Кара Дон Жуана - Ольга Володарская

Вернее, думала, что не может. Ибо Хазар заточил ее в пустой спальне и выпустил только тогда, когда Марианна пережила все ломки. Вход в комнату был разрешен лишь двоим: лекарю-китайцу и глухонемой уборщице. Лекарь втыкал в Марианну иголки, чтобы облегчить боль, а уборщица мыла полы и меняла обгаженные простыни. Кару Хазар к подруге не пускал, но и сам к ней не заходил — боялся поддаться ее уговорам и заверениям в том, что она уже избавилась от зависимости. Он знал — наркоманы могут быть очень убедительными!

Когда Марианну выпустили, она весила на десять килограммов меньше, чем всегда. Вместе с весом она потеряла часть своей жизнерадостности. Ничто ее не радовало: ни привезенные из России книги ее любимого Достоевского, ни кассеты с советскими комедиями, ни обожаемое всю жизнь мороженое. Апатичная, сонная, мрачная, она бродила по дому, не замечая ничего вокруг, даже еще не подживших синяков на лице Кары (Хазар избил ее за то, что она не углядела за Марианной), и больше чем когда бы то ни было хотела умереть.

В таком состоянии она пребывала больше двух месяцев, пока Хазар не нашел способа ее встряхнуть.

— Недавно в Каире открылась новая клиника эстетической хирургии, — сказал он как-то за обедом. — Хочешь, положим тебя туда. Сделаешь себе губки, как мечтала…

— Я устала от боли, — скривилась Марианна. — Я послеоперационный период не перенесу…

— Сейчас увеличение губ проходит за считаные минуты. Впрыснут тебе шприцем специальный гель, и все — у тебя уже рот, как у Ким Бесингер. Записать тебя на прием?

Марианна дала согласие, и уже на следующий день она сидела в приемной врача-пластика. Хирург, осмотрев ее, заметил, что ей пойдут губки Клаудии Шиффер, и выдал направление на анализы.

Анализ на сифилис был отрицательным, как и на гепатит. Марианна не болела ни сифилисом, ни гепатитом. Оказалось, что она больна СПИДом!

Прошел год. За это время многое произошло. Хазар лишился бизнеса и чуть не лишился жизни. Он продал каирский дом и переехал из Египта в Китай, где он почти не выделялся в толпе китайцев и где в силу этого было легче затеряться среди них. Кара благодаря Марианне и какому-то своему постоянному клиенту-ливийцу также покинула Египет. Куда она направилась, чтобы скрыться от Хазара, Марианна не знала — она сама велела подруге не писать и не звонить, чтобы Олег не смог вычислить место ее нахождения. Одним словом, два самых близких ее человека носились по миру, спасая свою жизнь, а Марианна делала это, не выходя из дома.

Хазар поселил Марианну в уютном бунгало на берегу Красного моря. Там она жила почти весь год, там и боролась за жизнь. Во что бы то ни стало она решила вылечиться! Она верила, что это возможно…

Китайские травы, которые привозил Хазар, египетские снадобья, американские лекарства — все вкупе с бешеным желанием жить должно было помочь. Ведь не зря говорят — главное захотеть, и все получится. А она хотела, боже, как она хотела жить. Как никогда…

Хазар поддерживал ее. Он сам прошел через мучительное выздоровление. Лишь благодаря своему дикому упрямству и бешеной жажде жизни он не умер от рака желудка четыре года назад. Болезнь его была на последней стадии, и боли не отпускали ни на миг, но он боролся… И победил!

А вот Марианна не смогла. Быть может, ее болезнь была упрямее, злее, сильнее Хазаровой… Или дело в самой Марианне, которой никогда не хватало характера, чтобы настоять на своем?

Еще через полгода Хазар нашел Кару и приволок в Египет. Но он не позволил девушкам увидеться до тех пор, пока Кару не напичкали ВИЧ-инфекцией. Убедившись в том, что теперь она никуда от него не денется, Хазар привез ее в бунгало на берегу Красного моря.

Как только Марианна увидела подругу, она все поняла.

— Ты опять влюбилась! — воскликнула она, заглянув в глубокие, мерцающие каким-то потусторонним светом глаза. Такие глаза были у Кары только в те счастливые времена, когда с ней рядом находился Андрей. — В кого? Расскажи?

— Ты не поверишь… — Глаза превратились в два драгоценных камня. — Я встретила Андрея. Своего мужа…

— Ты видела Андрея? — Марианна не поверила. — Моего брата?

— Он стал еще красивее. Теперь у него две морщинки вот здесь, — Кара приложила палец к переносице. — И на висках седина…

— Но как? Как он там оказался? Расскажи все!

Кара села на пол рядом с подругой, обхватила ее ноги руками, положила подбородок ей на колени и начала рассказ. Марианна внимала, затаив дыхание, то внутренне содрогаясь, то ликуя. Когда повествование дошло до середины, Кару прервал Хазар — оказывается, он уже давно стоял у дверей и слышал каждое слово.

— Ты дочь Карэна Караяна? — спросил он у Марианны. Голос его был непривычно сух. — Дочь Барса?

— Да…

— Почему ты не сказала об этом раньше?

— Я тебе вообще ничего не рассказывала о себе. Ты не хотел ничего знать. Ты сам об этом мне говорил… «Твое прошлое меня не волнует!» — не твои ли слова?

— Но я мог бы тебе помочь! Я знаю Барса!

— Мне об этом ничего не известно! «Твое прошлое меня не волнует! Вот и ты меня ни о чем не спрашивай!» — не твои слова?

— А ты, — он повернулся к Каре, — жена его сына?

— Да.

— Значит, тот красавчик в кафе — это…

— Сын Барса Андрей.

Хазар схватился за свой гладкий затылок и начал нервно ходить по комнате.

— Что ты так взволновался? — не поняла Марианна.

— Думаю, что делать дальше… — Он встал напротив нее. — Теперь я знаю, кто ты, и должен вернуть тебя отцу… — Хазар перевел взгляд на Кару. — Но тебя я не отпущу. Узнав, что его невестку заразили СПИДом по моей указке, Барс меня грохнет… Так что, девушки, придется вам расстаться. Теперь навсегда.

— Не придется, — тихо сказала Марианна. — Я остаюсь.

— Опять «мы с Тамарой ходим парой»? — рявкнул Хазар. — Опять без нее ты никуда? Не надоело тебе, Мара, в благородство играть?

— Благородство тут ни при чем… Просто мне некуда возвращаться. И не к кому. У меня нет отца…

— Как нет? Я собственными ушами слышал, как Кара говорила, что он живет во Франции…

— Раз ты слышал это, то слышал и другое… — Марианна горько улыбнулась. — У Карэна Караяна нет дочери. Она умерла давным-давно — покончила с собой, чтобы не стать шлюхой. Ее похоронили в пустыне, под чертовым саксаулом…

— Но ты же жива!

— Я — да. А Марианна Караян умерла. — Она взяла Хазара за руку. — У меня теперь только вы. Ты и Кара…. И вот еще что. Ты спрашивал, на какое имя мне делать паспорт. Я решила. Маргарита Олеговна Хазарова. Теперь меня будут звать именно так!

Глава 5 Бухта Инал. Лето 200… г. Андрей

— Марианка, неужели это ты? — повторил Андрей, все еще не веря в свою догадку. — Как такое возможно? Ты же умерла…

— Для вас я умерла. Для тебя и папы. Я знаю, он хотел, чтобы его дочь скорее покончила с собой, чем стала шлюхой…

— Господи, да что ты такое… — Он не находил слов. — Не представляешь, как он обрадуется, когда узнает…

— Он не узнает. Пусть все остается как прежде…

— Но что с твоим носом? Откуда такой? — Андрей отстранился, потрогал пальцем ее переносицу. — Пластика, да?

— Да. Хирург сотворил чудо. Из моего армянского шнобеля сделал греческий нос…

Андрей порывисто подался вперед, схватил сестру за плечи, прижал к себе.

— Не о том говорим, — зашептал он, гладя ее по тонким седым волосам. — О ерунде… А нам ведь столько нужно рассказать друг другу…

Марианна улыбнулась. Как он не замечал раньше, что это именно ее улыбка! Только сестра растягивала губы, как мультяшный лягушонок — ровным полукругом.

— А ты ведь совсем не изменилась, — пораженно протянул Андрей. — Как я мог тебя не узнать…

— Как отец?

— Неплохо.

— Тетя Каринэ?

— Она хорошо. Второй раз вышла замуж. Наконец — счастлива.

— Гурген, Федор?

— Федя живет в Питере. Он художник. Не очень удачливый. А Гурген процветает. У него в Адлере кафе и два магазина…

Марианна слушала с улыбкой, кивая головой. Пока Андрей рассказывал, она забралась на подоконник, поближе к открытой форточке, и уселась на нем, свесив ноги.

— У Феди две девчонки. А у Гургена только кот. Жуткое рыжее животное размером с кабанчика. Брат кормит его исключительно кальмарами и мидиями…

— Гурген все такой же задохлик, как раньше?

— Что ты! Теперь в нем центнер веса…

Услышав об этом, Марианна засмеялась — она помнила двоюродного брата тощим, как щепка. Вдруг ее мелодичный смех оборвался. Нет, сначала раздался звон, потом треск, и только после этого наступила тишина…

Безмолвие продлилось одно мгновение. Почти тут же его разорвал грохот — это упала с подоконника Марианна. Потом со звоном посыпались стекла, покатился по полу сшибленный горшок с кактусом…