Работа над ошибками - Диана Морьентес

Телефонные переговоры с Францией оказались весьма дорогим удовольствием. Наташа за них платить не хотела: стипендия ей нужна на то, чтобы жить, а не болтать по телефону. Хоть ее стипендия и несравнима с российской, но ведь и цены в магазинах вполне себе европейские. Максим звонил бы сам, но — некуда. Даже ее сотовый почти всегда выключен. И разница во времени два часа… Вот и оставался только Интернет.

«Малышка, я безумно по тебе скучаю, — сочинял Макс очередное письмо. — Просыпаюсь — один. Сразу отпадает всякое желание начинать этот день. Так хочется потереться носом о твою щечку, укусить твое маленькое ушко, поиграться с твоими волосами… О том, что люблю тебя, сказать словами, а не нажимать молча на клавиши. Скоро «экватор», да? После Нового Года можно начинать обратный отсчет, убеждая себя, что осталось меньше времени, чем уже прошло. Не знаю только, доживу ли я до Нового года, или однажды утром просто не захочу просыпаться… Я люблю тебя.»

* * *

4, Avenue de l'Europe

94366 Paris.

France.

Максим держал в руках бумажку с адресом зарубежного института, накарябанным изумительно-паршивым Наташиным почерком. «Где буду жить, я точно не знаю, но когда узнаю, сообщу». Она сообщала только в красочных эмоциях по Интернету безо всяких конкретных названий и номеров, да ему и бесполезен ее точный адрес. Она ТАМ, и этим все сказано. И пересматривал по сотому разу фотографии с видами Парижа и Наташи на фоне чужой европейской страны. Она много снимает там, а потом, проявив и напечатав, пересылает по почте в заказном конвертике пачки впечатлений. Максиму уже кажется, что он наизусть знает и Париж, и пригород, где Она живет. И Эйфелеву башню видел, и булочную возле ее дома с толстым улыбчивым пекарем, и узенькие каменные переулочки исторического центра, и людей, которые Ее окружают. Его девочка. Уже почти настоящая француженка: по крайней мере, стереотипную француженку Максим представляет именно такой, худенькой и ухоженной брюнеткой.

— Не пойму, куда меня так тянет! — удивлялся Максим в попойках с Юриком. — Мы с ней почти пять лет вместе, а я почему-то именно сейчас без нее ну просто не могу!

— Все правильно, — смеялся Юрик ласково. — Кризис пяти лет.

— Это самый непроходимый кризис в моей жизни, — вторил ему Макс. — Я, наверно, умру. Так хочется сорваться и поехать к ней хотя бы на недельку, где бы она ни была! Только какие-то нудные мелочи мешают это сделать: учебный год в школе, работа в клубе, деньги, в конце концов…

— Да? — подкалывал Юра. — Я думал, деньги в этом только помогают. Нет, Макс, тебе одна-единственная вещь мешает. Она называется «ответственность». Иначе, поверь, ни школа, ни клуб не развалились бы от твоего недельного отпуска.

— Да, возможно. Я так много делаю в школе, что у меня каждый день на весу. А в клубе — если бы я просто помогал кому-то, но я же свои средства туда вложил! Леха ничего в этом бизнесе не понимает, а Женя сама занята в Администрации. Кого я там оставлю?

— Женя? — хихикнул мужчина. — Ты свою тещу Женей называешь? Прикольно!

— Юрка, Юрка, — вздохнул Макс. — Боюсь, как бы моя теща не стала девушкой одного из наших друзей…

* * *

Изучив расписание уроков своих ребят, Максим выбрал среду, потому что в четверг у них два труда, физкультура, и домашних заданий не много. В среду будет чаепитие в «Эго» с танцами и без посторонних, ведь сейчас, поздней осенью, этот клуб работает только в пятницу, субботу и воскресенье. Максим не говорил им, что это его клуб, сказал только, что он там работает. Никого из персонала не было, и двери кухни Макс тоже запер на ключ, чтобы любопытная молодежь туда не совалась. С ди-джейской аппаратурой он уже научился справляться самостоятельно, и поставить готовые диски не составляло никакого труда. Только бар Максим оберегал кропотливо до занудства — для бармена со стажем это священное место.

После этого в кабинете физики появился огромный стенд, куда учитель прикрепил кнопками несколько фотографий с той вечеринки. Те, где он танцевал медляки с девочками, Максим методично спрятал; зато те, где дружба и радость угадывались без заминки, вывесил на самое заметное место.

— Это будет доска Почета сплоченности нашего с вами коллектива, — объяснил он ребятам. — Вы также можете вывешивать сюда записки. Например, анонимные обращения друг к другу типа «Вася, посмотри по сторонам, ты нравишься одной девочке» или «Дуся, смени прическу, она тебе не идет». Учтите, эту доску увидят не только ваши одноклассники, но и все остальные, у кого я веду физику. Кстати, желающих поприкалываться предупреждаю: я буду тщательно следить, чтобы здесь не появлялись флуд и спам!

Было интересно. Школьники с энтузиазмом пользовались возможностью прикрепить туда записочку, и Макс не раз был единственным, кто знал анонима: многие делали это тайком во время уборки кабинета, а Максим Викторович из класса обычно никуда не уходит. Бывало, сдавая тетрадь на проверку, кто-нибудь из девчонок вкладывал туда листок бумаги с просьбой, например, повесить это завтра перед уроком одиннадцатого «Б», а после урока снять. Максим обещал никого не выдавать и попутно оказывался вовлеченным во все внутришкольные интриги и делишки; прекрасно знал, кто в кого влюблен, кто с кем поссорился, кто автор прекрасных стихов о любви, колыхающих волны сплетен по всей школе…

— Это про Вас, — призналась она, вешая листок и прикалывая его декоративной синей кнопкой.

— Правда? — улыбнулся Макс. — Мне нравится. У тебя талант. Можно, я покажу этот стих своему ди-джею? Он обожает создавать песни, вдруг у него возникнут идеи! А можно, моя жена это потом споет? Она профессиональная певица, приедет на зимние каникулы, они с ди-джеем наверняка что-нибудь замутят!

То, что у него есть жена, знал уже, безусловно, каждый житель на планете. Или нет? Или миллиардная часть планеты выслушивала это миллиард раз, отдуваясь и за себя, и за остальных? Даже дочка утомилась — она про маму уже и не спрашивала, папа сам о ней все время говорил.

Она позвонила и предупредила, что на каникулы приехать не сможет. В ее институте появились объявления о пробах в два серьезных фильма, и эти пробы не позволят Наташе покинуть Францию в январе…А следующие каникулы будут только следующей зимой, ведь учебный курс в Париже заканчивается в последних числах августа, а с самого начала сентября нужно будет сдавать две пропущенные сессии в Москве, а значит, летние каникулы тоже отменяются.

Он больше не отвечал ни на ее письма, ни на звонки. Когда на дисплее сотового высвечивалось ее имя, Макс просто нажимал кнопку отбоя. «Я тоже занят! — бормотал он себе под нос. — У меня тоже нет на тебя времени!» В «аську» не заходил, из почтового ящика в Интернете удалял все письма с ее адреса, даже не прочитав. Сам ей не писал и не звонил и не поздравлял ее ни с Новым годом, ни с Рождеством… Не поделился с ней и новостью, что в школе ему предложили должность заместителя директора по учебно-воспитательной части, и он согласился.