Легенда о Горном Льве (СИ) - Анастасия Веха

потянулся. Было уже поздно, да и мы устали с дороги. Ещё утром ехали в седле с Сёдраланда.

— Чем пригрозить?

— Скажи, кто не уберётся, будет стоять на стене с голым задом.

— Понял, — кивнул Йорген, размял плечи и направился к столу. Он легко запрыгнул на столешницу и рявкнул: — Пошли вон! Выметайтесь! — он пнул посуду. Пара глиняных чаш грохнулась на пол и разлетелась вдребезги.

Волки присмирели. Загудели, недовольные. Быстро допили пиво и стали собираться. Стало тише. Я наблюдал, потирая шрам на виске. Голова ныла. Хотел бы быть с моей Китти и целовать её нежное лицо, но, проклятье, на нашей кровати спали эти оборванцы! Нет, это уже ни в какие ворота!

Воины вскоре разошлись. Я отдал Бьёрну кружку и приказал идти спать. Йорген почему-то пристал к этой девчонке-шлюшке. Совсем ему голову отморозило?

— Не тошнит больше, не? — спрашивал он, когда я подошёл и остановился над ними.

Они сидели на полу. Вот оно что, девку тошнило. Нечего было столько пить. На вид соплячка ещё, нос не дорос с воинами на равных пиво хлестать.

— Нет, уже лучше, — отозвалась она, всхлипнув.

Йорген улыбался. Эта проклятая ухмылочка не сходила с его рожи, кажется, никогда. Он помог девке подняться. Я бы побрезговал. Походные девки давно уже меня не интересовали.

— Кто ты такая? — строго спросил я. Помнил её лицо, вроде, служила моей жене, но имя напрочь вылетело из головы. — Почему не спишь?

Девчонка обернулась. Лицо у неё было мокрое от слёз и ещё боги ведают чего. Две тёмные, толстые косы висели до живота, встрёпанные. Глаза жгучие, тёмные, но не такие чёрные и бездонные, как у Йоргена. Она сдвинула резкие брови и поправила платье, прикрыв грудь.

— Не хочу спать, господин, — ответила вроде без грубости, но я услышал дерзость. — Лейла я, служанка госпожи Катерины.

— Вряд ли госпоже понравятся твои игры, — заметил я.

— Нечего ей знать про мои «игры»! Пусть госпожа занимается своими делами.

Лейла стала собирать в карманы золото, что дали ей воины. Я оторопело переглянулся с Йоргеном. Тот стоял, ухмыляясь, и спрятал руки в карманы.

— Ты бы осторожнее с ними, — заметил он. — Могут и горло ножиком пощекотать. — Он почесал заросший щетиной кадык. Там был старый белый шрам. Когда-то ему тоже щекотали горло «ножиком», причём так, что чуть не отправили на ложе Старой Матери.

— Я знаю, что делаю, не маленькая! — огрызнулся дерзкая девица.

Мы расхохотались. Насупленная Лейла спрятала все монеты, браслеты и кольца по карманам и подняла венец со стола, чтобы надеть на голову. Обернулась и улыбнулась нам. Игриво откинула косы за спину.

— Что, неужто тоже хотите меня?

— Дура, на себя глянь, — фыркнул Йорген. — Не жалко жизнь губить? Ты молодая, складная, могла бы и за воеводу устроиться.

— Отвали, пёс! — рявкнула она. — Сама решу, за кого мне устроиться!

Развернулась и пошла прочь.

— Вот с-сучка, — зарычал Йорген и хотел было идти за ней, придушить, наверное, но я схватил его за плечо. Покачал головой.

— Эта девка служит Китти. Она не простит нам, если обидим.

— Да такую дрянь только по заду отшлёпать! Сопля!

— И язык отрезать, больно длинный.

* * *

Конечно, мы ничего ей не сделали. Пусть Катерина сама разбирается со своей прислугой, а то ещё возненавидит меня, если влезу, и опять сначала начинай. А мы только помирились.

Время было позднее. В усадьбе уже все спали. В коридорах стояла такая темень, что выпивший Йорген натыкался на углы и ржал. Он вдруг вспомнил, что его рыжая Трис рассказывала, будто они втроём — моя Китти, Трис и эта Лейла — добрые подруги уже боги ведают сколько лет.

— Что-то не похоже, — заметил я мрачно. Мне не нравилось, что у моей жены такие безбашенные подруги. Шли по пустым коридорам вдвоём и бубнили вполголоса.

— Ну да, Трис жаловалась, что эта деваха совсем от рук отбилась и госпоже на глаза не появляется. Моя маленькая убивается по ней, плачет в подушку, смотреть больно. Дружат они… ну, дружили, — рассказал Йорген.

— Похоже, дружбе настал конец.

— Похоже.

Мы распрощались в коридоре. Йорген жил через пару дверей от меня, сменил дружинный дом на тёплое гнёздышко и, кажется, стал почти семейным человеком. А когда-то его звали не иначе, как Йорген Развратник.

Да-а… время сильно нас потрепало.

Трис с длинными рыжими кудрями встретила его у порога, будто чуяла, что идёт. Он сразу позабыл обо всём на свете, оскалился, как обкуренный дурак, и заворковал с ней. Напился знатно. Трис только фыркнула и повела его спать.

— Спокойной ночи, господин, — пожелала она мне на прощание. Скромная девица, она мне нравилась больше Лейлы.

Йорген, уже рухнувший в кровать, возмутился:

— Ты чего там ему глазки строишь⁈ Я начинаю ревнова-ать!..

— Ой, да что несёшь ты, глупенький. Ну-ка сапоги снимай!

Я фыркнул и отошёл. Заметил тень в коридоре и узнал Лейлу с тёмными косами. Проклятье, она тоже тут живёт?.. Девчонка стояла у двери в княжеские покои, будто поджидала меня.

— Чего тебе? — хмуро спросил я. Она отлипла от стены и встала передо мной. Улыбнулась, подняв голову.

— Ты вот говоришь, князь, что я нехорошо себя веду, а знаешь, что делает твоя благоверная жена, когда тебя нет? — заговорила она негромко.

Сердце скорее забилось в груди. Мне стало тревожно, хотя, вроде бы, никаких обид и подозрений к Катерине у меня не было. Да, Катерина лезла, куда не просят, но это были невинные дела, вроде пошива новых одежд для рабов, помощи хранителю Исаку и дарования хлеба городским бездомным. Я не был против. Пусть делает, что хочет, лишь бы была счастлива и не грустила без меня. В суды и казни она не пустится, это точно. Не поднимет воинов против меня.

Власть по-прежнему моя.

Кто такая эта девка, чтобы пускать очередные слухи о моей жене? Кто я такой, чтобы им верить?.. И всё-таки я спросил:

— Ну и, что делает? Говори, раз начала.

Дёрнул желваками и следил за буйной девкой единственным глазом. Она обошла меня кругом, будто решила заигрывать. Будто решила, что интересна мне. Дура. Где она, а где я.

— Да вот, князь, шла я как-то пару деньков назад с пирушки…

— Не тяни, я устал.

— Не тяну, а прямо говорю, — кажется, она испугалась резкости. Задрожала, и глаза стали круглее, как у напуганной совы. Но постаралась удержать лицо. — Подхожу к двери, а тут, прям на этом месте, княгиня твоя с воином.

Я скрипнул зубами.

— Ну и?

— Стоят тут, целуются, княже. Как любовники, срам один. Я устыдилась, думала, ну, госпожи выбор, не