Дракула. Последняя исповедь - Крис Хамфрис

В воздухе снова повисло молчание.

Князь и священник неотрывно смотрели друг на друга, потом брат Василий все-таки отважился спросить:

— А что потом? Вы умиротворите всех на своей земле, восстановите порядок или закон, как бы это ни называлось, ослабите саксонцев, которые узурпировали торговлю, снова сделаете Валахию богатой. Этим будет исчерпано ваше предназначение, князь? Вы сочтете его выполненным?

— Нет, — ответил Влад, и глаза его загорелись. — Это будет только начало. Меч заточен, но все еще лежит в ножнах. Меч Господа нашего и Коготь дракона сольются воедино, станут одним лезвием. Я нанесу такой удар, что любой грех, совершенный мною, будет отсечен, останется только искупление. — Он поднял руку, предупреждая вопрос. — Я знаю. Если мой кисмет, моя судьба неизменны, то как могут повлиять на это мои действия, да? Тут есть противоречие, но что поделаешь. — Он улыбнулся. — Таков уж я.

— Но чтобы очиститься от всех грехов… Лишь один путь обеспечивает полное прощение воину.

— Да, именно это.

— Крестовый поход, — произнесли они вместе.

— Да. — Влад кивнул. — Священная война. Я снова водружу крест Христов на собор Святой Софии в Константинополе.

Священник ахнул. Он думал о браваде, об одержимости, искал их в зеленых глазах князя, но не усмотрел, как ни вглядывался.

— Это невозможно, — едва слышно возразил брат Василий.

— Неужели? — спросил Влад. — Все говорили, что Константинополь неприступен, но Мехмет взял его.

— Но маленькая Валахия против… — В волнении священник остановился. — Как? Армия турок превосходит все население вашей страны, князь.

— Не совсем так. Не бойтесь, я вовсе не сошел с ума. Валахия станет наконечником копья, как и обычно, а весь христианский мир поднимется и двинется за нами.

— В этом ваше предназначение?

— Да. — Влад не мигая смотрел куда-то поверх головы священника. — Я знаю это с тех самых пор, когда жил заложником при турецком дворе. Тогда я получил у них неплохие уроки.

Темнота снова нахлынула на князя, но не смогла полностью загасить свет, который излучали его глаза.

— Я знаю Мехмета, человека, которого все теперь называют Фатих, то есть Завоеватель. Он не совсем то, что о нем думают. Поэтому его вполне можно бить, как это сделал в прошлом году Хуньяди у Белграда. — Темнота в глазах Влада сгустилась. — С Божьей помощью однажды и мой меч обрушится на его голову. Тогда… — Он замолчал.

— Что тогда?

— Тогда я смогу умереть счастливо, выполнив все, к чему предназначен, очистившись от всех своих грехов.

Снова повисло молчание. Оба смотрели в пространство, забыв о том, где находятся, о словах, которые были произнесены.

Потом священник наклонился.

— Единственная цель исповеди в нашей истинной вере состоит в том, чтобы вы могли двигаться вперед, освободившись от грехов. Исповедь очищает вас для… достижения ваших целей. — Легкая дрожь пробежала по телу священника. — Если вы вкусите милости Божьей, откроете свою душу, покаетесь и снова почувствуете на своих губах Тело и Кровь нашего Спасителя, то будете по-другому думать о путях достижения этих целей.

Влад поднял голову, поверх священника взглянул на Христа, распятого над алтарем, потом произнес только одно слово:

— Возможно.

— Вспомните, как сказано у Луки: «Тот, кто положил свою руку на плуг, а потом снова оглянулся, не заслужит Царствия Небесного». — Священник проглотил слюну. — Так что расскажите мне о грехах, которые вы совершили, и тогда мы сможем смотреть в будущее.

Влад покачал головой, слабая улыбка тронула его губы.

— Я даже не знаю, с чего начать…

Снаружи послышался шум. Кто-то взбежал по ступеням на крыльцо.

Князь обернулся на звук.

— Это за мной. Я должен идти. — Он снова встал на колени. — Пойдемте со мной, святой отец. Вы сможете судить о моих делах, попивая вино из фляги.

— Не мне дано судить, Влад Дракула, — строго ответил священник, когда Влад поднялся. — Это привилегия Господа.

— Это верно, — ответил тот, по-прежнему улыбаясь. — Но с Богом не выпьешь вина.

— Богохульствуете, князь?

— Да. — Улыбка Влада стала только ярче. — Простите меня, отец. Я грешил перед Богом и перед вами.

Дверь церкви распахнулась. Ион стоял на пороге, вглядываясь в сумрак. В конце концов он разглядел коленопреклоненную фигуру перед алтарем.

— Воевода! — произнес он и сделал несколько шагов вперед. — Пора.

Влад поднял голову.

— Я иду, Ион, — ответил он. — Мой духовник тоже отправится с нами.

— Какой духовник?

Влад обернулся. Глубокий сумрак, окутавший не только врата алтаря, но и его душу, теперь рассеялся.

— Это не имеет значения, — сказал князь, поднимаясь. — Он будет рядом, когда у меня возникнет необходимость в нем.

Часть третья

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД

И первый Молох, мрачный властелин, замаранный кровью младенцев, облитый слезами родителей.

Джон Милтон. Потерянный рай

Глава двадцать восьмая

ЧАША

Тырговиште, декабрь 1461 года, четыре года спустя

Друзья часами ходили по аллеям парка, выбирались в окрестности Тырговиште. Они частенько заходили на постоялый двор, устроенный для путешественников и торговцев, которые не успели, а может быть, просто не захотели попасть в город до того, как его ворота закроются на ночь.

Хозяин едва ли обращал на них внимание, так как богатые одежды обоих скрывали плащи. Для него это было привычным, обыденным делом — подать гостям вина получше и содрать денег побольше. Он не видел в них ничего необычного. В его заведение, пользовавшееся хорошей репутацией, частенько захаживали богатеи, многие состоятельные торговцы останавливались здесь. Даже в такой промозглый, сырой декабрьский вечер в таверне яблоку негде было упасть.

Преимущества долгого мира, благополучие, которое обычно сопряжено с этим, добавило богатства хозяину таверны, как, впрочем, и его гостям. Этот человек не забывал благодарить Христа и святого Николая, покровителя ростовщиков. Именно этим ремеслом он заработал себе состояние в черные дни, предшествующие правлению князя Дракулы, и позднее вложил его в таверну. Теперь этот делец с радостью складывал в карман золотые монеты, которые оставляли ему посетители, и благословлял их. Если бы он знал, что два человека, сидящие в его таверне, обсуждали, как поскорее покончить с этим миром, то, возможно, еще горячее молился бы Деве Марии.

Влад и Ион возвращались в город, когда было уже поздно. Для них ворота отпирали, тогда как для любого другого — никогда. Когда они пересекали площадь перед собором, дверь какого-то кабака внезапно распахнулась и громко ударилась о стену. Послышались крики и пьяная ругань, потом раздались поспешные, нетвердые шаги.