Поцелуй меня сейчас - Стелла Так

дверь распахнулась, и в комнату вошла сонная Джуди с зубной щеткой во рту.

– Ева! Фидела нофенького? Он жанимаеша шогой! – промямлила она, брызгая зубной пастой. Думаю, она имела в виду «йогу».

– Видела, – пробормотала я, а Кингсли тем временем плавно опустился в позу собаки мордой вниз.

– Что ж, кажется, он очень серьезно относится к своей работе, – заключил Прескот.

Черт возьми, да, свою работу он выполнял хорошо. Я заметила его только потому, что сама полночи просидела у окна, наблюдая за тем, как он наблюдает за мной. Одетый с головы до ног в черное, он сливался с ночью, уютно устроившись на подушке в ветвях большого дуба перед общежитием. Не знаю, как он скрыл свое отсутствие в комнате и спал ли он вообще в своей постели, потому что сама отключилась около трех часов. Однако, когда я проснулась, со скрипом скользнув щекой по собственным слюням на оконном стекле, он – либо еще, либо уже – сидел на дереве. Но, в отличие от меня, не выглядел уставшим, да и на человека, который всю ночь провел, сидя на дереве, не походил.

Я с трудом подавила крик отчаяния. Так продолжаться все равно не может. Одна только мысль, что Кингсли здесь, что отныне он каждую ночь будет сидеть под моим окном, рассматривая своим мрачным взглядом каждую тень, сводила меня с ума.

– Может, пойдем присоединимся? – предложила Джуди, возвращая меня в настоящее.

Проклиная себя, я распахнула окно, высунула голову и крикнула в прохладный утренний воздух:

– И что ты тут такое изображаешь?

Я почувствовала свое теплое дыхание перед лицом. Кингсли плавно выпрямился, подтянул одну ногу и поднял руки над головой.

– Эта вот поза называется «дерево», – отозвался он.

– Какой еще тетерев? – спросил Прескот, но я проигнорировала его.

– Прекрати! – кринула я в окно.

Рядом со мной появилась Джуди и радостно помахала вниз.

– Доброе утро, Кингсли!

– Доброе утро, Джуди.

– Что ты там делаешь?

– Утренняя гимнастика. Хочешь присоединиться?

– Охот… – начала было она, но, увидев мой хмурый взгляд, сглотнула и покачала головой. – Может быть, в другой раз.

Кингсли кивнул и скользнул в новую, как будто даже боевую позу. При этом каждый его мускул напрягся, отчего он стал еще более привлекательным. Проклятье.

– Видела его татушки? Этнические. Секси, – завороженно пробормотала Джуди.

– Видела, – пробормотала я и снова крикнула вниз: – Прекрати! Ты выглядишь глупо.

Кингсли поднял средний палец. Так, это точно не поза из йоги, если только она называлась «поднятый средний палец на рассвете».

– Ева? Eва-а! – услышала я крики из телефона и только сейчас поняла, что совершенно забыла о Прескоте.

– Отправь его обратно, – рявкнула я в телефонную трубку.

– Нет, – решительно сказал он, и я воинственно зарычала.

– Я не буду…

– Либо ты вернешься домой до тех пор, пока все не прояснится, либо Кингсли останется рядом с тобой. И берегись, если решишь усложнить ему жизнь, – пригрозил он, и я стиснула зубы.

– Ах вот оно что? – спросила я. – Ты для этого послал Кингсли? Чтобы шантажировать меня? Чтобы заставить меня вернуться домой, потому что я просто не вынесу его постоянное присутствие? Так я повторюсь, это эмоциональный шантаж и вообще полный идиотизм!

– Речь идет о твоей безопасности, Ева, – его голос приобрел серьезный, но мягкий тон. – Это не идиотизм.

– Тогда пришли кого-нибудь другого.

– Кого?

– Неважно, кого. Только… Только не его. – Мой голос сорвался, и я заметила на себе взгляд Джуди.

Она переводила взгляд с меня на Кингсли и обратно. Прескот шумно вздохнул.

– Давай подождем три дня. Если к тому времени твой настрой не изменится, и ты по-прежнему не захочешь возвращаться домой, я попытаюсь прислать кого-нибудь другого.

Он сказал это так, что стало ясно: обсуждению вопрос больше не подлежит. Пользовался он этим властным тоном редко, но, сколь мягким Скотти казался снаружи, столь непреклонным он был внутри.

– Ладно, – буркнула я.

Он с облегчением вздохнул.

– Я люблю тебя, сестра.

– А я тебя ненавижу.

– Нет, не ненавидишь.

В его голосе явно слышалась улыбка.

– Вернешься домой на Рождество?

– Нет, – чуть слышно сказала я и повесила трубку.

Джуди не сводила с меня глаз.

– Ты его знаешь, – сказала она, откидывая со лба прядь волос.

Не спросила. А утверждала. Я кивнула.

– Долгая история? – предположила Джуди, глядя на меня своими зелеными, теплыми глазами.

– Грустная история, – ответила я, и Джуди кивнула.

Вид у нее был такой, будто ее просто распирает от любопытства, но она сменила тему: с горящими глазами вытащила из своего пиджака маленький металлический предмет. Золотая булавка для галстука, какую носят члены школьного совета.

– Вот, меня попросили тебе передать. Декстер дал мне ее еще вчера, но ты за ужином был такая нервная, решила тебя не беспокоить. – Она сунула булавку мне в руку. – Поздравляю.

– Спасибо, – ответила я, чувствуя, что краснею. – Я уж и забыла… – пробормотала я, и Джуди бросила многозначительный взгляд на улицу.

– Из-за мистера грустная история?

Я прикрыла глаза.

– Извини. – Джуди оттолкнулась от подоконника. – Ладно, у всех нас есть свой мистер грустная история. Не изводи себя. С сегодняшнего дня покажем этой школе, кто тут хозяин?

Я слегка улыбнулась, и Джуди вышла из комнаты, размахивая своим хвостом. Я смотрела ей вслед, качая головой. В жизни не встречала таких жизнерадостных людей, как Джуди Спенсер. Не прошло и секунды, как дверь снова отворилась. Вернулась Анастасия в одном полотенце. Оставляя за собой мокрые следы на полу, она, как всегда с выражением безграничной скуки, побрела к своему шкафчику.

– Доброе утро, – поздоровалась я.

Анастасия взмахнула изящными пальчиками, как бы отгоняя назойливую муху. Так она здоровалась. Или пыталась сказать мне, чтобы я отстала. Трудно было сказать однозначно.

– Как ты сегодня? – тихо спросила я.

Анастасия застыла, уголки ее рта дрогнули, но уже мгновение спустя она одарила меня одной из своих типичных снисходительных улыбок.

– Почему ты спрашиваешь так, как будто мне плохо?

– Ты в порядке? – ответила я вопросом на вопрос. Анастасия молчала. – Ни о чем не хочешь поговорить? Например, о Хейлшеме? – осторожно спросила я, и движения ее стали резкими, будто суставы причиняли ей боль.

– Не понимаю, о чем ты, – сказала она, делая вид, что в самом деле не понимает. – Может, ты и пересмотрела все сезоны «Алиениста», но это не делает тебя психологом.

Я поджала губы, соображая, как лучше отреагировать. Была ли в этой ситуации в принципе правильная линия поведения?

– Поппи видела вас, – решила я, наконец, сказать правду. – Вас с Хейлшемом в фехтовальном зале.

Плечи Анастасии напряглись.

– Поппи в очередной раз клеем обнюхалась, – грубо ответила она и, захлопнув