Иван Грозный - Казимир Валишевский

Курбский воплощал в себе ту группу московских людей, с которой пришлось бороться Ивану. Эти люди были доступны культурным влияниям, им были свойственны некоторые стремления к свободе, но то и другое они понимали в узком смысле, применительно к своим эгоистическим интересам привилегированного сословия. Некоторые отрицали, что Курбский примыкал к боярству, защищавшему свои устарелые права и привилегии. Но разве сам Курбский не заявлял своих прав на Ярославское княжество? Переходя в Польшу, он являлся корыстолюбивым карьеристом. Король предоставил ему Кревскую старостию, десять сел с 4000 десятин земли в Литве, город Ковель с замком и 28 селений на Волыни. Король думал, что этим возмещает потери, понесенные вследствие бегства с родины Курбского.

Допустим, что опальный вельможа Ивана стремился лишь защитить против посягательства государственной власти и расширить свои наследственные права – участие в совете царя или подача голоса при обсуждении государственных дел, право боярина служить царю лишь в той мере, в какой ему угодно было. При всем своем сочувствии прогрессу Курбский, таким образом, является политически отсталым человеком: он защищал начала, «завещанные глубокой стариной». У него были свои идеалы, но в них он сходился, быть может и незаметно даже для самого себя, с Польшей, которую он ненавидел и презирал, несмотря на то, что ел ее хлеб. Эти идеалы оказывались уже анахроническими даже на их родине – Польше. Они были опасны и гибельны. Перенести их на московскую почву было невозможно. Здесь они сталкивались с другими понятиями и нравами и превращались в полное отрицание государства, что выражалось в отказе от службы, бегстве за границу и предательстве родины. Курбский напрасно старался представить Ивана гонителем угнетенной невинности. В народном же творчестве Иван и доныне остается искоренителем крамолы на русской земле. Истребляя бояр, он казался защитником убогих и немощных. Эта легенда требует объяснений. Большинство русских историков не хотело допустить и мысли, что на стороне Грозного был сам русский народ. Что же сделал Иван для крестьянской массы? До него люди эти были свободными земледельцами, теперь они оказались полурабами, в скором времени окончательно утратившими свободу. Прикованные к жалкому клочку земли, они при Иване несли более тяжелое бремя, чем раньше. Государство все более и более эксплуатировало крестьянскую массу, из-за непрерывно растущих его потребностей. Но этот народ, нищету и бесправие которого увеличил Иван, воспевал и превозносил его. Когда страдания становятся невыносимыми, всякая перемена кажется благодеянием, хотя бы она и ухудшала положение. В 1582 г. крестьяне польских владений, предоставленных Курбскому, открыто заявили жалобу на своего нового господина. Жалоба была признана справедливой. Это было в Польше. Можно представить себе, как он пользовался своей властью и распоряжался судьбой крестьян в своих родовых вотчинах у себя на родине! Таких владельцев были тысячи. Курбский ведь еще слыл либеральным человеком! На этой ненависти народа к притеснителям-боярам и созидалась популярность Ивана среди угнетенных масс.

Курбский умер в Ковеле в мае 1583 г. Его семья уже успела принять католичество в Польше. Вернувшись на родину, она снова приняла православие и вымерла в 1771 г. В борьбе между старым и новым порядком Курбский был самым блестящим защитником прошлого. Но признать его героем или мучеником нельзя. Я хотел показать, с какими противниками пришлось меряться Ивану силами.

Глава вторая

Опричнина

Вымысел и действительность драмы. Террор. Царь Симеон. Историческая оценка опричнины.

I. Вымысел и действительность драмы

Многие из моих русских и некоторые из французских читателей знакомы с приключениями князя Серебряного по рассказу гр. Алексея Толстого. Возвращаясь в Россию из посольства в другое государство, герой романа встречается с отрядом вооруженных людей, по внешности и поступкам представляющих настоящих разбойников. На глазах князя Серебряного они грабят деревню, подвергают людей насилиям и убивают их. Князь вмешивается в побоище. Скоро его самого схватывают, и он узнает, что его обвиняют в преступлении против царских людей. Воображаемые разбойники оказываются царскими слугами, а их бесчинства обычным явлением нового политического строя. Провинившегося князя приводят в новую резиденцию царя, в Александровскую слободу, где он делает новые ужасные открытия. На царском дворе он видит медведей, которыми травят пришлый люд. Наконец, избежав пытки, он попадает на царский пир. В столовой зале заседают царские клевреты, переодетые чернецами, сам царь, зловеще усмехаясь, наделяет гостей кубками с отравой. Нога скользит в крови. Воздух насыщен опьяняющим запахом бойни. Гул веселых голосов охмелевших гостей смешивается с раздирающими душу воплями жертв, мучимых тут же рядом в застенках. Этот дворец напоминал ад или бойню. Серебряный начинает догадываться, что это царь тешится такими страшными забавами. Изображая эту картину, автор не создавал ее своим воображением. Гр. Алексей Толстой заимствовал у исторической науки, в лице самых блестящих ее представителей, и свой рисунок, и краски. В изображении Карамзина, Соловьева, Костомарова, Ключевского, Михайловского опричнина является кровавой эпопеей бессмысленных убийств, совершавшихся по повелению царя для его забавы. Исполнителями его приказаний являлись люди без стыда и совести. Со своими страшными эмблемами – собачьей головой и метлой у луки седла – они скачут по большим дорогам, грабят и убивают. Обрызганные кровью, они везут свою богатую добычу в Александровскую слободу. Здесь ко всем своим преступлениям они прибавляют еще одно – кощунство: облекшись в черные рясы, они вместе со своим игуменом, царем, предаются самым гнусным оргиям.

На смену указанным историкам явились другие, занявшиеся тем же вопросом. Они пришли к совершенно иному пониманию опричнины. Эта волнующая историческая загадка нашла у них новое объяснение. За ошеломляющей обстановкой и ужасными формами они увидели некоторую руководящую идею, зрело обдуманный план, проводимый с последовательностью и настойчивостью. В деятельности создателя опричнины Грозного они увидели обширную программу хозяйственных, социальных и политических преобразований. Осуществлялась эта программа недостойными средствами, но это, быть может, было неизбежно. Надо заметить, что вопрос об опричнине до сих пор так и остается загадкой. Историки старой школы в понимании опричнины допустили тройную ошибку: они приняли внешнюю сторону ее за действительность, подробности за существенное, часть за целое.

Для пояснения этой мысли приведем пример. Допустим, что вся история французской революции сведена к изображению отдельных сцен или личностей из клуба якобинцев, тюрьмы Тампль и Национальной площади. Такое пояснение эпохи великих событий вполне бы соответствовало изображению десятилетнего периода в правлении Ивана Грозного. Самый необходимый документ для истории этой эпохи остается для нас неизвестным. Я говорю об учредительной грамоте опричнины. Она хранится в государственном архиве, но до сих пор не издана и даже недоступна для исследователей. Другие документы частью затеряны, частью также неизвестны. Обратимся к установленным фактам.

Бегство Курбского не было единичным явлением. Как до него, так и после него мы видим подобные же попытки – одни удачные, другие оставшиеся только покушениями на бегство. Отъезд Курбского не мог не смутить Грозного. Он потерял уверенность в завтрашнем дне. Задачи, поставленные Иваном во внутренней и внешней политике, требовали людей и средств. Где же их взять? Если люди Ивана не проигрывали сражений из-за местнических споров или не изменяли в пользу врагов государства, то бежали заграницу, заботясь больше о своих выгодах, чем о благе родины. Что касается средств, то ими распоряжались те же ненадежные слуги. Служилые люди стояли во главе государственного управления и владели главным богатством страны – землею. Все в государстве совершалось при их участии: воеводы, наместники, судьи, члены боярской думы, начальники приказов держали все в своих руках. Нечего и говорить о старых вотчинниках, которые, сидя на своих наследственных землях, где у них были собственные военные силы и свой двор, обладали безапелляционной судебной властью и были почти совершенно свободны от налогов. В своих владениях они разыгрывали роль настоящих государей. Опираясь на формальное превосходство своей знатности, они предъявляли к своему младшему родичу такие притязания, которые не могли его не беспокоить, хотя в сущности они были бессмысленны и бессильны.

Мысль раскассировать всю эту военную и правительственную организацию никогда не приходила в голову Ивану. Московское государство XVI в. жило известными традициями. С отдельными лицами царь мог сделать, что хотел, но перед существующим порядком он оставался бессильным. Он сам со своей властью являлся лишь составной частью этого порядка.