Творения. Том 3: Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова - Преподобный Феодор Студит

Молитесь обо мне, грешном, чтобы мне вполне спастись. Приветствуйте ваших сожителей, особенно брата Симона, если он с вами. Мое братство весьма много вас приветствует. Господь [да будет] с вами.

165. К чаду Симеону <93>[752]

Я не тогда лишь вспоминаю о тебе, любезное чадо, когда пишу, ибо в этом не было бы ничего особенного, но добрую память всегда творю о тебе и о живущем с тобою сыне моем, авве Антонии, молясь, чтобы оба вы, как две незасоренные зеницы ока, были сохранены в вере и любви к Иисусу Христу, Господу нашему. В еще большей мере я хвалю твою рассудительность, чадо мое, за <p. 82> то, что ты бегством удалился со своей родины и стал пресельником на чужбине. Разве пребывание на месте в чем-нибудь помогло живущему на покое Даниилу? И поэтому я опечален, что действительно беззаконно и на соблазн [другим] старейший брат со своими спутниками остается на месте.

А ты, настроенный божественно, хорошо доселе странствовал и продолжаешь. И Господь да усовершит вас во всяком добром деле, к исполнению воли Его, производя в вас благоугодное[753] Свое (Евр. 13:21). Окажите по мере сил, письмом ли или лично, помощь братьям вашим, нехорошо живущим, как упомянутому, так и [всем] тамошним. Я говорю это, имея в виду Феону и плотника Феофила, ибо узнал, что один совершенно ослабел, а другой остается с сестрой. Последнему я уже написал, и [теперь] ради любви Божией потрудитесь сходить (287) к нему, вручить и прочесть ему письмо, которое и вложено в это ваше письмо[754]. И может быть, Бог, видя ваш труд, благоустроит их жизнь. А к Феоне я доселе не писал, опасаясь предательства с его стороны. Но прошу тебя, узнай и относительно него – о степени его твердости – или лично, или через письмо, прибавив: «Наш отец сильно-де печалится, слыша о тебе недобрые вести; напиши, а я бы мог переслать твое письмо к нему, и он ответит тебе». Может быть, таким образом обратится и напишет, или [по крайней мере] мы будем определенно знать о его отступлении.

Да, чада мои, прошу, потрудитесь в этом деле. А Бог отца моего да прославит вас, как столпы и утверждения Своей Церкви, чтобы вы претерпели не только печаль изгнания, но и подвиги ради Него даже до крови. Молитесь о нашем смирении, чтобы нам получить совершенное спасение. Живущие со мною ваши братья с любовью вас приветствуют. Благодать [да будет] с вами. Аминь.

166. К чаду Феофилу <94>[755]

Брат Феофил, будь здоров. Что это я слышал о тебе, любезный мой сын? Ты был верным моим чадом, благочестивее многих своих <p. 83> братьев, с самого начала был добрым примером для всех плотников более, чем другие, горячим защитником благочестия и пламенным ревнителем Бога. Да и зачем распространяться? Ты должен был и по имени быть светом для живущих и солью (ср.: Мф. 5:13–14) для утративших силу! А ты предпочел жить с сестрою мирянкой! Ты поселился в мирской деревне, шествуешь позорно вопреки евангельскому образу, нарушаешь Божественные законы, (288) ты пятнаешь похвальное наше братство! Тогда как многие из твоих братьев заключены по одному, другие биты и сосланы, иные ютятся, где придется, – в пустынях, на горах, в тайных местах, и притом так, как, чтобы сказать короче, Благой Бог открыл каждому дверь [спасения], – ты один живешь вопреки [воле] Бога, призвавшего и спасшего тебя! О, ужас для смиренной моей души! Какое презрение к суду Божию! Я не могу вынести, Господи мой, Господи, я не стерплю внутренней [боли]! Я говорю, сердце мое объято пламенем! Мой сын вместо света стал тьмою, вместо славы – бесчестием, вместо похвалы – порицанием, вместо пользы – соблазном. Слушай, брат, что сказал Господь о тебе: а кто соблазнит одного из братий своих, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской (Мф. 18:6). А ты, вводя всех в соблазн, торжествуешь! Горе мне, несчастному, – как ты, брат, этого не чувствуешь? Когда получишь это письмо от своих братьев, сжалься надо мною, чадо мое, решительно удались, отойди от проклятия Господня, от вечного горя; соединись с братом своим, чтобы с тобою примирился Христос, чтобы прекратить скорбь мою, грешника, чтобы разрушить соблазн от сатаны, с которым ты сдружился. Не оказывай непослушания Богу, ибо Бог наш есть огнь потребляяй (Втор. 4:24). Вот что сказал Василий Великий тому, кто подобно тебе жил с женщиной: «Будь анафема во всяком народе, а принимающие тебя да будут отлучены»[756]. Ни словесно, ни мысленно это да не будет приложимо к тебе, чадо мое Феофил.

167. К чаду Пасариону <95>[757]

<p. 84> Узнав, что с места, где был раньше, ты перешел сюда и примкнул к эконому[758], ища доброго строя жизни, я прославил, чадо, благого моего Бога и забыл печаль. [Раньше] я немало жалел, что ты оставался там вопреки заповеди, не присоединившись (289) ни к кому во время гонения и наших бедствий за истинное служение [Богу][759], хотя ты принадлежишь к числу видных и мог бы оказывать помощь словом и делом; однако так случилось, и Бог да простит тебе.

Но теперь, чадо любезное, веди себя благопристойно, чтобы свою леность загладить [оказанием] помощи своим братьям и другим, будучи твердым до смерти и не предавая Христа. Не оставайся один, но будь с кем-нибудь или даже со многими, но во всяком случае с избранным, кто бы он ни был. Определенно я не могу указать тебе лица.

Непрестанно поминай меня. Братья твои приветствуют тебя.

168. К чаду Лаврентию <96>[760]

Как велика должна быть оказанная тобою любезность, чадо, если эконом[761] просит меня вместо него выразить тебе благодарность! И, конечно, не за него только, но и от самого себя я пишу, хвалю и прошу тебя, ибо ты поистине верный сын, отцелюбивый и братолюбивый, доказывающий это самими делами. Ведь раньше тебя кто посетил здесь меня, грешника? Кто смотрел за экономом и явил деятельное расположение любви? А ведь он – первый в братии, и оказывающий ему что-нибудь оказывает это мне. Это не значит, что вы не все дети мои, нет, но что он наиболее заслуживает почета, по праву представляя лицо моего смирения.

Благословен ты, сын мой желанный, и благословенны твоя покорность и послушание. Молись о совершенном спасении моем. Приветствуй от меня брата моего и любезного сына Дионисия, и если кто может соблюсти тайну моих чад, приветствуй и его. Прошу тебя, если Аркадий <p. 85> пребывает не с вами, от моего лица возьми его и спаси. [За это] ты получишь награду.

169. К игумену Афанасию <97>[762]

(290) И это твое запечатленное Богом (Βεοχάρακτος) письмо обрадовало нас, смиренных, известием о твоем здравии и мужестве, но опечалило похвалами и прославлениями, которыми ты почтил нас, тогда как мы порочны и бесчестны и не сделали за всю свою жизнь ничего хорошего. Святые говорят это по [своему] смирению, а я, грешный, – из чувства правды. Но дружелюбие твоей отеческой святости приписывает нам небывалые [достоинства], конечно, для того, чтобы сделать нас лучшими, ибо часто и похвала приносит пользу.

Итак, слава Благому Богу, что ты благодушно переносишь свои узы и темницу, благородный воин Христов. Своими честными словами ты далеко распространяешь, как будто стрелами разбрасываешь, свою божественную готовность и любовь. А что самое лучшее, [делаешь это] с полным знанием и возвышенным взглядом, который ты усвоил благодаря своей ссылке отсюда и восхождению на высоту Христова исповедничества. В ней да будешь соблюден в целости, издали, как утренняя звезда (ср. 2 Пет. 1:19), сияя для борющихся в еретической ночи, или даже как столп и утверждение истины (1 Тим. 3:15), утверждая слабых и падающих, и, наконец, как высокая мышца, протягивая руку помощи к павшим и поскользнувшимся. Это нам открыло письмо к Фотинудскому [игумену][763]. Ты хорошо поступил. О, если бы что-нибудь из этого вышло! Но, во всяком случае, ты исполнил свой долг. При этом нужно иметь в виду, что эта попытка может оказаться и совершенно бесполезной и даже вредной, если получивший письмо станет говорить о нем. А если возникнут отсюда волнения, то они коснутся и всех исповедников Христовых. Все испытывайте, говорит апостол, хорошего держитесь (1 Фес. 5:21).

<p. 86> В заключение не забывай, любезный мой и тезоименитый многовенчанному[764], беспрестанно молиться о моем смирении, чтобы и по внутреннему, и по внешнему человеку я был спасен от сетей диавола.

170. К игумену Панагрскому <98>[765]

(291) Любовь истинная требовательна, так как и местом не ограничивается, и во время испытания не угасает в противоположность любящим поверхностно и по плоти, которые в затруднительных случаях удаляются от любимых [лиц] и даже становятся их врагами. Не таковы мы, смиренные, хотя во всем прочем по грехам достойны сожаления. Наоборот, мы привыкли, особенно во время гонения, напрягать[766] силу любви (το τής αγάπης φίλτρον). Поэтому мы, хотя и разделены большим расстоянием и к тому же заключены в тюрьму, не могли не исполнить долга любви и письмами не посетить преподобия вашего, честнейшие отцы. Мы узнали, что вы оставили монастырь и скрываетесь в горах во исполнение заповеди, повелевающей [это] из-за христоборных гонителей. И блаженны вы, которые всё оставили ради Христа и, по апостольскому выражению, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр. 11:38).