Диагноз - Алан Лайтман

Дороти обращалась с ним как с мешком картошки, но ее нельзя было назвать злой. От краснолицей сиделки пахло лосьоном для рук, потом и протирочным спиртом. Раньше, сказала Биллу Дороти, она работала с парализованной женщиной, которая полностью поправилась. А болела она какой-то болезнью, которая начинается с буквы «г».

— Главное — это любовь, — говорила она, опуская Билла в ванну. — Я чувствую, что этот дом полон любви.

— Не морочьте мне голову, Дороти, — сказал Билл. — Что мне не нужно, так это то, чтобы мне морочили голову.

— Ладно, — покладисто согласилась сиделка.

Билл мало что мог делать самостоятельно, но, оказавшись в ванне, он принялся облизывать губы и тереться затылком о кафель.

— Успокойтесь, — ласково сказала Дороти. На ее шее блеснула цепочка. Что это? Крестик? Не была ли она к тому же еще и верующей? Он скосил глаза, но смог рассмотреть только красное пятно ее лица, склонившегося над ним.

— Зачем вы занимаетесь этим дерьмом? — спросил он.

— Мне нравится это делать, — ответила женщина.

Она молча мыла его некоторое время, потом опять заговорила:

— Ваша семья любит вас.

— Я не хочу говорить об этом.

— Самое главное, — продолжала Дороти, — это чувство юмора. Вы очень мало едите. Не хотите стать такой, как я?

Часы показали пять тридцать. Смена Дороти закончилась.

Обнадеживающие звонки и сообщения от адвокатов и врачей стали сыпаться как из рога изобилия по мере приближения даты ПЭТ. Теперь можно будет проверить конкурирующие гипотезы. В день на компьютер приходило по дюжине сообщений, иногда по две дюжины.

«Я информировал доктора Петрова об анализах, которые хочу рекомендовать. Мой ассистент доктор Каннингхэм свяжется с ним из Парижа завтра утром». «Мы связались с людьми из руководства „Плимута“». «Пожалуйста, ответьте на следующие запросы до четырех часов. Спасибо». В электронном обмене письмами принял участие даже доктор Крипке. Он решил описать случай Билла в «Анналах психосоматических болезней», и ему нужен был свежий материал.

Все эти сообщения принимал Алекс, распечатывал их, а по вечерам читал отцу вслух. Мальчик превратился в бледную тень. Футболка стала ему велика. Он сильно похудел. Сидя в ногах кровати Билла, Алекс беспрестанно повторял: «Папа, папочка».

Слушая все эти сообщения, Билл думал: что это за хрюканье доносится из другого мира? Кроме того, надо ведь что-то прохрюкать в ответ. Алекс разработал горячую линию ответов, так что Биллу оставалось только сказать ключевые слова, и сын посылал ответ в считанные минуты. Одна горячая плата для врачей, одна для юристов и одна для партнеров по бизнесу, которые все еще присылали Биллу свои деловые предложения. Алекс также создал новый сайт Сети: www.paralysis.aol.com/achalm. С помощью этого сайта он собирал всю информацию о параличах, причем каждый файл кодировался по источнику и времени передачи. После прочтения дневных сообщений Алекс возвращался в свою комнату и допоздна засиживался за своим терминалом, раскачиваясь в такт музыке из мощных динамиков, подвешенных к потолку.

«Надо было все же выдрать из стены все телефоны, пока была такая возможность», — думал Билл. Сейчас ему было трудно представить себе, что когда-то у него было тело, воля, способность к передвижению. Двадцать сообщений в день.

— Они играют с нами в свои игры, — пробормотала лежавшая на кровати пьяная Мелисса. — Пошли их подальше. Они и так уже много дел наворотили. Они что, думают, у нас много денег? Они точно так думают.

Она расплескала виски и посмотрела на Билла налитыми кровью глазами. Он скосил взгляд на жену, лежа на своем диване.

— Знаешь, что я тебе скажу? — продолжала Мелисса. — Я никогда не верила, что мы живем настоящей жизнью. Я всегда знала, что мы потеряем все, что у нас будет. Я знала, что рано или поздно это случится. Я никогда тебе об этом не говорила, но каждое утро, просыпаясь, даже в первые годы нашей совместной жизни, я знала, что наступит день, когда произойдет то, что произошло. — Она допила виски. — Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я никогда не верила в это. Генри уговаривал меня, что все в порядке. Он говорил это, когда я выходила за тебя замуж. И ты вел себя так, словно все будет в порядке. Я никогда тебе не верила. Почему ты так себя вел? — Она помолчала. — Когда я училась в школе, то знала очень богатых девочек. Девочек из богатых семей. Я знала, что никогда не буду такой, как они. Я не хотела их денег. Истинная правда, не хотела, Бог свидетель. Я хотела… я хотела чувствовать себя в безопасности. Разве это слишком много? Просто чувствовать себя в безопасности. Я этого вполне достойна. Почему я не имею права чувствовать себя в безопасности? Что мне делать?

Она уронила голову на подушку. Руки безвольно упали вдоль тела.

— Люди обходятся со мной как с невежественной южной сучкой. Может быть, я и правда сучка.

Где-то глухо, словно в механизме была вата, стучали часы. Нет, не часы. Ритм был неправильным, раздавались хаотичные стуки и щелчки. Они доносились откуда-то издалека, тихо, заполняя промежутки между тяжелыми вдохами Мелиссы. Билл открыл глаза и всмотрелся в темноту спальни. Комната была освещена неярким светом ночника в углу. Сколько сейчас времени? Два часа, три? Голова неудобно уперлась в спинку кровати, и от этого сильно болела шея. Страшно хочется пить. Может быть, разбудить Мелиссу? Интересно, сам-то он проснулся или пребывает в полудреме и ему снится, что он лежит в кровати, от него пахнет потом Дороти, а рядом, наглотавшись валиума, спит жена?

В голове раздавался какой-то звук. В душе зашевелился страх. Может быть, он уже не в состоянии отличить сон от бодрствования? Если он только воображает себе звук, то почему не воображает собственное сердцебиение? Можно ведь представить себе сердце вне бытия. Он прислушался, звук стал более отчетливым. Это рукотворный звук. Целенаправленный. И раздается он с противоположного конца холла, из комнаты Алекса. Так стучат по клавишам компьютера.

ПОЗИТРОННО-ЭМИССИОННАЯ ТОМОГРАФИЯ (ПЭТ)

Билл надеялся, что почувствует, как крошечные субатомные частицы вторгнутся в его организм. Он закрыл глаза.

Невидимый Арманд Петров обратился к невидимому технику:

— Я хочу получить кинетический следовой анализ каждого участка повышенной интенсивности.

— Нет проблем.

— Это удивительный аппарат, — сказал Петров. — Мистер Чалмерс, я понимаю, что вы не можете ничего видеть оттуда, где вы находитесь, но вы проходите сейчас самое лучшее диагностическое исследование.

— Хотите посмотреть, как войдет РФП, доктор Петров? — спросил техник.

— Да, мне нравится на это смотреть.

— Вот. Я разбиваю экран на двенадцать секторов. Каждый сектор соответствует метке в двенадцать секунд.

— ПЭТ — это первое и пока единственное приложение физики античастиц к медицине, — сказал Петров. Техник молчал. — Отметьте этот участок.

— Хорошо, — ответил техник.

— Двадцать — пятьдесят.

— Да. А это счет крови для сравнения.

— Билл, ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Мелисса. — Я стою рядом с тобой.

— Это совершенно безболезненно, миссис Чалмерс, — успокоил женщину Петров.

— Билл, ты хорошо себя чувствуешь?

Хотя глаза его были закрыты, Билл четко ощущал, что происходит вокруг него. Он чувствовал кольца световых датчиков, или проводов, или чего-то еще, что они намотали на него. Мысленно он видел себя в полости между двумя сомкнутыми ладонями. Его держала громадная рука, готовая выдавить из него желчь. Билл чувствовал тепло машины, слышал биение ее сердца, которое гоняло электронную кровь из токов и субатомных частиц. Доктор опять что-то сказал, потом заговорила Мелисса. Но мысли и чувства Билла были далеко. Он уже играл в гольф с Эдвардом Марблуортом на неровной площадке. Ветер гнул и трепал зеленую траву. Теперь его и Марблуорта связывала немногословная мужская дружба. Билла приняли во внутренний круг приближенных, теперь он пользуется полным доверием Марблуорта и в ореоле этого доверия чувствует свою власть и силу. Марблуорт ударил по мячу, и тот улетел в лес. Неудачно. Тут же последовал второй удар, и мяч, описав идеально правильную дугу, приземлился на дальней зеленой лужайке. Наступила очередь Билла. Он ударил и промахнулся, не попав по мячу. Мало того, даже не коснулся земли. Он ударил снова — и снова задел только воздух. Клюшка его заметно укоротилась. Ударил еще раз — и опять мимо цели. Клюшка съежилась до трех футов. Нет, уже до двух. Он упал на колени, ударил и вновь промахнулся. Зрители за его спиной возмущенно зашумели. Он попал в глупейшее положение. Все кончено, мистер Чалмерс. Что? Кончено.

— Мы закончили, — сказал Петров. — Мистер Чалмерс, вы сможете уехать домой, как только мы извлечем катетер из лучевой артерии. Здесь есть специальная палата, миссис Чалмерс. Он может остаться здесь до завтра.