Петля времени - Сергей Александрович Милушкин

плакат «Чемпионат СССР по легкой атлетике». Червяков зачем-то следил за ними. Явно не из баловства или какой-нибудь игры в сыщиков и бандитов.

Он знал, что на стадионе действуют нелегальные букмекеры. В общем-то, это ни для кого не было секретом, однако то ли все они находились в разработке, то ли их попросту не трогали, однако он ни разу не слышал, чтобы было возбуждено хоть одно дело. Выходить же самостоятельно на начальство Белов особым желанием не горел — инициатива наказуема. Да и своих дел хватало по горло.

Возможно, соседка выиграла крупную сумму денег. Мутный финал, прерывание трансляции и запись, которую он мельком успел посмотреть в кабинете убитого монтажера говорят о том, что такое вполне могло случиться. Бандиты решили вернуть свои деньги, организовав нападение на женщину. Все сходилось. Кроме одного.

— Не могли же они два раза провести этот чертов забег! — вырвалось у него.

— Ой! — раздался голос за спиной. Белов повернулся и в темноте не сразу опознал директрису.

— Я вам помешала? — смутилась она.

— Нет-нет, что вы! Это я сам с собой разговариваю. Старая милицейская привычка, — улыбнулся он. — Выяснили что-нибудь, Наина Иосифовна?

Женщина была явно взволнована. Она чуть заметно кивнула.

— Странно, но вы оказались правы. Не с первого раза, но… Вот, одна двушка осталась, — она протянула монетку.

Он взял две копейки, помедлил и опустил ее в карман.

— Ну же… Не томите…

— Сначала я позвонила Турову… это инструктор РОНО, наш районный отдел народного образования. Обычно он в курсе сложных детей, занимается в том числе взаимодействием с органами, детскими комнатами, разными происшествиями, но тут он сразу сказал, что решение принималось выше. Он видел приказ за подписью Толстикова.

— Толстикова?

— Да, это… начальник ГОРОНО. Городской отдел.

— Неплохие связи у хулигана.

— Я тоже так удивилась. С Толстиковым я хоть и знакома, разумеется, но звонить ему сейчас по такому поводу не стала бы, даже будь у меня его домашний телефон… — Она сделала паузу и вдруг сказала: — Можно у вас сигарету попросить?

Белов удивился, достал пачку «Космоса», потом хлопнул себя по другому карману и вытащил «Мальборо».

— Это… импортные! — взглянув на пачку, директриса, казалось, была шокирована. Тем не менее, она осторожно взяла сигарету. — Вообще-то, я не курю, только когда волнуюсь… а бывает это не так уж и часто… — сказала она, прикуривая от зажженной спички.

Белов хмыкнул. Не говорить же, где он взял эти «Мальборо».

— Я позвонила заму Толстикова — Анжеле Петровой. Мы иногда ходим с ней в Сандуновские бани… хорошее место, кстати… рекомендую для разгрузки ума и тела. Так вот… она не слишком удивилась моему позднему звонку и сразу сказала, что в курсе событий. Мол, ничего страшного, завтра ГОРОНО согласует перенос выходного дня на понедельник для шестых классов. И добавила, что по итогам года меня, скорее всего, представят к награде «Заслуженный работник народного образования города Москва» за вклад в военно-патриотическое воспитание молодежи. Мол, «Зарницу», которую я провела, заметили даже сверху.

Белов едва заметно покачивал головой.

— Быстро же они…

— Что вы сказали?

— Нет, это я так… продолжайте, прощу прощения…

Она выдохнула ароматный дым и по ее глазам он увидел, что она действительно взволнована, если не сказать больше. Как опытный следователь он моментально чувствовал настроение собеседника.

— У меня нехорошее предчувствие, — вдруг сказала она. — Со вчерашнего дня, когда мы с… в общем, я едва перебила ее словесный сумбур, ее будто бы прорвало, все про эту «Зарницу», да какая я молодец, что все так устроила и договорилась. И спросила про Червякова. Она сначала не поняла, о ком речь, но потом как будто вспомнила и неохотно сообщила, что это лично Толстиков устраивал по просьбе своего знакомого.

— Какого знакомого?

— Я спросила. Она снова замялась, но потом призналась по секрету, так как мы старые подруги (только никому!), что документы поступили из психиатрической больницы за подписью директора. Кажется, Вербицкий или как-то так. Инициалы она не помнит, но зато точно вспомнила, что бумаги привез мужчина средних лет — загорелый и какой-то неприятный, отталкивающий. Они столкнулись в коридоре, он спрашивал Толстикова. Толстиков подписал (что выглядело странно, так как в таких случаях всегда созывают педкомиссию), а потом передал бумаги ей для направления в РОНО. Он наотрез отказался обсуждать этот вопрос, и она больше даже не пыталась его поднимать. Вот такие дела… — закончила свой рассказ Наина Иосифовна.

— Выходит, Червяков психически болен, но кто-то его серьезно прикрывает.

— Педкомиссия решает, может ли ребенок обучаться в обычной школе или же его направить в специализированное учреждение. Ничего этого не было сделано. В поступивших из РОНО документах значилось, что он годен к обучению в средней школе. Думаю, это очень серьезное нарушение…

— Превышение власти или служебных полномочий, должностной подлог, — сказал Белов, — статья 175 Уголовного кодекса РСФСР. Внесение должностным лицом в корыстных целях или из иных личных побуждений в официальные документы заведомо ложных сведений наказывается лишением свободы на срок до двух лет или увольнением от должности.

Директриса покачала головой.

— Я сразу почувствовала неладное, как только увидела эти его документы. По документам он поступил из спецшколы из какого-то номерного городка под Смоленском, родители между тем — московские. Это я позже узнала, что они приемные. Успеваемость, судя по табелю — ниже среднего, но на это уже мы не смотрели. Есть приказ, выполняем. Он отучился, кажется, апрель и май прошлого года, поставил на уши весь класс, по шести предметам получил двойки, и мы решили оставить его на второй год. Ну а на следующий, если ничего не изменится, ставить вопрос об исключении.

— Кажется, вопрос решился сам собой…

— Не поняла.

Белов секунду колебался, потом сказал, глядя ей прямо в лицо.

— Наина Иосифовна, я думаю, вы должны знать. Червяков больше не будет учиться в вашей школе, это я могу вам гарантировать. Сегодня утром в воинской части он взорвал гранату, после чего группа зарничников, в которую он входил, исчезла. Дети пропали. Начиная с обеда поисковые группы прочесывают местность, но никаких следов пока не обнаружено. Дети исчезли вместе с командиром, который их вел. Именно поэтому мероприятие продлили до завтра, чтобы среди родителей не возникла паника. Я возглавляю оперативную группу по расследованию.

Лицо женщины белело по мере того, как