Книга радужников - Георгий Соловьев

На закате лодки островитян отправились в путь, "Золотая лань" тоже подняла якоря и отошла от берега на несколько миль. Тут решено было вновь остановиться и понаблюдать за вулканом до утра - если извержение начнется, то именно отсюда удобнее всего будет лечь на обратный курс, используя попутный ветер приличной силы.

Ночью никто не ложился спать - все смотрели на Огненного Великана с трепетом. Близилась полночь, когда над землёй и водой прокатился гул, как от далекого пушечного выстрела. Струи белого пара и дыма ударили в небо над вершиной горы. Гул и рокот вновь повторились, а с ближайших скал в воду попадали камни. Даже на таком удалении от суши все ощутили возникшую тряску, которая, впрочем, скоро утихла. Над островом и побережьем повисла жуткая, сплошная тишина - казалось, что собственное сердцебиение звучит как колокольный звон. Облако белого цвета оторвалось от жерла и взлетело ввысь - очевидно, истечение испарений из вулкана неожиданно прервалось. Кнаус вглядывался в происходящее через свою подзорную трубу, Дорвельд и Ритерго стояли с ним рядом.

- Это затишье мне очень не нравиться, капитан! - сказал изобретатель, ненадолго отрывая взгляд от окуляра трубы. Ритерго всё понял и приказал сниматься с якоря. Впрочем, никого подгонять и не следовало - опасность просто-таки висела в воздухе, растворилась в нем, заставляла быть напряженным и внимательным. Корабль полетел вперед, подставляя ветру все свои паруса.

- Вижу лодку! Лодка идет встречным курсом! - закричал Ашаши из "вороньего гнезда".

Через минуту-другую из-за мыса соседнего острова действительно показалась лодка-катамаран с треугольным парусом из волокон пальмовых листьев. Сердце Ритерго ёкнуло - он понял, кто мог так броситься наперерез его кораблю. "Золотая лань" "подобрала" часть парусов и сбавила ход. Как и предчувствовал юноша, в лодке сидела его Ватхитхи. Ничего не оставалось делать, как принять её на борт.

И так, корабль прошел уже в виду выдающейся в море каменной гряды, когда моряки стали показывать в сторону Огненного Великана, громко крича:

- Смотрите! Смотрите!

Нетерлих нацелил свою подзорную трубу в указанном направлении.

- Взгляни, Ритерго! Это потрясающе и так ужасно!

От конической вершины в небо вырвались огненные струи, ежесекундно меняя свой цвет от ярко-желтого до оранжево-красного и исторгая вверх пепел и темный дым. Теперь Огненный Великан сделался "огненным королем" - пять или шесть столбов огня превратили малый его конус в пылающую корону с дымным навершием над ней. Еще через минуту над всем пространством пронесся низкий звук, как будто в недрах горы застонал заточенный там гигант. Моряки замерли от удивления перед увиденным - громадный столб огня, дыма, пепла, паров, камней и пыли рванулся в небо над островом. Чудовищного размера обломки полетели в разные стороны от взорвавшегося вулкана. Сперва до корабля долетел грохот от произошедшей катастрофы, потом в паруса, мачты и все прочие выступающие части судна ударила накатившаяся волна горячего воздуха - на самом острове от этой волны деревья гнулись к самой земле и даже падали и ломались. Макушки мачт снесло, как ударом большой дубины, паруса и такелаж кое-где лопнули, как гнилые нитки, а не прочнейший и новый материал. "Золотая лань" зарылась носом в воду, однако быстро вернулась в прежнее положение.

Это был еще не конец буйства подземных сил - грибовидное облако из пепла и газов стало стремительно расползаться в стороны и в высоту - из него на окружающую местность сыпался пепел и летели раскаленные камни. Эта туча накрыла собой всю видимую часть неба, а от нее к поверхности воды распространилась серая пелена. Когда эта непрозрачная завеса накрыла корабль, то на него посыпался пепел и куски вулканической пемзы. Моряки, укрываясь чем придется, стали счищать этот серый снег, сбрасывая его за борт. В том была большая необходимость, потому что иначе судну грозила опасность опрокидывания, если бы пепел лег толстым слоем на всё, что можно. В то же время экипаж старался вернуть кораблю подвижность - вершину одной мачты восстановили, удалось поднять несколько парусов. Следовало спешить - там, позади сверкали белые молнии, блеск которых пробивался сквозь пелену, ухало и грохотало извержение.

Общими усилиями удалось восстановить почти всё парусное вооружение - корабль вновь резал волны, спеша уйти из-под смертоносной тени. Моряки еще много часов боролись с последствиями произошедшего, но лишь на исходе второго дня пути они сумели обогнать серую пелену, изрядно поредевшую из-за удаленности от её источника, но такую же неприятную и вязкую. Кнаус подметил, что теперь пепельная туча несколько осела, и над ней в сгущающейся темноте стали видны звезды.

Теперь работа на палубе могла идти посменно и нет нужды всем работать одновременно на своих местах. Вполне справедливо, тем более что силы стали покидать некоторых членов команды и им срочно требовался хотя бы краткий отдых. Впрочем, моряки вполне могли быть довольны - неисправленным осталось только то, что отремонтировать можно лишь стоя у причальной стенки. После заката солнца на палубе почти никого не осталось.

Ночь вступила в свои права. Луна и звезды заняли положенные места на небосводе. Ритерго сменил рулевого и теперь сам держал штурвал. Нетерлих со своей трубой стоял рядом и время от времени вглядывался в пространство позади корабля. На палубе, возле грот-мачты, сидела Ватхитхи, кутаясь в грубый дождевик, пострадавший от горячего пепла. Она смотрела на луну и неслышно шептала слова древнего песнопения, воздававшего хвалу ночному светилу. Ни она, ни Ритерго, ни тем более Кнаус, не видели, как крышка одного люка скользнула в сторону и на палубу крадучись вылез человек в драной одежде. Он беззвучно перебрался вперед и затаился за мачтой.

Нетерлих собирался спуститься к себе - на море ничего не происходило, не на что было взглянуть. Он уже повернулся, чтобы через несколько шагов спуститься на палубу, но тут какая-то неуверенность заставила его остановиться. Он вновь взял в руки подзорную трубу и направил её на линию горизонта. Ну, конечно, как и следовало ожидать, там не оказалось ничего примечательного. Ученый отвел взгляд в сторону, на воду, бегущую за кормой, и оставался в таком положении примерно полминуты. В его голове роились мысли обо всем пережитом и увиденном в течение последних дней. "Что же будет, если вулканическим взрывом снесёт большую часть острова? Еще хорошо, что мы убрались оттуда так вовремя! Вовремя? А что если последует повторный, куда более сильный удар?! Ну, ладно, еще разок взгляну и уйду!" - твердо сказал себе Кнаус, потому что ему надоело изводить себя неудовлетворенностью, взявшейся невесть откуда. Первые несколько секунд картинка в окуляре показалась ему той же самой, но изменения в ней уже случились, и изобретатель стал ждать более явных признаков этого. Так и есть! В лунном свете, далеко, у самой границы видимости, появилась какая-то тонкая блестящая полоска. По мере ожидания полоска всё увеличивалась в ширину и гораздо медленнее - в высоту. Там, на этой странной грани что-то блестело и переливалось. Кнаус понял, что что-то возникло на водной поверхности и теперь с огромной скоростью приближается к кораблю. Поднимать тревогу он не хотел, по крайней мере до тех пор, пока не выяснит, в чем дело. Он взглянул на море своими глазами - да, там в дали, поигрывали какие-то блёстки, едва видимые, едва заметные. В следующий раз в окуляре возник чередующийся блеск, похожий на тот, как если бы к кораблю плыл большой косяк рыбы и лунный свет играл бы на их чешуе. Без окуляра всё выглядело вполне мирно, но Кнаус решил, что лучше попросить посмотреть еще кого-нибудь. В данном случае никого, кроме Раминоса, рядом не было.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});