Фактор беспокойства - Алексей Ковригин

же «родным» стал идиш, но испанский? Не, на бытовом-то уровне язык понимаю довольно хорошо и говорю на нём вполне прилично, во всяком случае при общении с носителями языка краснеть не приходилось, как это было в случае с итальянским и попыткой поговорить на нём с матушкой Ла Гуардия. Но чтоб стихи сочинять? Нее-е тут я пас. А на перевод мюзикла у переводчиков как минимум месяца два уйдёт, там же ещё и стихотворная форма обязана быть. А как же иначе-то? Вот и пытаюсь донести эту мысль до своего собеседника:

— Марсель Израилевич, а может Вы меня всё-таки пока домой отпустите? Переводчики, как пить дать, месяца три проваландаются, что же мне там без дела зря болтаться? А так хоть дома отдохну, с мамой повидаюсь, с ребятами? Вы же сами понимаете, что постановка моего спектакля в Музыкальном театре Мадрида сейчас вообще напрасная затея. Наверняка желание моих антрепренёров поставить спектакль на испанском языке не на пустом месте возникло, скорее всего это опять провокация наших недругов, рассчитанная на провал или срыв моего выступления. Нам это надо? Может лучше вообще гастроли отменить, пока ещё не поздно? — но Розенберг моих увещеваний не принимает:

— Миша, да понимаю я всё. Для наших испанских товарищей это решение тоже стало неожиданностью. Но они меня уверяют, что постановка твоей оперетты в духе испанской «Сарсуэлы» только добавит ей популярности. В принципе требование понятное, везде ставят твой спектакль на языке принимающей стороны, вот и в Мадриде видимо тоже решили так же поступить. Может это и не провокация, просто поздно спохватились. Да и не вправе я единолично решать такие вопросы. Так что поезжай и сам попробуй на месте договориться. Оставь мне свой паспорт и сегодня можешь отдыхать. Я всё равно сейчас еду в посольство Испании, заодно и визу тебе оформлю.

* * *

Ну, здравствуй Париж, давно не виделись! Времени у меня в обрез, а хочется успеть побывать во многих местах. В «Жернис» с утра ехать не имеет смысла, там сейчас «сонное царство». Как бы мне не хотелось увидеться с Мишель, но особого желания будить девушку после ночного выступления у меня нет. У неё сейчас самый сон, да к тому же ещё неизвестно, будет ли она мне рада. Всё-таки с момента нашего расставания прошло семь месяцев, а это такой срок, что всё давно уже могло перемениться. И Лепле наверняка у себя дома дрыхнет, так что и его тревожить не стоит. Сегодня воскресенье и Консерватория закрыта. Театр Елисейских полей конечно уже открыт, но Пьеру Монтё с утра там тоже делать нечего, так что и мне туда спешить незачем. Анатра скорее всего уже уехал в Ле Бурже, но вот к нему домой немного попозже всё-таки наведаться надо, чтоб увидеться с Ларисой Фёдоровной и, хотя бы через жену передать привет своему бывшему учителю и наставнику. Так что выбор у меня в общем-то невелик. Решено, сначала еду в Пасси. Надеюсь Алиса Францевна уже проснулась и за ранний визит меня со скандалом на улицу не выставит.

Напрасно опасался. Меня встретили как как долгожданного «блудного сына» и буквально затискали в радостных объятиях и поцелуях. Вот зря досужие языки болтают, что между мужчиной и женщиной дружбы не может быть по определению, так как «между ними всегда что-то встаёт». Ну да, «встаёт», но мы же взрослые люди и вполне можем себя контролировать. Вот с Алисой «свой короткий роман» мы уже давно пережили, но остались добрыми друзьями и нашей встрече рады обоюдно и без всяких «левых» подтекстов. Несмотря на все мои уверения что я сыт, меня всё равно утащили «чаёвничать и сплетничать». Но сначала пришлось вкратце пересказывать свои «приключения в обеих Америках» и судя по восхищённому взгляду Алисы она искренне за меня рада и чуточку завидует моим лихим похождениям и новым знакомствам. А затем сама начинает рассказывать о наших общих знакомых, которых у меня в Париже не так уж и много. Да и знакомства эти скорее «шапочные», так как сходится с кем-нибудь близко у меня не было ни времени, ни желания. Так что новости эти слушаю лишь «в пол-уха», скорее просто наслаждаясь «журчаньем говорливого ручейка» и любуясь очаровательной хозяйкой этого гостеприимного дома.

Сейчас Алиса «перемывает косточки» Наталье Палей. Не злословит, но что-то и какого-то особого сопереживания по поводу расставания своей знакомой с давним «милым другом» в её голосе тоже не слышится. Вот, опять же типичная жизненная ситуация очередной русской эмигрантки. Если бы не революция в России, так блистала бы сейчас Княжна в высшем свете и замуж вышла бы за какого-нибудь князя или в крайнем случае за графа, а не за сына какого-то там торговца тканями. Хотя сам мсье Люсьен Лелонг довольно успешный и известный во Франции модный кутюрье, к тому же производитель популярных марок женского парфюма. Но, брак обычного «буржуа» и внучки самого Российского императора Александра Второго… такой мезальянс и моветон, что даже мне это понятно. Но вот мсье Лелонгу действительно можно только лишь посочувствовать по поводу такой «ветреной жены». Натали — писаная красавица, этого у неё не отнять, вот только «слаба на передок», точнее, даже не задумывается по этому поводу. «Рога» у мсье Лелонга такие ветвистые и раскидистые, что любой благородный олень обзавидуется.

— Миша! Ты меня совсем не слушаешь! — вздрагиваю и прихожу в себя.

— Алиса, прости великодушно, задумался. — виновато улыбаюсь и переспрашиваю:

— Так что ты сейчас говорила?

— Я спрашивала, надолго ли ты приехал в Париж? — губки моей собеседницы сердито надуты, но глазки всё же улыбаются.

— Увы, душа моя. К великому моему сожалению всего лишь на пару дней. Скорее всего завтра же уеду в Испанию. У меня контракт в Мадриде с Театром Оперетты на четыре месяца. — печально вздыхаю и развожу руками. Мол, лицо я подневольное.

— Жаль, хотела свести тебя с Натали. Она собирается плыть за океан, в США или Аргентину. Хочет там попробовать себя в артистическом амплуа, в Париже это сейчас довольно проблематично. Вот и подумала, что ты сможешь что-нибудь ей посоветовать.

— О, так это мне не трудно! — улыбаюсь и продолжаю: — Я с Натали знаком хорошо, так что смело могу рекомендовать её Джейкобу Шуберту, если она захочет выступать на сцене бродвейского театра. Но всё-таки посоветовал бы ей Голливуд. С её внешностью и артистизмом, тем более таким великолепным знанием языков, ей там самое место. Она молода, красива и… не глупа. Если решится, то пусть обращается к Джеку Уорнеру из кинокомпании «Warner Bros. Pictures». Они сейчас на своей студии снимают кинокомедию по моей идее и думаю обо мне ещё помнят, так что пусть ссылается на меня. — заметив удивление в глазах Алисы шутливо развожу руками в притворном смущении: — Такой вот я непредсказуемый и гениальный. — и мы дружно хохочем над моей шуткой.

— Голливуд? — Алиса облизывает губки и с каким-то непонятным мне удовольствием заканчивает фразу: — А что? Это где-то даже будет символично!

— В каком смысле «символично»? — непонимающе смотрю на свою собеседницу.

— Так ты что, разве не слышал, что Жан ушёл от Натали к этому молодому голливудскому красавчику, что недавно вернулся в Париж?

— Алиса, я в Париж только вчера вечером приехал. Откуда бы я что успел узнать? Да мне и дела нет до этих Ваших французских педиков, с чего бы это я ими вдруг стал интересоваться? Тем более, что этого твоего манерного Кокто ещё с прошлой нашей встречи терпеть ненавижу! И как только такая красавица, как Наталья, могла на это «чудило» польстится? Видимо я всё-таки поторопился, когда сказал, что мозги у неё имеются!

— Фу-у Миша, а ты в Америке довольно сильно изменился и совсем не в лучшую сторону! Раньше не был таким вот вульгарным и категоричным! — Алиса морщит носик и вдруг хихикает: — «Терпеть ненавижу», надо бы запомнить эту фразу. Кстати, этот молодой «педик» тебе тоже хорошо знаком, он у тебя в спектакле играл.

— Да какой же он «молодой»? Саблону минимум лет тридцать, но ты что-то путаешь. Он сейчас в Нью-Йорке. У него записи на граммофонной студии, а затем гастрольное турне по Калифорнии. Не мог Жан оказаться в Париже раньше меня. И что-то не припомню, чтоб он в Голливуде снимался. Ты точно ничего не напутала? — в ответ раздаётся приглушённый смешок:

— Так я не о Саблоне говорю. Жан Маре, помнишь такого? — Алисия улыбается, а я просто замираю в шоке.

— Ч-что???

«Фантомас» стал «заднеприводным»? Непроизвольно хватаюсь за голову от этой новости. Да твою ж мать-то! Что