Колокола обречённых. Ч.1: Очищение молитвой - Pferd im Mantel

Иван кивнул.

— Как разберёмся на месте и работа закипит, я, Политыч, Аслан, Сева и дьякон прошерстим окрестности на момент пошарить в магазинах и наведаемся в местный храм. Возьмём ГТСку, за рулём — Аслан. Вопросы?

Все закивали головами, выражая полное понимание и согласие с командиром.

— Раз так — все по местам. Выдвигаемся.

Колонна рейдеров, возглавляемая командирским вездеходом, медленно входила в мёртвый город, сбивая пыль, нанесённую временем и пустотой на дорогу. Проходили первые жилые дома — пустые, покинутые, ветшаюшие. Разбитые, тёмные окна, прячушие внутри своих домов что-то пугающее, неведомое. Распахнутые двери подъездов, приглашающие в свою темноту. Обломки мебели, мусор — очень много мусора. Людей уже нет, а вот мусор ещё долгие годы будет шурша перекатываться и, гонимый ветром, насквозь продувающим город-призрак, катиться по улицам и дворам, напоминая о том, что смерть — она всегда неприглядна, что для человека, что для его детища — города. Чтобы ты не видел, где бы ты не был, чего бы ты не знал и как бы не был ты подготовлен и закалён духом, всегда — ВСЕГДА! — ты будешь испытывать оторопь и страх в таких местах, ибо они противоестественны твоей природе. Сердце начнёт стучать чаще и ты станешь озираться по сторонам, не в силах определить природу незримой опасности. Чувствуешь? — кто-то следит за тобой, только и ждущий подходящего момента напасть — из-за спины, справа, слева, сверху и обратить тебя в мерзкое неживое ничто. Забрать твою душу и разорвать твоё тело. Смотри — вон метнулась тень за угол обгоревшего дома! Нет, это просто ветер, закручиваясь в спираль в узком дворе, поднял столб пыли… А вон, в том выбитом окне, скрипящим несмазанной рамой на миг возникло и исчезло чьё-то страшное, нечеловеческое лицо! Что ты, это обрывок старой занавески колыхнулся от потока воздуха, поднятого прошедшей впереди машиной… Да, можно храбриться и шутить с друзьями, покуривая и попивая чай перед костром, но мёртвый город быстро собьёт с тебя эту спесь. Город-призрак. Город — кладбище… По ночам не дерзни и мыслить о том, чтобы попасть в такое место! Страшны места, где вёдрами проливалась кровь и души расставались с телами быстрее, чем пуля находит свою несчастную цель! Души эти, внезапно оторванные от своих тел, этих сосудов — вместилищ хрупкой мирской жизни, так и не осознавшие сути перемен, столь быстро постигшей их — о, как жутко их неведение, их потерянность! И ужасен гнев призраков, осознавших свою суть и возможности! Разорванные в одночасье мертвецами, восставшими к нежизни, а ужаснее всего и чаще — бывшими ещё какое-то время назад их родными, матерями, отцами, детьми, друзьями — они становятся призраками, и бродят по тем местам, где текла их прежняя жизнь. Они не ведают, что смерть уже настигла их! И, не понимая случившегося с ними, продолжают жить, как жили. Что чувствуют они, что видят вокруг себя, тут, в разрушающемся, мёртвом, пустом городе? Некоторые говорят, что души, быстро оставившие свои тела остаются в том неизменном, своём мире. Кто знает? Чтобы знать наверняка, надобно и самому стать одним из них… Но в итоге и они со временем осознают, что произошло с ними и тогда неведение духов сменяется на лютый гнев. Не знающие преград, времени и расстояний, души проникают в любые места, и от них не скрыться. Призраки — они были всегда, невидимые. Люди осознавали их близость, но лишь немногим настолько изменяла удача, чтобы они могли увидеть их. Или, не приведи Господь, общаться. Теперь — они повсюду, видимые по ночам, летают и бродят в непосредственной близости конкретно от тебя, и нет спасения. И наблюдая их годами, понимаешь: мёртвых гораздо больше, чем живых. Следовательно — этот мир — мир мёртвых. Но мы ведь привыкли, так?

Свернув налево с асфальта на грунтовку, через пару сотен метров, ГТСка, идущая во главе колонны, упёрлась в ворота лесопилки, обнесённой серым, покосившимся бетонным забором. Фёдор, полностью облачённый в свои боевые доспехи, с моргенштерном в руках и Сева Ким, нахлобученный также по последнему слову, с винтовкой, вылезли и озираясь по сторонам, прикрываемые Политычем, наблюдающим в свой прицел из люка, пошли к воротам. Фёдор раскрутил проволоку, удерживающую створки ворот вместе, закрытыми и распахнул их. Вернувшись, оба залезли на вездеход и вся колонна втянулась на территорию — искомую точку, цель их рейда. Быстро разобравшись на группы по двое, «лешие» и охранники прочёсывали территорию лесопилки, ограниченную с одной стороны забором, а с другой — стоящими буквой «П» цехами и гаражами. Через двадцать минут, заглянув в каждый угол, охранники рассредоточились по периметру базы, пребывая в прямой видимости друг от друга. Только тогда Иван дал знак техникам выгружаться. Мужики решили начать с «канистры», и, облепив полуприцеп со всех сторон, принялись выяснять его исправность и определять правильную методику его оживления. Фёдор, Иван и Волчок, сопровождаемые Асланом и Ильёй, вскрыли гаражи, и Волков всплеснул руками в умилении.

— Ух ты! Ну-ка, а аккумуляторы целы? — взвизгнул Волчок, и невзирая на уговоры Срамнова и Ваньки, скрылся в недрах ощетиневшегося манипуляторами, захватами и пилами и ещё чем-то, харвестера.

— Всё, пиздец. Погрузился. — махнул рукой, понимая, что Волчок больше не доступен логике, Фёдор.

Оставив с восклицающим из недр техники Волчком Ивана и Илью, Фёдор вышел на улицу и увидел выбирающуюся из ГТСки Машу.

— От блин! Сказал же ему — ни на шаг! — пробубнил себе под нос Федя, и направился к вездеходу.

— Маш! Постой-ка. — подошёл к девушке Срамнов. — Ты одна бы тут не шаталась, ладно? Сейчас Ванька придёт и….

— Плохо тут. — скупо бросила Мария, как бы проигнорировав его замечание. — Дьякона видел?

Фёдор повертел головой и увидел отца Феофана, одного, развешивающего Святые Символы по периметру, читающего, видимо, охранные молитвы, крестящегося и кладущего поясные поклоны.

— Да вон он! — указал на священника пальцем Фёдор. — Да ты подожди!

Маша, направившаяся уже было к дьякону, обернулась.

— Чего ждать? — беды? — спросила она. — Некогда. Духи тут, страшные. ЭТОТ, он не всех берёт. Таких, как тут — оставляет. Вернётся ночью, и к тому времени нас тут уже быть не должно. И так — много лишнего видели. Неполезно это людям. А духи жуткие, так что ты подумай о том, что я сказала. Пойду к дьякону — помогать.

Фёдор, уже второй раз за этот день, молча, уставился на Машу, удивляясь сказанному ею. Подняв вверх руки, он посторонился пропуская свою загадочную спутницу.

— Эй, Маш! — крикнул он ей вслед, догоняя. — Скажи! Откуда это у тебя? Ну, как ты их видишь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});