Верные, безумные, виновные - Лиана Мориарти

При этом она подмигнула Клементине.

Клементина укоризненно покачала головой. Она знала, что Сильвия была для Эрики ужасной матерью, что она много лет говорила и делала непростительные вещи, и все это в придачу к проблеме накопительства. Тем не менее Клементина всегда относилась к ней с предательской симпатией. Ей нравился бунтарский нрав Сильвии, ее нелепые замечания, бессвязные рассказы и язвительные, лукавые колкости. В противоположность ей собственная мать всегда казалась такой положительной и серьезной, подобно исполненной благих намерений супруге священника. Клементине особенно нравились наряды Сильвии. Она с одинаковой легкостью могла предстать в виде богемной интеллектуалки, русской княгини или бездомной бродяжки. К несчастью, для свадьбы Эрики она избрала образ бездомной бродяжки, чтобы доказать какую-то давно забытую, запутанную и бессмысленную идею.

В этот вечер Сильвия выглядела как дама, пришедшая на званый обед. Можно было представить, как она едет в свой шикарный особняк с мужем-банкиром.

– Надеюсь, вы позволите мне сказать несколько слов, – начала Пэм. – Сегодня здесь с нами два человека, которых можно назвать… – Она помолчала и судорожно вздохнула. – Скромными героями.

– Слушайте, слушайте! – слишком громко произнес отец Клементины.

Он пил больше обычного. Мать Эрики заставляла его нервничать. Как-то она сидела рядом с ним на школьном концерте и, обсуждая местные дела, положила свою руку очень близко к его… «вы знаете чему» (так описала это Пэм), отчего папа Клементины издал очень странный звук, напоминающий повизгивание.

– Да, вот они какие – тихие, непритязательные, невоспетые герои, но тем не менее герои, – продолжала Пэм.

– О-о!

Сильвия наклонила голову набок, как бы говоря: «Какая чушь!»

Эрика покрутила плечом, словно у нее свело шею. Оливер поправил очки и откашлялся. Оба, судя по всему, чувствовали себя очень неловко.

– Зачем ты пригласила мать Эрики? – спросила Клементина у Пэм перед ужином.

– Я подумала, Эрике это будет приятно, – смущенно ответила Пэм. – Мы давно не виделись с Сильвией, и в последнее время ее накопительство обострилось. Я подумала, это поможет.

– Но Эрика ненавидит свою мать.

– Это неправда, – возразила Пэм, но вид у нее был растерянный. – О господи, наверное, и правда не стоило ее приглашать, ты права. Эрике было бы лучше без нее. Пытаешься сделать что-то хорошее, верно? Но не всегда получается.

А сейчас Пэм оживленно оглядывала комнату.

– Им не нужны похвалы. Им не нужны медали. Возможно, им не нужна даже эта речь!

Она весело рассмеялась.

– Мне нужна медаль, – заявила Холли.

– Ш-ш-ш, Холли, – сказал Сэм, сидевший рядом с ней.

Он едва притронулся к еде.

– И все же некоторые вещи просто невозможно обойти молчанием, – продолжала Пэм.

– Но я очень хочу медаль! – потребовала Холли.

– Нет никакой медали, – зашипела Клементина.

– Ну а почему бабушка сказала, что есть?

– Она этого не говорила! – сказал Сэм.

Мать Эрики очаровательно рассмеялась.

– Долг нашей благодарности Эрике и Оливеру настолько велик, – промолвила Пэм, – что я не могу даже…

– Мартин, можно попросить тебя передать воду? – громким шепотом обратилась Сильвия к отцу Клементины.

Пэм замолчала и стала смотреть, как ее муж, привстав и избегая глядеть на Сильвию, неловко поставил кувшин с водой рядом с ней.

– Извини, Пэм, – сказала Сильвия. – Продолжай. Кстати, милые серьги.

Пэм смущенно дотронулась до уха. В ушах у нее были простые золотые гвоздики, которые она всегда носила.

– Спасибо, Сильвия. На чем я остановилась?

– Долг благодарности, – подсказала Сильвия, наливая себе стакан воды.

Оливер откинул голову назад и стал изучать потолок, словно для вдохновения или спасения души.

– Да, долг благодарности, – повторила Пэм.

Руби, до этого сидевшая на подушке на стуле рядом с Клементиной, вдруг с важным видом положила ложку и соскользнула на пол.

– Куда ты собралась? – прошептала Клементина.

Руби прижала ладонь к щеке:

– Хочу посидеть на коленях у дедушки.

– Это я хотела посидеть у дедушки, – обиделась Холли. – Я как раз собиралась пойти и сесть к дедушке на колени.

– Есть одна цитата, – сказала Пэм. (Всегда находилась какая-нибудь цитата.) Она широко раскинула руки, обратив ладони к потолку. Она любила сопровождать цитаты этим жестом политического деятеля. – «Друзья – это семья, которую мы выбираем для себя».

– Действительно, – заметила Сильвия. – Как верно.

– Не знаю точно, кто это сказал, – призналась Пэм. Ей нравилось называть автора цитаты. – Я хотела проверить.

– Не беспокойся, Пэм, всегда можно посмотреть позже, – сказал отец Клементины.

– Оливер может посмотреть прямо сейчас! – предложила Сильвия. – Оливер! Где твой сотовый? Он такой проворный. Пам-пам-пам – и готов ответ!

– Мама! – воззвала Эрика.

– Что такое?

– Друзья – это семья, которую мы выбираем для себя, – повторила Пэм. – И я так рада, что Клементина с Эрикой стали друзьями. – Взглянув на Клементину, она поспешно отвела глаза. – Эрика. Оливер. Ваши поразительные действия в тот день спасли жизнь нашей милой Руби. Очевидно, мы никогда не сможем отплатить вам сполна. Долг благодарности, который мы…

– Думаю, вы уже отдали долг благодарности, – сказала Сильвия. – Разве нет? Как бы то ни было, из того, что я слышала, так оно и есть…

– Сильвия! – сказал Оливер.

Сильвия бросила на Клементину игривый взгляд. Близко наклонившись к ней, она прошептала так, чтобы не услышали Оливер и Эрика:

– Ты с Оливером, а?

Клементина нахмурилась. Она не поняла намека.

– Вместе сделаете ребенка! – уточнила Сильвия.

Ее глаза злобно сверкнули. Клементина заметила, что Эрика стискивает зубы, как человек, которому приходится терпеть болезненную, но необходимую медицинскую процедуру.

– Эрика и Оливер! Мы вас любим. Мы благодарны вам. Мы вас приветствуем. – Пэм подняла свой бокал. – За Эрику и Оливера!

Гости суматошно потянулись к своим бокалам с вином или водой и тоже подняли их.

– Будьте здоровы! – прокричала Холли, пытаясь чокнуться своим стаканом с лимонадом с бокалом Клементины. – Будь здорова, мамочка!

– Да, будь здорова. Холли, осторожней! – предупредила Клементина.

Она видела, что Холли становится неуправляемой. Последнее время невозможно было сказать, что она сделает в следующий момент.

– Будь здоров, папочка! – сказала Холли.

Однако Сэм не замечал ее. Не опуская бокала с вином, он смотрел на Руби, сидящую на коленях у Мартина и шепчущую что-то Веничку.

– Я сказала: будь здоров, папа! – сердито проговорила Холли, встала на колени на свой стул и сильно стукнула своим стаканом по бокалу отца, отчего он разбился в руке у Сэма.

– Господи! – Сэм вскочил с места, словно в него выстрелили. Повернувшись к Холли, он заорал: – Это ужасно! Ты очень противная и плохая девочка!

Холли съежилась:

– Папочка, прости. Я нечаянно.

– Это было очень глупо! – прорычал он.

– Ладно, довольно, – сказала Клементина.

Сэм поднялся. На руке у него была кровь. Несколько мгновений слышен был лишь шелест дождя.

– Хочешь, чтобы я взглянула на ранку? – предложила Сильвия.

– Нет! – грубо ответил Сэм, слизывая языком кровь и тяжело дыша. – Мне нужно подышать.

Он вышел из комнаты. В последнее время Сэм только это и делал – выходил из комнаты.

– Ну что ж! – сказала Сильвия. – Маленькая драма придает остроты.

Оливер встал и принялся собирать осколки стекла.

– Иди, Холли, посиди у меня, – предложила Эрика, отодвигая стул и хлопая себя по коленям.

К удивлению Клементины, Холли соскользнула со своего стула и подбежала к ней.

– Холли, я же просила тебя быть осторожной, – сказала Клементина.

Она понимала, что упрекает Холли только потому, что хотела, чтобы та села на колени к ней, а не к Эрике. Это было ребячеством. Все ее эмоции стали какими-то мелкими и запутанными. Ей действительно следует отменить прослушивание. Ее чувства перестали развиваться, и она не сможет стать хорошим музыкантом. Она представила себе, как ее смычок скрежещет по струнам, словно она вдруг превратилась в новичка, – скрипучие неприятные ноты под стать ее скрипучим неприятным эмоциям.

– Хорошо. Ну что – чай, кофе? – спросила Пэм. – Эрика принесла к чаю очень вкусные шоколадные орешки. Как раз то, что нужно!

– Ну разве не умница? – вставила Сильвия.

– Я просто необыкновенная, – сказала Эрика.

Пэм занялась сложным процессом уточнения заказов гостей на чай и кофе, а Клементина собрала тарелки и отнесла на кухню. За ней следом пошел ее отец с Руби на руках; у девочки был тот спокойный, недосягаемый вид, какой всегда бывает у детей на руках высокого мужчины, – толстощекий маленький султан.

– С тобой все в порядке? – спросил ее отец.