Запрет на вмешательство - Макс Алексеевич Глебов

фактически, заново. Прорыв немецкой обороны дорого обошелся «колонне особого назначения». Помимо уничтоженных пикировщиками танков, мы лишились еще одного Т-26, подожженного немцами несколькими попаданиями из противотанкового ружья.

В строю осталось два Т-34 и два Т-26. Грузовиков тоже сильно поубавилось — бомбовый удар не прошел бесследно. Теперь, с учетом людей комдива Соколова, техники для погрузки всех красноармейцев колонне не хватало.

— Товарищ генерал-лейтенант…

— Докладывай, Нагулин, — перебил меня Музыченко.

— Воздушная атака отбита. Уничтожено пять и повреждено два самолета противника. Безвозвратные потери взвода ПВО — двенадцать человек. Из пятерых раненых двое остались в строю. Потеряно две счетверенных пулеметных установки и один грузовик. Боезапас к пушкам и пулеметам практически исчерпан.

Генерал окинул взглядом дымящееся поле боя и снова перевел взгляд на меня.

— Благодарю за службу, младший лейтенант. Если доберемся до своих, тебя и твоих людей не забуду, но боюсь, эта атака не последняя. Чем я могу помочь твоему взводу?

— Нужны люди и патроны к «Максимам», товарищ командующий. Для ДШК и зенитных пушек боезапас все равно взять негде.

— Будут тебе патроны, Нагулин. И люди найдутся. Что-то еще?

— Прошу разрешить взводу ПВО занять место головного дозора и вести колонну, товарищ генерал-лейтенант. Я вас выведу по самому безопасному маршруту из всех возможных.

— Зачем мне взвод ПВО в головном дозоре, Нагулин? — с непониманием посмотрел на меня Музыченко.

— Товарищ генерал-лейтенант, разрешите доложить? — неожиданно вмешался в наш разговор особист.

— Что у тебя, Сергей Ильич? — генерал перевел взгляд на полкового комиссара.

— Согласно показаниям людей, с которыми ефрейтор Нагулин выходил из окружения, младший лейтенант вырос в тайге, и с детства охотился на диких зверей. Он обладает уникальным слухом и острым зрением, позволяющим ему обнаруживать противника на расстоянии, в разы превышающем возможности обычного человека.

— Вот, значит, как… А я-то все удивлялся, откуда такой талант к стрельбе у молодого бойца. А ты свое дело знаешь, товарищ полковой комиссар, хвалю, — кивнул генерал особисту и снова посмотрел на меня. — Разрешаю, младший лейтенант. Занимай место головного дозора. У тебя все?

— Последняя просьба, товарищ генерал-лейтенант. Раз уж на меня ложатся функции разведки, разрешите мне в качестве усиления привлечь во взвод капитана Щеглова и двоих его людей, а также снайпера роты охраны штаба сержанта Серову и сержанта НКВД Плужникова.

— Капитан Щеглов? Это с ним вы штурмовали двести двадцать седьмую высоту?

— Да, товарищ командующий. В сто тридцать девятой стрелковой он командовал разведротой. Он сам и его люди отлично знают свое дело, и мы неплохо сработались, пока прорывались к вам. А сержант Плужников показал себя отличным бойцом и командиром и значительно укрепит вертикаль управления взводом.

— Добро. Будет тебе Щеглов. Вопросы субординации сами тогда улаживайте. Я не могу в подчинение младшему лейтенанту капитана отправить. А снайпер тебе зачем?

— Нужен еще один человек моего склада — умеющий замечать детали и хорошо стрелять. Меня одного на все задачи может не хватить.

— Хорошо, — кивнул Музыченко, — снайпера ты получишь, но смотри, Нагулин, — я на тебя надеюсь. Все мы теперь от тебя зависим. Не подведи.

— Разрешите выполнять, товарищ генерал лейтенант?

— По машинам! — негромко приказал командарм, и командиры подразделений эхом продублировали его приказ.

Техники в «колонне особого назначения» осталось мало, и красноармейцы гроздьями висели на танках, оставшихся в строю грузовиках, полуторках моего взвода и даже на повозках зенитных пушек, так что в части отряда прикрытия я получил пополнение сверх всякой меры. Но перегруженные машины двигались с трудом, что, конечно, создавало дополнительные проблемы.

— Товарищ младший лейтенант, — услышал я знакомый голос, звучавший на этот раз не слишком приветливо, — я получила приказ поступить в ваше распоряжение.

— Займите место в кабине бронеавтомобиля, Елена. Вы можете понадобиться мне в любой момент, — нейтрально ответил я, игнорируя ее требующий объяснений взгляд.

— Товарищ младший лейтенант, обращайтесь ко мне по уставу, пожалуйста, — гневно ответила девушка.

— Как скажете, — улыбнулся я. — Товарищ старший сержант, соблаговолите выполнить полученный приказ.

— Есть! — все еще кипя внутри, произнесла Елена и направилась к броневику.

* * *

Майор Шлиман нервничал. По его расчетам высланные вперед мотоциклисты уже должны были обнаружить русскую колонну. Похоже, это была последняя относительно крупная часть противника южнее реки Ятрань, сохранившая танки и другую технику, и все еще являющаяся организованной боевой единицей. И именно в составе этой части двигался сейчас на юг вновь проявивший себя стрелок.

Доклад о недопустимо высоких потерях при воздушном ударе по русским, пытавшимся силами до двух батальонов прорваться на юг от села Емиловка, дополнил собранную по кусочкам мозаику в голове Шлимана. Теперь он точно знал, где находится его противник, и какой маршрут он избрал для прорыва.

Поля, холмы, перелески, дороги… У русских еще много техники, и через лес они не пройдут, а дорог в этих местах не так уж и много, и, казалось бы, все они уже перекрыты, но…

— Установите связь с координатором от люфтваффе, — приказал Шлиман радисту.

— Яволь, — немедленно ответил обер-ефрейтор и через минуту доложил, что командный пункт люфтваффе на связи.

— Гауптман, мне нужен «летающий глаз» над районом севернее Первомайска, — не терпящим возражений тоном произнес майор.

— Герр майор, — вежливо ответил офицер люфтваффе, — мы уже потеряли один «Фокке-Вульф» к юго-востоку от Умани. Герр генерал был крайне недоволен, а с учетом последних потерь… Я сделаю все возможное, герр майор, но вы должны понимать, все полеты разведчиков мы теперь должны согласовывать со штабом в Виннице.

— Делайте что хотите, гауптман, но если из-за вас я упущу свою цель, отношения между люфтваффе и Абвером сильно осложнятся. Начнется расследование, поиск виновных… Не мне вам объяснять, что в таких ситуациях очень легко стать крайним, что может весьма негативно сказаться на дальнейшей карьере.

— Я сделаю все возможное, — все так же вежливо, но с некоторым напряжением в голосе повторил офицер люфтваффе, — но потребуется какое-то время.

— Поторопитесь, гауптман. Это не только в моих, но и в ваших интересах, — не скрывая досады, произнес Шлиман и вернул трубку радисту.

Майор чувствовал, что теряет контроль над ситуацией. Его батальон двигался в