Длинная Серебряная Ложка - Кэтрин Коути

— Да ничего я с ней не сделал, — сказал Виктор равнодушно. Носок его ботинка заскользил по пыльному полу, выводя узоры. — Мы с Изи всего-навсего устроили ей экскурсию в детство. Нет ничего приятней детских воспоминаний, не так ли, друг мой? Именно они поддерживают нас в трудную минуту — семейные чаепития, поездки на приморский курорт летом, ласки родителей… которые на самом деле не являются нашими родителями.

— На что вы намекаете?

Виконт сосредоточенно рисовал свой герб на полу.

— Я не намекаю, я скорее спрашиваю — кого из ваших родственников зовут Томас Лэнкфорд?

Уолтер вспыхнул. Не хватало еще, чтобы нечисть принялась за его родных.

— Черт побери, вам какая разница!

— Ваш дядя, да? — вампир нахмурился, будто историк, изучающий на редкость ветвистое семейное древо. — А Онория Лэнкфорд-Стивенс, стало быть, ваша мать? Вернее, та, кого вы считаете матерью.

— Что за..? О чем вы?

— А вы не задумывались, друг мой, — продолжил виконт, задумчиво растягивая слова, — почему всегда были белой вороной в своей семье? Нет, не так — белой вороной в зеленую крапинку, о двух головах и трех лапах. Пресловутым уродом. Задумывались, почему вы никогда не вписывались в общую картину? Почему братья твердо стоят на земле, в то время как ваша голова все время в облаках аки горная вершина? Почему у вас ничего не получается? Надо полагать, вы винили во всем свое скудоумие и разгильдяйство. Отчасти это действительно так, но на самом деле корень зла — ваша дурная кровь.

— Как вы смеете? Вы все лжете! — прохрипел Уолтер, который цеплялся за крест обоими руками. Он хотел броситься на обидчика, но чувствовал что и шагу сделать не сможет, пока не дослушает до конца. Пару дней назад он расхохотался бы, услышав столь абсурдные домыслы, но со вчерашней ночи его не оставлял тот странный образ — кто-то уходит от него все дальше и дальше и раздается тихий шелестящий звук, то ли посвист ветра, то ли шорох юбок.

— Это как вы смеете, — парировал вампир, который между тем, не отрывая глаз от пола, сделал несколько шагов в сторону. Изабель тоже пододвинулась поближе к оттоманке. — Как вы смеете появляться в приличной компании, будучи сосудом столь грязного секрета? Незаконнорожденным не место в обществе. Впрочем, вам повезло, о вас позаботились, постарались смыть пятно, хотя оно все равно проступило. Дурная кровь, мистер Стивенс! Уж поверьте мне, я разбираюсь в крови и могу смело заявить — у вас она дурная.

Виконт де Морьев умолк, разглядывая рисунок в пыли. Красиво получилось.

— Уолтер, не слушай его, пожалуйста! — прокричала Эвике с дивана, по-прежнему прижимая к себе неподвижное тело девочки. — Он все врет, не верь!

— Ну же, договаривайте, — отрывисто сказал Уолтер. Виктор пожал плечами.

— А зачем? Я мог бы так все и оставить, чтобы до самой смерти — которая, впрочем, не заставит себя ждать — вы терзались сомнениями. Но сегодня я в добром расположении духа — сами понимаете, свадьба, все такое — поэтому расскажу. Вы, друг мой, "дитя любви" мистера Томаса Лэнкфорда и некой гувернантки, имя которой затерялось в анналах истории. Бедняжка была нанята для одной из его дочерей, но не устояла перед обаянием хозяина и пала так низко, что миссис вынуждена была отказать ей от места. Она так и не рассказала, кто был виновником ее позора, в обмен на обещание мистера Лэнкфорда позаботиться о ребенке. Он обставил все лучшим образом, вас отдал на воспитание своей сестре — мог и на "ферму младенцев" сдать, но посовестился — а ее мужу-пастору помог найти хороший приход, чтобы тот не возмущался наличию бастарда в семье. Вы росли со своими тетей и дядей, считая их за родителей. Секрет невелик, но неприятен для всех вовлеченных.

— Не верь ему, Уолтер!

— Я вам верю, — сказал юноша, пропуская мимо ушей крики Эвике. Он даже не спрашивал, откуда у вампира эти сведения. Нечисть может проникнуть в любую замочную скважину, ей все открыто. — А что случилось с моей матерью? Моей настоящей матерью? — спросил он почти умоляюще.

— Она умерла под мостом.

— Что?!

Но как только Уолтер, опешив от нелепого ответа, поднял глаза на вампира, проверить издевается ли он или говорит правду, Виктор набросил на него невидимую сеть, разом парализовав и тело, и волю. Конечности сковало льдом, который добрался и до сердца, замедлив его бой, забив клапаны колючими снежинками. Уолтер резко вздохнул и побледнел. Распятие выпало из онемевших рук, а вампир поддел его носком ботинка и оттолкнул в дальний угол. В то же мгновение Изабель вцепилась в Эвике.

— Под мостом, — промурлыкал виконт, пододвигаясь поближе. Больше всего Уолтеру хотелось с размаху съездить по этой смазливой физиономии, но к рукам словно гири привязали. Заметив его порыв, Виктор потрепал пленника по щеке и продолжил сочувственно, — А куда ей было податься без рекомендаций? Представляете, вы ведь могли смотреть на одну и ту же луну… Только ваша мать смотрела на нее из-под моста. Что скажите? Ничего? Как, право, скучно с вами, — Виктор зевнул и томно махнул рукой, — на колени, мистер Стивенс. Вы сегодня наказаны.

Как подрубленный, Уолтер упал на колени. Тогда Виктор повернулся к Эвике и выражение его лица изменилось. От прежней скуки не осталось и следа. Властным жестом он подозвал девушку и она, бережно уложив свою протеже на оттоманку, встала перед ним.

— Твой обман раскрыт, но я тебя не виню и никому не позволю.

Изабель, которой предназначались последние слова, закусила губу так, что по подбородку скатились две алые капли.

— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — продолжал Виктор.

— Да откуда тебе знать? — горько усмехнулась Эвике.

— Какая разница? Главное, что я на твоей стороне. Я позволю тебе уйти.

Девушка вскинулась — неужели правда?

— Только мне? — догадалась она.

— Только ты и заслужила. Остальные участники этой аферы будут примерно наказаны. Но ты сможешь уйти… или остаться — это уже по желанию. Каким бы ни был твой выбор, ты не пожалеешь. Я приготовил еще один подарок к нашей, увы, несостоявшейся свадьбе.

— Какой?

— А ты не догадываешься?

— Куда ж мне, простолюдинке?

— Бессмертие, Эвике. Ты станешь одной из нас.

— И только-то? — девушка вдруг громко, со всхлипами расхохоталась и согнулась от смеха, хватаясь за бока чтобы хоть чуточку ослабить тугой корсет. — Я уж думала, ты мне сережки подаришь! Ни воображения у тебя нету, ничего! А подарок свой можешь вернуть в ту сувенирную лавку, где ты его купил со скидкой! Мне он не нравится! Он некрасивый и плохо упакован!

— Хочешь воды? — ласково предложил вампир, протягивая ей бокал, в котором еще плавало красное облачко.

— Нет, спасибо!

— Ты говоришь в состоянии аффекта и не отдаешь себе отчет. Подумай, разве тебе хочется умирать? Став вампиром, ты получишь все. Ну, чего бы тебе хотелось? Денег? Ты ведь за триста тысяч продалась Штайнбергам — дешево же ты ценишь свою жизнь. Деньги у тебя будут, и с годами их станет все больше и больше. Что еще? Положение в обществе? Ты сможешь уничтожить любого, кто бросит на тебя косой взгляд. Со временем в твоих жилах даже заструится голубая кровь… если будешь охотиться в салонах, а не в подворотнях. Но все это второстепенно, так? Я уже понял, Эвике. Позволь мне дать тебе то, что ты хочешь на самом деле. Все детство ты простояла у приютских ворот и ждала — по лицу вижу, что угадал. Я распахну ворота, ты вольешься в нашу семью…

— Семью? — взвизгнула девушка. — Семья, как же — ты бы видел со стороны, как твои приспешники тебя боятся. Они б давным-давно глотку тебе перегрызли, да дрожь в коленках мешает. А эта злючка, что за тобой как осел за морковкой таскается — ей ты тоже семью пообещал?! То, что у тебя с ней — это, по-твоему, семья? Да катитесь вы ко всем чертям со своим бессмертием, — она устало махнула рукой.

Вампир пожал плечами. Что ж, ее право. Бессмертие — не каша с комками, которую нужно скармливать кому-то по ложке. Не хочешь — не ешь. Дар слишком велик, чтобы делиться им с недостойными. Он приготовил для маленькой дикарки испытание, она с ним не справилась. Ей же хуже. Одним трупом больше, велика беда… Но почему? Внезапно на него накатила волна ярости, слепящей и ледяной, как метель. Почему, почему, почему?! За что ей цепляться? Всю ее жизнь составляли книксены с утра до вечера, изнуряющая работа да заискивание перед хозяевами. У нее ничего нет, ничего! Она кусок угля, который он предложил превратить в бриллиант. Отказаться после этого? Невозможно! Никто не откажется от вечной жизни! Но его собственные ворота с лязгом захлопнулись и в руках снова была пустота.

Взять эмоции под контроль было не так-то просто. Впившись когтями в плечи Эвике, которая тут же зажмурилась, он прокричал: