Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он подполз поближе к бледно-розовой матрице, которую Дьякон почему-то называл «Лизаветой». Из ее глотки вырывались хриплые нечленораздельные звуки. Картафил сунул ей в брюхо ствол «форхэнда», вошедший в рыхлое вещество неожиданно глубоко, и нажал на спуск. Тело было отброшено на полметра; оно дернулось еще пару раз и замерло. Теперь можно было спокойно осмотреться.
Ни одного случайного прохожего. Обитатели ближайших домов наверняка попрятались. В наступившей тишине был слышен истошный лай запертой собаки… Как только Картафил поднял голову, в глаза ему ударили слепящие лучи фар. Слишком яркий свет всегда предшествовал боли – для Картафила этот свет каждый раз выхватывал из тьмы краешек истины, которая, впрочем, никогда не становилась окончательной…
В его ужаленных светом глазах расплылись черные кляксы, но он все же выстрелил вслепую по фарам надвигающегося автомобиля. Потом удар в лоб, похожий на проникновение длинного гвоздя, вбитого невидимым молотком, заставил его успокоиться.
Как всегда, на время. Засвидетельствовать очередное чудесное воскрешение было уже некому.
Глава девятнадцатая
Ты будешь повиноваться мне
В то время, как я руковожу тобой,
И есть мусор,
Которым я буду кормить тебя.
Фрэнк ЗаппаПрикончив длинноволосого красавчика единственным точным выстрелом между глаз, палач Ассоциации позволил себе немного расслабиться. Сказывались понесенные потери. Все тело охватывал невыносимый зуд, словно запаса крови внутри оказалось недостаточно, чтобы донести ее до тонких капилляров.
Гул в ушах помешал Мирошнику услышать то, что в другое время он услышал бы гораздо раньше. Шестое чувство не изменило ему, однако сигнал пришел слишком поздно. Он ощутил чужое присутствие, движение за левым плечом, приближение опасности.
Боб затормозил и начал оборачиваться. В этот самый момент Мормон, догонявший его на нейтральной передаче, выстрелил ему в голову из дробовика зарядом, начиненным рублеными гвоздями. Машина частного детектива вильнула и врезалась в фонарный столб. Из-под капота повалил пар, который затянул багровое месиво, расплескавшееся на лобовом стекле.
* * *Мормон, оставшийся на какое-то время в одиночестве, предпочел бы убраться с места перестрелки раньше, чем раздастся вой полицейских сирен. Однако его удерживало здесь чувство долга, которое было намного сильнее инстинкта самосохранения. Тем более что дома его никто не ждал. Он пожертвовал своей безмозглой самкой, когда Дьякон призвал его для служения (да и можно ли назвать это пожертвованием? Скорее бесценным даром). Отправляясь в дальний путь, раздай долги. Мормон свято верил в свои идеалы и в то, что миссия, для которой он избран, должна быть доведена до конца.
Впрочем, он осознавал свое несовершенство, свою примитивность. Он не умел «переселять», как это делал Дьякон. Он умел только убивать неисправимых грешников и выжигать скверну. А ведь он хотел совсем другого, противоположного – давать новую, чистую жизнь…
Интуиция (или, возможно, извращенное религиозное чувство) не изменила ему. Через несколько секунд он уже завороженно наблюдал за формированием глюка. С некоторых пор это зрелище приводило его в почти экстатическое состояние. Оно означало, что недремлющее око Ангела все еще направлено вниз, на данную точку земной поверхности. И оно до сих пор излучает свет – истинную энергию, незримую, но животворящую. Да, он, Мормон, был свидетелем акта творения – почему нет? Его охватило благоговение. Ему захотелось опуститься на колени и молиться…
Пространство словно заполнилось жидкостью; зеркало поверхности, отразившей лицо самого Мормона, подернулось туманом; кольцевые волны распространялись во все стороны, унося обломки потерянных образов, а потом жидкость мгновенно вскипела. В этом пенящемся киселе, пронизанном мощным потоком излучения, зародилась и эволюционировала протоплазма, повторяя сжатый до предела миллионнолетний путь случайностей. Мормон смотрел не мигая; даже в течение ничтожных промежутков времени происходило нечто похожее на фильм, прокручиваемый с бешеной скоростью.
Например, он видел фигуры – множество фигур, не всегда человеческих. Некоторые распадались мгновенно, сразу после синтеза; другие существовали недолго и даже участвовали в призрачной войне. Со стороны это выглядело так, словно не вполне нормальный ребенок перебирает оловянных солдатиков. Можно было ручаться только за то, что выбор будет непредсказуемым. Мормон не пытался угадывать. Он просто ждал возвращения хозяина, какой бы облик тот ни принял. Дьякон владел кроме его жизни еще и его судьбой.
Пока хозяин всего лишь примерял маски, морды, лица, тела – однако плоть, которую он стремительно наращивал, столь же стремительно разрушалась, словно где-то поблизости находился источник неощутимого ветра, мгновенно сдувающего идеограммы, составленные из праха ангельски умелой рукой, и сносящего в пустоту мертвый пепел. Скорее всего это означало, что «стиратель» все еще работает, но на его поиски не было времени.
Мормона это ни на йоту не лишало веры – в конце концов, наступил самый расцвет сатанинского правления. Все, что мог сделать он, маленький, слабый человек, – это выполнить свой долг. Долг состоял в очищении громадной и безнадежно запущенной общественной помойки. И, как всегда, самое мерзкое и гнусное было замаскировано под прекрасное и чистое. Мормон уже давно научился избегать таких ловушек. Он не попал в нее и на этот раз.
С большим трудом он оторвал взгляд от того, что вполне могло оказаться отвлекающим маневром. Пока глюк корчился в «родовых» муках – причем сам был и матерью, и плодом, и пространством утробы, – Мормон неслышной походкой охотника приблизился к чугунной ограде особняка и подал знак двоим из своей команды. Пора кончать с девкой, стариком и сопляком, трехмерные изображения которых он видел незадолго до этого в бункере Дьякона.
Он с легкостью избавился от своей самки и неродившегося ребенка – Дьякон «переселил» обоих в свою вечную Колонию; все остальные значили еще меньше. Девка была красива как дьявольское наваждение, а мальчишка был мутантом, недоразумением, опечаткой, вкравшейся в Господний план и подлежащей исправлению. Мормону будет приятно выполнить эту работу.
Уничтожать, стирать грешную красоту нравилось ему почти так же, как жечь деньги. Земля и люди должны быть в меру уродливыми – чтобы не посягать на божественное совершенство. Но и не безобразными, чтобы средний мир не превратился окончательно в филиал преисподней…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Домой приведет тебя дьявол - Габино Иглесиас - Ужасы и Мистика
- Войны некромантов - Андрей Дашков - Ужасы и Мистика
- Аквариум с золотыми рыбками - Андрей Дашков - Ужасы и Мистика
- Отступник - Андрей Дашков - Ужасы и Мистика
- Бледный всадник, Черный Валет - Андрей Дашков - Ужасы и Мистика
- Оазис Джудекка - Андрей Дашков - Ужасы и Мистика
- Мокрая и ласковая - Андрей Дашков - Ужасы и Мистика
- Стюардесса - Андрей Дашков - Ужасы и Мистика
- Двери паранойи - Андрей Дашков - Ужасы и Мистика
- Вода жизни - Андрей Дашков - Ужасы и Мистика