Убежище - Реймонд Хаури

Она покачала головой:

— Еще полчаса назад я не думала, что нам есть что с ним обсуждать. А почему вы спрашиваете?

— Просто мне интересно знать его мнение. Мы с ним только пытались понять, зачем похитили Эвелин.

— Он считает, хаким работает над каким-то бактериологическим оружием. Может, ему известно и об идее бессмертия. Утром я ему позвоню.

Кирквуд обеспокоенно вздрогнул.

— На вашем месте я не стал бы его беспокоить, ведь его планы все равно не изменятся.

— Да, но если такое возможно, если хаким действительно изучает столь серьезную проблему, может, это все изменит.

— Гм… Не думаю, что это улучшит перспективы освобождения Эвелин.

Его неожиданно слишком серьезный тон насторожил Миа.

— Что вы хотите этим сказать?

Кирквуд немного подумал, потом с озабоченным видом подался к Миа и заговорил, тщательно взвешивая каждое слово:

— Подумайте сами. Джим является агентом правительства. Если речь идет о идее бессмертия, если оно знает, какова цель исследований хакима, как оно, по-вашему, поступит? Передаст дело в руки какого-нибудь безумца? Или скроет ото всех, присвоив ему гриф секретности?

Глава 51

Уточнение Корбена на мгновение озадачило хакима.

— И вы хотите сказать, ваша помощь для меня будет более привлекательной, чем поддержка самого правительства?

Корбен невозмутимо посмотрел на него.

— Мне приказали найти вас, выследить еще четыре года назад. С тех пор многое изменилось. — Он поерзал, пытаясь удобнее устроиться на жесткой земле. — История с оружием массового уничтожения все нам испортила, — продолжал он. — К докладам разведки стали относиться с презрением, считая их сфабрикованными Белым домом. Мы стали изгоями, на нас ополчились активисты антивоенного движения и пресса. Люди увольняются из агентства или теряют уверенность, как, например, мой шеф. Приоритеты изменились. Все только и делают, что открещиваются от обвинений, указывают на других и пытаются обелить себя, и в этой неразберихе утеряно множество документов, в том числе и ваше досье. Агентство утратило к вам интерес.

— Но не вы, — сухо заметил хаким.

— Я еще не все знал. Были шансы, что вы только напрасно тратите время, охотитесь за призраком. Вы проводили эксперименты, у вас были все ресурсы и неограниченное число людей для ваших опытов, но я не знал, добились ли вы каких-либо успехов. И вы сумели улизнуть из-под самого носа наших военных. Я оставил бы все без последствий и отправился бы дальше. Но на стене в одной из ваших камер увидел рисунок символа — змеи, пожирающей свой хвост. Поначалу мне показалось: он не имеет отношения к делу, но когда я порылся в архивах в Лэнгли, я нашел там кое-что интересное. Некую старую, забытую папку. Отчет нашего агента из Ватикана. Памятная записка об одном давнишнем деле, в котором замешаны обнаруженный мною символ, мнимый маркиз и князь, уверенный, что маркиз ничуть не состарился за целых пятьдесят лет! — Лицо хакима приняло напряженное, даже хищное выражение. — И я задумался, кто вы такой? Еще один шарлатан — известно, что там их всегда много — или действительно работаете над серьезной проблемой? Поэтому все время помнил о вас и держал ухо востро. Вы наверняка слышали — детективы не могут забыть о деле, которое им не удалось раскрыть. Для меня вы стали именно таким делом. И я считал — если в давней истории имелось хоть зернышко правды, это дало бы мне блестящий шанс уйти из разведки, показать большой кукиш неблагодарным и самодовольным ублюдкам из Вашингтона, которые только используют нас, а потом, когда мы выдыхаемся, хладнокровно выгоняют на улицу… Да, передо мной замаячила перспектива провести остаток жизни в настоящей роскоши, которую я видел только в кино. Развалиться на заднем сиденье «мейбаха» и попивать «кристалл», а шофер мчит тебя навстречу закату в какой-нибудь экзотической стране. Неплохо, правда?

Корбен не врал, все так и было, по крайней мере до разговора с Абу Барзаном. Но теперь Корбен сомневался, что хаким являлся самой короткой дорогой к источнику молодости, если эта идея вообще осуществима. Во всяком случае, пока он не выяснил, что известно таинственному покупателю. Но хакиму нельзя говорить про покупателя, иначе Корбен не надеялся вернуться в Бейрут целым и невредимым.

— После Багдада, — сказал в заключение Корбен, — меня направили сюда. Я все время держал ухо востро на случай, если что-то всплывет. И я дождался. — Его голос приобрел жесткие нотки. — Кроме меня, никому не известно о вашей причастности к похищению Бишоп. Никто ни о чем не подозревает. Все считают, происходит очередная схватка за нелегальный рынок сбыта похищенных из Ирака древностей. Я внушил им такую точку зрения и могу поддерживать их в этом заблуждении.

Хаким отвел взгляд в сторону и кивнул кому-то, явно обдумывая услышанное.

— И что вы можете предложить мне такого, чего у меня еще нет? — помолчав, спросил он.

— О, многое. Доступ к нашей разведке, к нашим источникам. К исследованиям. Только я могу обеспечить вас надежно защищенной сетью. Не знаю, где вы скрывались после Багдада, но здесь не очень спокойно, и, если вдруг вокруг вас снова все загорится, вы сможете обосноваться в другом месте, более удобном и надежном. В моих силах это устроить, достать вам новые документы, дать вам новое имя. И если вы действительно обладаете тем, чего жаждет весь мир и за что люди готовы платить бешеные деньги, то я готов представлять вас, выступить от вашего лица и получить патент на открытие. Не стоит и говорить — на этом можно нажить громадное состояние.

Хаким, глубоко задумавшись, смотрел на Корбена, потом тем же решительным тоном сказал:

— Я так не думаю, — и сделал знак кому-то за спиной Корбена.

Корбена пронзила тревога. Он попытался посмотреть назад, чтобы узнать, что там происходит, но не смог.

— Что значит: вы так не думаете?

К ним приблизился человеке маленьким кейсом. Он щелкнул замком и откинул крышку, мешавшую Корбену увидеть его содержимое. Хаким опустил туда руку. Когда он ее поднял, в ней был шприц и небольшой пузырек. Коротким кивком он дал знак стоящему за Корбену рябому вожаку. Тот крепко прижал Корбена к земле, пока хаким наполнял шприц жидкостью из пузырька.

— Это значит, что вы скажете мне, где находится книга, мои люди принесут ее мне, а потом уж я посмотрю, оставить ли вас в живых.

— В этом нет нужды, говорю вам…

Рябой ударил его кулаком в живот, и Корбен задохнулся. Он почувствовал, как его руку повернули, туго перетянули жгутом пониже плеча, а хаким нагнулся над ним, выдавливая из шприца остатки воздуха.

— Где книга?

Корбен не мог отвести взгляда от шприца.

— Я же сказал, у меня ее нет.

Хаким ввел жидкость ему в вену. Через несколько секунд по его венам пробежало ощущение жжения, через мгновение его кровь превратилась в пылающую лаву. Корбен закричал от невероятной боли, а хаким внимательно и отстраненно наблюдал за его корчами.

— Где книга?

— У меня ее нет! — выкрикнул Корбен.

Хаким подтолкнул поршень шприца дальше.

— Где книга? — хрипящим голосом спросил он.

Корбену казалось, его кожу сжигает бушующее в крови пламя, глаза заволокло слезами.

— В Турции, — пробормотал он. — Книга в Турции.

Хаким выдернул иглу.

Жжение уменьшилось, как будто испаряясь из кончиков пальцев на руках и ногах Корбена.

— Говорите дальше.

Все еще дрожа всем телом, Корбен с трудом перевел дыхание.

— Фарух, тот иракский торговец, искавший Эвелин, пришел сюда без книги. Он только искал на нее покупателя. А тот торговец, которому принадлежит вся коллекция, находится в дороге, намереваясь всю партию передать покупателю.

Хаким явно заинтересовался.

— Что еще за покупатель?

— Я ничего о нем не знаю.

Хаким угрожающе поднял шприц.

— Правда не знаю, — уверял Корбен. — Торговец не сказал мне. Я пытался перекупить у него товар, но тот покупатель повысил цену.

Он проклинал себя за то, что выболтал про другого покупателя, поняв, что хаким думает о том же, что и он: кто же еще интересуется книгой?

— Где должна состояться сделка?

— Еще не знаю, — сердито ответил Корбен. — Мы за ним следим. Похоже, он остановился на ночь в Диярбакыре. Обмен должен произойти завтра вечером. — Он хмуро посмотрел на своего тюремщика. — Если хотите получить книгу, вам придется работать со мной. Только я могу получить информацию от нашей разведки, и если утром я не появлюсь на рабочем месте, все пропало.

По губам хакима пробежала еле заметная улыбка.

— О, я не сомневаюсь, вы можете узнать нужные сведения и по телефону. Вряд ли агент ЦРУ должен каждое утро появляться на рабочем месте. Так же, как вы не забываете подать условный знак, что звоните именно вы.