Порт-Артурский гамбит: Броненосцы Победы - Вячеслав Коротин

Но продолжая идти прежним курсом, значительно превосходя "Донского" в скорости, "Цусима" и "Идзуми" открыли для него возможность прорваться у себя под кормой к берегам Окиносимы и русский крейсер стал медленно, но верно приближаться к острову.

Пара японских истребителей попыталась парировать эту попытку и вообще покончить наконец с этим "непотопляемым" кораблём. Увеличив ход до двадцати двух узлов они пошли в минную атаку. Но умирающий лев быстро дал понять, что шакалы рановато пытались "вкусить его плоти" – быстро захлопали три уцелевшие пушки левого борта и головной "Асасио" тут же попал под накрытие. Раздался взрыв в середине его корпуса, но японский миноносец даже окутавшись паром не сбавлял скорости и не отворачивал с атакующего курса. За ним следовал и второй, "Сиракумо".

"Донской" на шести узлах продолжал ползти к берегу Окиносимы стреляя с обоих бортов, с левого он сопровождал огнём так и не отвернувшие миноносцы, а правым бил по крейсерам. И продолжал попадать: на "Идзуми" упала мачта, а на "Асасио" полетела за борт вторая труба.

Капитан-лейтенант Нанри упрямо продолжал сближаться с "Донским" на своём уже искорёженном истребителе. В японский корабль влетали снаряд за снарядом, но тот уверенно сокращал дистанцию до русского крейсера: вот уже семь кабельтовых, пять, четыре… Пошли мины! "Асасио" успел выстрелить из обоих минных аппаратов прежде чем стал погружаться кормой и переворачиваться. Мины пошли… Мимо.

Но был ещё и "Сиракумо". Он приближался спокойно, без помех и повреждений. Можно сказать, что "Асасио" пожертвовал собой прикрывая выход в атаку своего товарища. И "Сиракумо" не промахнулся. Одна из его мин всё-таки настигла "Дмитрия Донского". Словно сам Нептун ударил со дна моря трезубцем в днище русского крейсера. Его подбросило на волнах и закачало как беспомощный бумажный кораблик. Старик полностью потерял ход, замолчала его артиллерия… НО ОН НЕ ТОНУЛ!!! Во всяком случае пока…

Однако чудес не бывает… Таких… Даже только с повреждениями от вражеских снарядов "Донской" имел возможность добраться только до одного берега – берега острова Окиносима. Не дальше. А после минной пробоины время его пребывания на поверхности моря исчислялось уже минутами. К тому же холодная морская вода, хлынувшая в пробоину после взрыва мины быстро добралась до второго котельного отделения и встретилась с раскалёнными паровыми котлами. Такого издевательства не вынесла даже сталь: котлы взорвались со страшным грохотом, круша осколками и обваривая перегретым паром всех, кто находился рядом. В соседнем котельном срочно стали травить пар из неповреждённых пока котлов. Корабль не только окутался белым облаком, но и "ревел" как раненый гигант. Это гудел пар, выпускаемый в атмосферу под страшным давлением.

Крейсер было уже не спасти. Оставалось только сберечь оставшихся в живых людей. Причём было очевидно, что выручить всех не удастся: очень немногие из находившихся под броненвой палубой могли успеть подняться наверх и доверить свою судьбу холодному морю… Раненые не могли… Не успевали их поднять из низов корабля.

Да и жизни тех, кто был на верхней палубе и даже не ранен, были под серьёзным вопросом: шанс выжить был только в холодной апрельской воде Японского моря, подальше от тонущего "Донского". Причём только вплавь – все шлюпки были превращены в груду дров давным давно.

Кавторанг Блохин отдал приказ загасить топки и всем спасаться по способности. С борта полетели в море койки и за ними посыпались горохом уцелевшие матросы. Море вокруг тонущего крейсера покрылось "рассыпанным горохом" голов плавающих моряков. Матросы, держась за койки старались отплыть подальше от водоворота, который непременно образуется на месте затопления такого большого корабля.

Многострадальный русский крейсер исчез с поверхности моря не забрав вместе с собой почти никого из искавших спасения на волнах. Пока… До Окиносимы было около четырёх миль. Если японцы не станут спасать…

Но они стали. Вспомогательный крейсер шёл в первую очередь спасать моряков с "Асасио", но и к плавающим в воде русским тоже были направлены шлюпки. Правда только после того, как на них был принят из воды последний матрос с миноносца.

С ненавистью и уважением смотрел на горящий крейсер "Дмитрий Донской" капитан первого ранга Сентоо, командир крейсера "Цусима". Сколько же времени, сил, снарядов и жизней японских моряков забрала в сегодняшнем бою эта старая бронированная калоша!

Но сами эти гейдзины были достойны наивысшего уважения. Дрались они как настоящие самураи. На этом "Чёрном драконе", как окрестил про себя русский крейсер Сентоо, рушились мачты, бушевали пожары, валил по палубе дым из разбитых труб, а они продолжали биться. Стреляли. И явно не собирались спускать флаг.

Командир японского крейсера взглянул на разбитые ходовую рубку "Цусимы", первую трубу с развороченным верхом, окинул взглядом горящий "Идзуми"… И его слегка передёрнуло от мысли, что пришлось бы сражаться один на один, без поддержки крейсера кавторанга Исиды. Тогда все попадания достались бы только "Цусиме" – страшно представить, что бы было с его кораблём. Утонуть бы он конечно не утонул, но участия в сражении уже точно принять не смог бы. Да и сейчас это было под сомнением – бой откатывался всё дальше на север, а проклятый "Донской" всё ещё не собирался тонуть. Хорошо, что хоть удалось отсечь его от острова, прячась за которым можно было бы ещё долго "водить за нос" японские крейсера, прикрываясь скалой. И хотя мичман Цунода доложил, что пробоина в носу начерно заделана и "Цусима" может уже попробовать дать шестнадцать узлов – это не особенно успокаивало. Бой ещё не был закончен, следовало окончательно затоптать в волны этого строптивого русского, а за это время многое может произойти… Догнать своих и принять участие в основном сражении видимо уже не получится.

Шестидюймовый снаряд весит почти пятьдесят килограммов, а подают его к орудию живые люди… На протяжении уже нескольких часов… Представьте себе, читатель, что вам нужно регулярно (ну хотя бы каждую минуту) поднимать с пола сорокапяти килограммовую гирю, нести её несколько метров, передавать товарищу и возвращаться за новой… И так хотя бы час. Представили? А вы ведь, наверное, "продукт акселерации". Рост у вас под метр восемдесят. И мышечная масса соответствующая. А японцы того времени были не в пример мельче. И питались очень скромно. Не выдерживали они такого физического напряжения несмотря на силу своего духа… Огонь "Цусимы" ослабевал…

– "Идзуми"! "Идзуми" выходит из боя! – закричал сигнальщик и Сентоо раздражённо обернулся в его сторону.

– О боги! – вздохнул рядом штурман крейсера Цучия.

"Идзуми" действительно, с сильным креном лёг на курс "прячущий" его за корпусом "Цусимы". Русский шестидюймовый снаряд не только попал в борт, но даже пробил броневую палубу, машинное отделение "Идзуми" стало заполняться водой и крейсер был выбит из сегодняшнего боя окончательно.

– Да сколько же можно!- пронеслось в мозгу Сентоо, – да когда же наконец это порождение демонов отправится на дно!?

А это самое "порождение демонов", на дно, казалось, вовсе и не собирается. Что и было очередной раз доказанно одиноким снарядом, разорвавшемся у основания третьей трубы "Цусимы".

Когда атака миноносцев завершилась наконец успехом, Сентоо вздохнул с облегчением: было понятно, что русский крейсер уже никуда не уйдёт. И несмотря на то, что он не затонул сразу, были заметны и сильный крен, и дифферент на корму, и то, что экипаж "Донского" уже сам стал прыгать в море с его борта.

Сентоо приказал приблизиться "Такасики – Мару" и приступить к спасательным работам: нужно было выловить из воды не только экипаж "Асасио", но и русских, ведь пленные были нужны японцам не только, чтобы в более благоприятном свете представить итоги сражения. За содержание каждого из них можно будет после войны стребовать минимум втрое больше денег, чем истрачено в реальности.

С "Идзуми" передали, что крейсер следует в Сасебо, продолжать сражение возможности не имеет и Сентоо понял, что только крайняя необходимость могла заставить Исиду отдать такой позорящий самурая приказ. Но сам бы он такого, конечно, не отдал…

– Да отдал бы, – честно признался себе командир "Цусимы" через несколько секунд, – Какой смысл тонуть, если не имеешь возможности даже добраться до ближайшего противника… Ладно, это решать Исиде, а свой крейсер Сентоо приказал полным ходом направить в зону вероятного сражения. Только "полный ход" был уже невелик, а бой удалялся на север. До темноты присоединиться к своим было уже не успеть. Да, как позже оказалось, в этом не было уже и необходимости. Бой на выходе из Цусимского пролива тоже скоро отполыхал и "Цусима" получил приказ следовать в Сасебо.