Дом на перекрестке. Под небом четырех миров - Милена Завойчинская

– Да? – Я подавленно замолчала.

Вот не хочу! Не хочу я всех этих балов, маскарадов и званых вечеров. Я боюсь всех этих аристократов!

Пока я предавалась трусливым мыслям, Эрилив подошел к калитке и присмотрелся.

– Вика, иди сюда и приложи ладошку в центр своего герба.

– А откуда тут мой ге… – Закончить фразу я не успела, так как подошла и действительно увидела в центре ворот свой герб.

Надо же… Дом, похоже, мне не просто по документам отдали, но и обозначили его как мой. Я приложила ладонь к грифону, и через мгновение ворота открылись с мелодичным перезвоном.

По выложенной светлыми плитами дорожке мы дошли до крыльца, и я открыла дверь ключом, приложенным к документам.

– Меня! Меня первого! – взвыл из сумки Филя.

– А как же, мы помним…

Эрилив опустил переноску на крыльцо и выпустил Филю. Не успела я глазом моргнуть, как Филька важно переступил через порог и, тут же сорвавшись с места, пулей помчался вглубь дома. Переглянувшись и посмеиваясь, мы вошли следом, и я отпустила с поводка Марса.

А еще через минуту откуда-то из коридора послышался звон, грохот, возмущенный вопль Фили и следом – не менее возмущенная тирада, выкрикнутая мужским картавым голосом.

– А ну бгысь, поганец! Ты как сюда попал? А ну пговаливай!

– Сам ты бгысь! – завопил Филя, и снова что-то громыхнуло. – Я потомственный фамильяр! Меня хозяйка этого дома первым внутрь запустила.

– Где хозяйка? Хозяйка этого дома – фея! А у фей не бывает таких наглых могд в фамильягах! Ишь, наел окогока! Не кот, а бык какой-то! – возмущался все тот же картавый голос.

– Вика-а-ау! – взревел Филя. – Он мне не вери-ут! Этот картавый домовой не верит, что я твой фамилья-ур! Ну скажи-у же ему-у-у! – И снова грохот и звон.

Через несколько секунд в коридоре показался кот, летящий к нам с задранным трубой хвостом, а следом за ним – коренастый лохматый мужичок со сковородкой наперевес.

– А ну стой, могда наглая! Я тебе покажу, как в чужой дом забигаться!

– Вика-у! – Кот пулей влетел мне на руки. – Вот! – и возмущенно ткнул лапкой в мужичка. – Местный домовой! Вот скажи ему, скажи!

– Ой! – Домовой, увидев нас, резко затормозил.

– Здравствуй. – Я с улыбкой смотрела на растерявшуюся домашнюю нечисть. – Виктория Лисовская, новая хозяйка этого дома.

– Ох ты ж, батюшки! – Домовой всплеснул руками и уронил сковородку, которая с грохотом приземлилась на пол. – А я это… Домовой я. Дом охганяю! Вот! – И он неловко поклонился.

– Похвально. – Не выдержав, я рассмеялась. – Это мой жених, Эрилив ле Соррель. – Я кивнула в сторону с трудом сдерживающего смех Рила, так как руки у меня были заняты Филей. – А это действительно мой фамильяр, Филимон. Прошу любить и жаловать. И мой пес, Марс.

– Гр-рав! – подал тот голос.

– А почему он гозовый? – Домовой в изумлении уставился на Марсика.

– Лиловый! – хором выдали мы втроем.

– Гр-рав! – согласился песик.

– А тебя как зовут, домовой? – заговорил Рил.

– Дык никак. Домовой же я.

– Хочешь, имя дам? – Это я.

– А можно? – переняв мою краткую манеру говорить, тут же перестроился домовой.

– Мм… Василий. Сокращенно – Вася. Как тебе?

– Что, пгавда мне? – Домовой вытаращился. – Мне – настоящее имя?

В общем, как только Василий, мой новый домовой в новом доме в Керистали, отошел от первого шока после нашего явления и нежданно приобретенного имени, он показал нам дом. Просторный светлый особняк мне очень понравился. На первом этаже кроме кухни и подсобных помещений находились большая бальная зала, два рабочих кабинета, столовая и гостиная с камином. А на втором и третьем – хозяйские покои, гостевые комнаты и комнатки для прислуги.

Выяснилось, что жил в этом особняке Василий давно, почти с момента его постройки. Дом старинный, переходил к разным людям, а совсем недавно его приобрели по приказу короля для феи Виктории. Это Вася подслушал из разговоров, сам-то он не показывается людям. Дом хороший, крепкий, никаких тайн и скелетов в шкафах не имеет, и хотя кой-какие места не мешало бы подремонтировать и освежить, но в целом, что называется: «Хоть сейчас въезжай и живи».

А уж после того как я прошлась с ним по дому и все то, что требовало некоторого ремонта, восстановила с помощью волшебства, Василий на меня был готов чуть ли не молиться. Задержались мы в Керистали на два дня, потратив энное количество времени на поиски прислуги, которая бы жила здесь постоянно и была бы готова встретить наш приезд в любое время дня и ночи. Учитывая, что жить здесь постоянно мы не планировали, то и прислуги наняли минимум. Экономка, которая при наших приездах должна будет еще готовить еду, ее взрослая дочь, девушка лет двадцати – в роли горничной, и сторож, одновременно исполняющий работу садовника. Вот и весь штат.

Василий решил, что показываться людям он не станет, но попросил предупредить о том, что он тут живет, чтобы не забывали оставлять ему еды и молока. Как оказалось, домовой его невероятно любит.

К нашему удивлению, кухарка Настила и горничная Олесья не испугались, а, наоборот, очень обрадовались тому, что в доме живет домовой. И Настила даже пообещала, глядя куда-то в пространство, мимо Василия, которого не видела, что будут ему и молочко, и пирожки.

Вася важно и довольно кивал, не обращая внимания на фыркающего Филю. А сторож Никир со своей стороны обронил, что не возражает иногда перед сном перекинуться в карты или кости. Тут Василий задумался…

В общем, отбыли мы из Керистали крайне довольные друг другом. Домовой светился от счастья, что дом обновился, что хозяйка его – фея и можно от нее, то есть от меня, и от ее мужа, а в будущем и от детей, не прятаться. Подружился с Марсом, и даже с Филимоном они пришли к перемирию. Филя хоть и дулся, но через некоторое время признал, что вообще-то Вася не просто так его шуганул, а оберегая хозяйское добро. Так что, сморщив на прощанье мордочку, мой деловой фамильяр смилостивился и протянул Василию лапку для прощального лапо- и рукопожатия. Мудрый домовой сделал вид, что все так и должно быть, и в итоге они расстались мирно.

Перемещаться из мира в мир мы пока не могли. То есть я по идее могла. Точнее, феи это могут. Но учитывая, что я не одна и фея из меня пока никудышная, предпочитала не рисковать. Поэтому мы сначала перенеслись ко мне в Замок. Сообщили всем, что дом в Керистали готов к приему гостей, и собрались в Лилирейю. И вот тут к нам намертво прицепились два пассажира, если можно так выразиться.

Первый – Тимар, который смотрел жалостливым взглядом и робко спрашивал: «Ну можно? Можно?» Второй – профессор Владир. Ученого мужа просто-таки распирало от любопытства. Он до сих пор локти кусал, что не попал под волну превращения в кроликов. И сейчас, узнав, что мы отправляемся в «лиловый мир», да еще в его столицу… В общем, понятно, да? Прозвучала коронная фраза профессора: «Ой, это так интересно! Я с вами, дорогая ученица». Ученице деваться было некуда, и профессор бодрячком пристроился к нашей маленькой группе.

Селена и Ниневия только посмеивались, но отговорить пожилого мужчину даже не пытались. Все мы уже давно поняли: если профессору что-то интересно, то проще ему это показать, объяснить, дать пощупать, а если понадобится, то и на зуб дать попробовать, чем спорить. Нет, он очень вежливый и воспитанный человек. Ученый – и этим все сказано. Но вот до того жадный до всего нового и неизученного, что его даже Филимон порой побаивается. А это о многом говорит. Филька не боится и не уважает вообще никого, кроме меня. И теперь – профессора. Хотя, надо честно признать, там, помимо уважения, присутствовала большая доля здорового инстинкта самосохранения.

Вот такой тесной компанией мы и отправились в Анделлу, столицу княжества Анигвен. Тут нашим Сусаниным был Эрилив. Все-таки это его родной мир, и уж что-что, а столицу он хорошо знал. Поэтому нужный нам дом мы нашли быстро и без труда. А еще точнее, мы просто перенеслись на улицу перед домом.

– Вот! – Эрилив показал рукой на стоящий перед нами особнячок сочного персикового цвета.

В отличие от особняка в Керистали, этот дом стоял не за забором в саду. Просто перед ним простиралась небольшая лужайка – ровный газон с цветочными клумбами. Мне это напомнило дома в богатых районах американских пригородов – как показывают в кино. Дорога, а по обеим ее сторонам – сначала лужайки, а затем – ровные ряды домиков. Вот мой домик – персиковый. Справа от него – изумрудный, слева – ярко-желтый.

Я повернулась и посмотрела, что напротив. А напротив моего дома – оранжевый, напротив изумрудного – сиреневый, напротив ярко-желтого – розовый.

– Сон сюрреалиста! – обалдело выдала я.

– Что? – Профессор тоже несколько ошалело разглядывал это безумное буйство красок.