Предел прочности (СИ) - Анастасия Стер

ног Адриана.

Он навалился на него и стал бить по лицу наотмашь, валяя его голову между своих кулаков. Мы кинулись оттаскивать его, получая толчки локтей. Педро быстро закрыл дверь и зашел внутрь, помогая нам посадить Дона на поваленную скамейку.

Марко держал его руки сзади, Педро и Доминик придерживали его корпус, я остался стоять прямо перед ним, специально не присаживаясь, чтобы казаться еще выше него.

Он сплюнул и прищурившись уставился на меня, кусая свою нижнюю разбитую губу:

— Главная крыса, значит? Ты знаешь наш кодекс, Кас, это предательство своей фамилии.

— Я никого не предал, я защищаю своих, — мой голос не дрогнул, хоть это и была точка невозврата. — Ты стал забываться, Армандо. Стоит спускать весь свой пыл на реальных врагов, а не на своих. Шаг за шагом мы ошибаемся, оставляя за собой следы из крови, и ты думаешь, что другие синдикаты не увидят этого? Увидят, услышат и поймут, что нас легко сломать. Несколько десятков лет никто не знал наши имена, мы были тенью, от которой все ссались, а что сейчас? Фото Адриана висит по всей Калифорнии и все банды точат зуб, догадываясь, что он из верхушки. Твои чертовы русские, которым ты так активно нализывал, в том числе.

— Так это ты приказал сделать подрыв ресторана и отказался от сотрудничества с русскими? — он снова хрипло засмеялся, но начал кашлять, сплевывая себе под ноги слюну с кровью. — Это из-за тебя их Дон озверел и ищет пути для отмщения, сука.

Я все же присел на корточки, не отрывая от него взгляд. Я помолчал, осматривая глазами его морщинистое лицо и продолжил говорить, складывая руки в замок:

— Мы теряем могущество от твоих действий и решений. Ты отдаешь приказы, чтобы твои люди убивали и избивали своих же людей и после этого говоришь что-то о Кодексе? Ты всегда был тем, от чьего имени дрожали все, а сейчас ты превратился в сраного клоуна. Если бы не я, тебя бы уже давно убили и забрали себе весь твой бизнес. И теперь последнее слово всегда будет за мной, запомни это. Вся фамилия встанет за моей спиной, потому что я не собираюсь подгибаться под кого-то. Я буду нападать и уничтожать с одного удара.

— Что, убьешь меня?

— Нет, пока просто предупрежу, что эта фамилия — моя единственная семья. Больше у меня нет никого и я не позволю топтать ее имя в грязи, — я придвинулся ближе к нему и продолжил шепотом, — ты больше не ударишь никого из моих братьев или я вырву твое чертово сердце своими руками. Советую не собираться на волю, потому что для тебя больше нет места в нашем плане. Ты будешь гнить здесь, пока мы будем восстанавливать честь семьи. И, кстати, если вдруг ты хочешь нас всех подставить — я изменил план побега и про него знают только те, кому я доверяю свою жизнь. Возможно когда-то я разрешу тебе занять пост студента, но обещаю, что выше солдата ты даже не поднимешься.

Я встал и пошел к кроватям, начиная двигать их на свое место. Остальные присоединились ко мне, а Дон хмыкнул и дал знак Педро, что хочет выйти.

* * *

Вечером каждый лежал на своем месте и молчал. Гнетущая, тяжелая атмосфера была практически ощутима в камере и ложилась на плечи неподъемным грузом.

Марко читал книгу про азиатскую философию, Дом и Адриан просто смотрели в стену, слегка покачивая ногами, а я сидел в телефоне, не понимая что мне делать.

С экрана на меня смотрело улыбающееся лицо. Я вглядывался в карие глаза, в которых отражалось солнце и тысячи звезд. Казалось, что они переливаются темнотой и светом, сочетая в себе демонов и ангелов. По этим глазам нельзя было определить душу и нутро человека, потому что в них проглядывались тысячи неуловимых крапинок.

Я так хотел услышать ее голос. Мне почти физически плохо, если хоть один день она не смеется в голосовом сообщении или не рассказывает тысячи историй, прыгая с темы на тему. Я знаю, что она обожает есть на завтрак жирную еду, а на обед и ужин предпочитает салат или легкий смузи. Я так скучаю по ее глупым сообщениям и фото, где она корчит рожицы. И мне так, черт возьми, больно, что все это она посвящает не мне. Она общается с хорошим парнем, который полностью соответствует ей. А я просто нагло ворую ее счастье, затмеваю ее солнце. Я боюсь, что она не примет меня без маски правильного рыцаря. Да, твою мать, это именно то, что я чувствую — страх. Я так хочу, чтобы она приняла меня и поняла, ведь только эта девушка способна видеть всю картину целиком.

Она единственная, кто захотел узнать нашу историю. Расспросить про мотивы, почему мы вообще решили прийти в мафию. До этого всем было насрать, ведь такие уроды недостойны жизни. Черт, мне так больно от того, что я заставлял ее плакать и считать себя неправильной. Я убил дорогих ей людей, разрушил ее репутацию. И я так хочу все исправить. Первый раз в своей жизни я хочу не разрушить, а восстановить.

Поток мыслей, который заставлял меня все больше чувствовать себя живым, нарушил скрежет ключа в дверном проеме. Я быстро выключил телефон и спрятал его в потайное отверстие в деревянном полу.

Педро заглянул в камеру и сказал, что Адриана вызывают в аппаратную. Я тут же вскочил, говоря о том, что пойду с ним. Он посмотрел на меня с благодарностью и мы вместе двинулись к двери.

Идя по темным коридорам с приглушенным светом, я морально готовился к тяжелому разговору. Подсознательно я словно уже знал, что сейчас услышу ее голос, но на этот раз он не вызовет у меня улыбки. Около двери в комнату стояли двое дежурных и я взял Адриана за руку, замедляя шаг.

— Чтобы сейчас там ни было, держи лицо и не показывай свои эмоции, — твердо сказал я, смотря прямо на серую дверь, — после того, как повесишь трубку, можешь разгромить все вокруг.

Он кивнул и мы зашли внутрь. Аппаратная представляла собой небольшую комнату с ярким, холодным светом. Здесь стоят несколько сидений со столом и телефоном, отделенные пластиковой перегородкой, чтобы создать ощущение конфиденциальности. Перед каждым столом находится стекло и с другой стороны обычно сидят посетители, пришедшие на свидание. Стекло, конечно же, бронированное.