психологическим воздействиям, и именно этим способом Илларион решил действовать. Для начала ему надо было подобраться как можно ближе к Галкину-младшему.

Он оказался в коридоре, посмотрел на двух охранников, стоящих у стеклянной двери, затем вернулся в зал, отыскал Анжелу и предложил девушке:

— Не прогуляться ли нам по улице? Погода, как говорится, шепчет.

От подобного предложения журналистка не отказалась. Ей уже осточертели музыка, коллеги, и все те, кто поглядывал на нее вожделенно. В глазах мужчин, разогретых алкоголем, читалось желание затащить журналистку к себе в номер.

Через пять минут Илларион Забродов и его спутница покинули шумный зал. Они двинулись по вымощенному брусчаткой тротуару вокруг комплекса. Илларион время от времени поглядывал на здание.

— Что это вы так рассматриваете здание? Нравится?

— Красивое.

— Думаю, в Эмиратах таких зданий хоть пруд пруди.

— Таких нет. Хотя это, насколько я понимаю, построили югославы или турки, — комментировал Забродов.

Они обошли комплекс зданий и вернулись к входу. «Странный он какой-то… Болтает о разных пустяках, — думала девушка, — совсем ко мне не пристает.

Удивительный мужчина».

То, что ее собеседник и спутник нормальной ориентации, журналистка не сомневалась. На «голубого» Илларион абсолютно не походил, этот контингент девушка знала прекрасно, некоторые из ее коллег принадлежали к сексуальным меньшинствам.

Вернувшись в зал, выпив немного шампанского и станцевав один танец, Илларион извинился:

— Я оставлю тебя, Анжела, но ненадолго. Если хочешь, мы можем уехать отсюда вместе.

— Нет, завтра у меня здесь съемка… У меня, кстати, здесь номер, улыбнувшись, произнесла девушка. — Только не в этом корпусе, а в другом — там, где поселили всех журналистов.

Илларион, извинившись, удалился. А через десять минут он уже был на улице. Темнота ему была на руку. Перебираясь с одного балкона на другой, Илларион оказался на соседнем балконе номера, где жил Галкин-младший.

Аркадий после очередной ссоры с отцом пометался по номеру, затем упал в кресло и, зло матерясь, сжал голову руками. Охраны в комнате не было, они стояли за дверью в коридоре. Дважды Аркадий открывал дверь. Он был зол. Дважды обращался к охранникам, требовал принести бутылку коньяка, но охрана безмолвствовала, на замечания и просьбы Галкина-младшего не отвечала.

Выбраться из номера Аркадий не мог.

— Чтоб вы все сдохли, мерзавцы и холопы! — крикнул он охранникам.

Охранник повертел пальцем у виска:

— Совсем мозги отпил, — прокомментировал он выкрики Аркадия.

Галкин-младший сорвал с себя пиджак, бросил на кровать очки, рубаху. Ему было плохо, чертовски болела голова, хотелось выпить. Алкоголя в номере не было. Он вспотел так сильно, что майка прилипла к телу.

«Надо принять душ, переодеться. Я позвоню отцу, попрошу, чтобы он отпустил меня, позволил уехать с этого долбаного форума, где я абсолютно не нужен».

Он вошел в ванную.

Илларион слышал, как хлопали двери в номере.

— Пора! — сказал он сам себе и, проделав немыслимый, почти акробатический трюк, оказался на балконе. Дверь в номер была полуоткрыта. Пальцем толкнув дверь, Илларион проскользнул в номер.

Он слышал окрик Галкина-младшего:

— Я буду принимать душ. Если отец спросит, скажете, я моюсь.

— Мойся, мойся, — произнес про себя Илларион и, когда услышал шум воды, проскользнул в номер.

Быстро осмотрелся. Вытащил из-за спины пистолет «ТТ» и, держа его в руке, подошел к кровати, поднял подушку и сунул оружие под нее. В обойме было два патрона.

«Думаю, что этого, мерзавец, тебе хватит!». Перед тем, как положить пистолет, Илларион тщательно протер его. Теперь он знал: его отпечатков нет на пистолете. Таким же сложным способом он перебрался на соседний балкон, спустился этажом ниже и уже через пятнадцать минут, вальяжно куря и пьяно пошатываясь, двигался по коридору к стеклянной двери, ведущей на лестницу. По этой лестнице он спустился в зал. Уходя из номера Галкина-младшего, он погасил свет.