Моя страна - прежде всего! (СИ) - "Илья83"

— Нет, просто задумался… — отозвался он, вставая. — Что, уже зовут? — усмехнулся Гюнтер.

— Да. Ты уж извини, но они видели твоё фото в газете и хотят, чтобы ты рассказал им подробности… — виновато ответила мать. Она была в нарядном, вечернем платье, очень красивая, умело накрашенная и со сложной причёской. Интересно, почему отец такой слепой, и не видит какая у него красивая жена? Дождётся, что это увидит кто-то другой, и станут у него расти невидимые рога. В таком случае, это будет и его вина.

Марианна уговорила его надеть форму, по её словам, так он будет выглядеть ещё колоритнее. Гюнтер согласился, отказавшись только от фуражки. Не хватало ещё носить её и дома. Пройдя вслед за матерью в гостиную, где сегодня решили собраться её подруги, он вежливо поздоровался:

— Добрый вечер, фрау! Как у вас дела?

За большим столом, кроме матери, сидели три женщины. Судя по пустым тарелкам и почти пустой бутылке вина, дамы уже вполне освоились за столом и слегка заскучали.

Одна, лет 45, была довольно полной женщиной, одетой в аляповато-красное платье и короткими кудрявыми волосами. Она, окинув его взглядом, улыбнулась, и продолжила терзать жаркое на большом блюде. Гюнтер знал, что её звали Кристина, это была жена одного полковника-снабженца. Скорее всего, по продовольственной части, так как наесть такую фигуру было бы легче всего именно с таким мужем.

Другая, маленькая и худенькая, даже меньше Лауры, на вид около 40 лет, доставала ему всего до груди. Она вся была какая-то юркая, бойкая, ни минуты не могла усидеть на месте, да и разговор поддерживался, в основном, её усилиями. Эту женщину он не помнил, но мать назвала её Матильдой.

Больше всего его внимание привлекла третья особа, по-видимому, больше всего выпившая. Ростом она доставала ему примерно до носа, пусть и на каблуках. Элегантное, чёрное, длинное платье с вырезом на боку до середины бедра, выгодно подчёркивало стройную, несмотря на возраст, фигуру. Гюнтер сразу её вспомнил. Это была Ханна Грубер, занимавшая немаленькую должность в рейхсминистерстве пропаганды Геббельса. Насколько он помнил, её муж ничем особенным не выделялся, он просто был. Но Гюнтер вспомнил не только это. Именно она была той любовницей отца, которая раньше иногда приходила к ним, целовала его в щёку на прощание и просила не говорить матери о её визитах.

Изысканная причёска, красивое лицо и какое-то неуловимое выражение порока… — это всё была она, Ханна. В нескромном декольте её чёрного платья Гюнтер заметил красивую грудь, от которой было трудно оторвать взгляд. Также он вспомнил, что именно она часто любила во время таких застолий смущать его и подшучивать с определённым смыслом. Прежний Гюнтер старался побыстрее вырваться от неё и уйти в свою комнату. Сейчас она сидела, откинувшись на спинку стула, и пьяно улыбалась, глядя на него. Неужели с одной бутылки на троих она так окосела? Но, присмотревшись, он понял что ошибся. На полу, в углу, стояли ещё две пустые. Теперь понятно, почему она в таком состоянии..

— О, наконец-то к нам присоединился Гюнтер! Как ты, мальчик? — она встала и, нетвёрдо ступая, подошла к нему. Смесь запахов алкоголя и духов достигла его носа. Чтобы утвердиться, Ханна вцепилась в его руку и прижалась к нему.

— Ханна, по-моему, тебе уже хватит вина на сегодня… — произнесла его мать. Она подошла к ним и попыталась взять подругу под руку, но та сильнее вцепилась в Гюнтера.

— Марианна, оставь меня! Со мной всё в порядке. А если что, Гюнтер поможет мне. Да, мальчик? — Её голос временами становился слегка несвязным, но, как ни странно, несмотря на опьянение, женщина хорошо владела собой.

— Фрау Грубер, я уже давно не мальчик… — вежливо улыбаясь, ответил он, несмотря на некоторое раздражение от такого обращения.

— Неужели? А как докажешь? — она подняла к нему лицо, пытаясь сфокусировать взгляд, но это не слишком у неё получилось.

— Ну хватит, Ханна! — голос матери похолодел. — Думаю, тебе пора домой, уверена, твой Ульрих уже волнуется за тебя.

Ханна сморщилась и взмахнула рукой. От этого движения лямка платья на плече едва не сползла вниз, но женщина не заметила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Брось, подруга… Ты отлично знаешь, что ему уже давно плевать на меня. И мне на него тоже! — громко добавила она. — И вообще… да пошёл он!

Женщина перевела взгляд на Гюнтера и снова улыбнулась.

— Если ты не мальчик, а мужчина, проводи даму в ванную, я хочу умыться перед отъездом. Или ты опять сбежишь, как раньше? — прищурилась она.

— Нет, фрау Грубер, не сбегу. Пойдёмте… — он двинулся в сторону ванной комнаты, таща за собой Ханну.

Добравшись до нужного помещения, Гюнтер завёл фрау внутрь и хотел выйти, но женщина снова вцепилась в него.

— Гюнтер, подержи меня, пожалуйста… я боюсь упасть.

— Хорошо, фрау Грубер… — согласился он. Спорить с пьяной женщиной бесполезно.

— И хватит называть меня так официально! Для тебя я просто Ханна… Договорились? — она слегка пошатнулась и если бы не его руки, вполне могла свалиться в ванну или на пол.

— Да, Ханна.

— Надо же, какие у тебя сильные руки, Гюнтер… Повезёт той, которую ты станешь обнимать… — грустно произнесла она, включая воду.

Несколько минут она умывалась, убрав с лица косметику. Наконец, с трудом подтащив к себе свою сумку, открыла её и попыталась что-то найти но не смогла, и раздражённо вытряхнула содержимое сумки в раковину.

— Чёрт… где же эта дурацкая помада? — видимо, зрение её плыло, и она в упор не видела красный тюбик, лежащий с краю.

— Ханна, вот она! — помог ей Гюнтер, подавая предмет.

— Спасибо… — женщина попыталась накраситься, но руки дрожали и, в конце концов, она оставила эту затею. Внезапно Ханна бросила помаду обратно в раковину, выпрямилась и навалилась на него спиной. Гюнтер вынужден был крепко взять её за талию, чтобы удержать.

— Скажи, Гюнтер… только честно, ладно? — её голос стал просительным.

— Ладно, Ханна. Обещаю… — Что она опять себе придумала?

— Я ещё красивая? Или всё… старуха дряхлая? Только честно, ты обещал! — её глаза смотрели на него через зеркало.

Гюнтер смотрел на неё и знал что сказать. В отличие от многих парней его возраста, он вовсе не считал женщин в районе 40–45 лет старухами. Особенно, если они следили за собой и оставались привлекательными. Внешность Ханны, даже в таком виде, отвечала его вкусам, напоминала Milf, поэтому его ответ был уверенным:

— Конечно, Ханна! Ты очень красивая!

Та улыбнулась, видимо, почувствовала что он не врёт.

— А что именно тебе нравится?

Гюнтер, улыбнувшись в ответ, начал перечислять.

— У тебя красивое лицо с живыми глазами. Стройная фигура, на которую приятно смотреть и ещё лучше обнимать. На этой фигуре очень сексуальное платье с глубоким декольте и большим вырезом. Длинные ноги на каблуках и в чулках. Запах духов. В общем, ты вся очень хороша, Ханна! — говоря весь этот монолог, он чувствовал как её рука, словно случайно, прошлась по его бедру и медленно поползла к члену, который уже начал оживать. Гюнтер не стал мешать, ему было интересно, до какого предела она будет его дразнить. Похоже, под влиянием алкоголя, Ханна осмелела и позволила себе больше чем обычно. Что ж, посмотрим, что она ещё сделает..

— Я чувствую, что ты не лжёшь мне, Гюнтер… — её голос тихо шептал, а глаза через зеркало продолжали смотреть на него. Внезапно она медленно облизнула губы. — Но осталось ещё одно доказательство, чтобы я окончательно тебе поверила… — Её рука, наконец, добралась до его бугра на брюках и сжала его. На мокрых губах появилась улыбка.

— Я вижу, что ты не остался равнодушен ко мне, Гюнтер. Похоже, ты и вправду уже мужчина. А доказательство… Просто поцелуй меня, Гюнтер. Всего один поцелуй… И я поверю окончательно… — голос Ханны стал еле слышен, зато рука начала нащупывать его ширинку, пытаясь расстегнуть пуговицы.

Гюнтер, сначала хотевший убрать её руку, передумал. Сыграло свою роль возбуждение от её ласк, необычная ситуация в ванной. Тут пришла мысль, что он сможет попробовать получить то же что и его отец… От этого член ещё больше окреп и Гюнтер понял, что отказаться от того что ему предлагают, он не может… да и не хочет.