Музыка Макса (трилогия) (СИ) - Дюран Хельга

Я перестала бояться ночевать одна. Меня больше не пугает тишина, в которой раньше мне слышались звон ключей у входной двери и щелчок ее замка, когда я все еще продолжала готовить ужин на двоих, в надежде, что Макс вернется.

Я жила, как в тумане, затворницей, заливая свою пустоту алкоголем до рвоты. Мне больше не нужно было беспокоиться, что фотографию Макса, в простенькой деревянной рамке, увидит кто-то из гостей и если и не скажет ничего по этому поводу, то посмотрит так, что хочется запустить ею в голову осуждающему. Потому как наша нашумевшая на весь свет история, известная всем и каждому до мелочей, до сих пор на слуху. Злые языки никак не успокоятся, и это фото не может и не должно находиться тут по общепринятым понятиям.

По этой же причине я почти перестала выходить в свет. С какого момента меня начало волновать общественное мнение? С тех пор, как Макс заслонил меня своей тенью. Теперь, где бы я ни появилась, слышалось: «Это она! Это бывшая Макса!». Как будто он поставил на мне клеймо и без приставки «Макс» я перестала существовать, как отдельная личность. И даже если я десять раз выйду замуж, обо мне больше не будут говорить, произнося мои имя и фамилию или творческий псевдоним. Это будет звучать так: «Представляете, бывшая Макса снова выходит замуж!» Ольга Глинская и Helga Duran растворились… Осталась Ольга Ларина — НИКТО, диплом юриста которой посинел, как слива, от счастливой безоблачной жизни.

Что мне оставалось после этого? Сидеть дома, узнавая светские новости из интернета. Вот, например, мой бывший муж уже открыто выкладывает фотографии в инсту с этой Евой Браун. Вот так вот: не успела я привыкнуть к слову «муж», как пришлось привыкать к целому словосочетанию «бывший муж».

Очень часто звонила свекровь, чёрт, тоже БЫВШАЯ свекровь. Мы с ней всегда долго разговаривали и я всегда плакала. Как же сильно мне не хватало сейчас мамы. Я потеряла не только мужа, но и его маму, которая стала мне очень родным и близким человеком. Наталья Сергеевна заверила меня, что, что бы там ни было между мной и Максом, она никогда меня не бросит. Это было очень ценно и трогательно для меня.

— Я знаю Максима, — как-то сказала она. — Просто он не справился с ситуацией, но своего поражения он ни за что не признает. Гордость и самовлюбленность сильнее его. Он не сможет оставить с тобой свое сердце, поэтому еще вернётся, вот увидишь.

Хотелось ли мне этого? Хотелось ли вернуть Макса? Я сама не знала ответ на этот вопрос. Слишком много обиды было в моей душе. Я боялась того, что почувствую, если снова увижу его.

Я даже уволилась с работы, боясь, что Макс приедет мыть машину, а я не буду знать, как себя вести и умру от волнения. Да, нет, пиздёжь! Я уволилась, потому что работа мешала мне пить…

И вот, Макс позвонил. Сказал, что заедет за кое-какими вещами. С момента расставания мы виделись всего раз, в день развода. Мы не смотрели друг на друга и не сказали друг другу и слова. Вещи Макс предпочёл забрать, когда меня не было дома, как вор, наверное, он тоже не горел желанием меня видеть.

Я весь день не находила себе места. Ближе к вечеру меня начало потряхивать от нервного возбуждения. Я сосредоточенно искала себе занятие, чтобы уничтожить этот кажущийся нескончаемым временной отрезок. Я принарядилась и подкрасилась. Не хотелось выглядеть бледной потрепанной молью. Когда я услышала звук открываемой двери, моё сердце ухнуло вниз от волнения. Я едва не бегом помчалась в прихожую встречать Макса. Он вошел, отперев дверь своими ключами, как хозяин, затем положил ключи в карман куртки и повесил её на крючок. Похоже, свой комплект он возвращать не собирается.

— Привет! — Макс улыбался своей ослепительной обезоруживающей улыбкой. Он искренне был рад меня видеть. Бывший муж чмокнул меня в щеку, всего на секунду коснувшись своей горячей ладонью моего плеча, и моё лицо вспыхнуло. — Прекрасно выглядишь!

Я тоже улыбнулась. Макс протянул мне два пакета, в которых было вино, и по-хозяйски обошёл всю квартиру, отметив, что особо ничего не изменилось. Как же органично он смотрелся в стенах этого дома. Он взял в руки своё фото в рамке с компьютерного стола.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я думал, ты его выбросила, — усмехнулся он. — Или разорвала на мелкие кусочки. Зачем ты его хранишь?

— Ты часть моей жизни. Прошлой жизни, — поправилась я. — Я не хочу делать вид, что не знакома с тобой. И… ничего не хочу забывать. Это глупо.

— Ясно, — сказал Макс и поставил фото на место. Он открыл ящик стола и, порывшись в нем, извлёк оттуда флешку. — Я за этим приехал. — Он показал мне её и засунул в карман джинсов. — Там старые мои записи. Может удастся снова начать работать.

Макс застыл у стола, я в дверях… Возникла неловкая пауза.

— Останешься на ужин? — предложила я.

— Я? Да… да с удовольствием, — Макс ответил так быстро, как будто только этого и ждал.

Не спроста же он принёс вино? Я жестом пригласила его пройти на кухню и принялась накрывать на стол. У меня были на ужин обычные котлеты, макароны с сыром и овощной салат.

— Давай я помогу, — предложил Макс, доставая и расставляя тарелки и приборы.

Он прекрасно знал, где и что находится. Мне стало не по себе, было ощущение, что мы и не расставались, что Макс просто вернулся с работы. Макс открыл шкафчик, где у нас хранился алкоголь. Он не мог не заметить, что он почти что пуст.

— Ты что, все выпила? — удивленно спросил он.

Макс с жалостью и укором посмотрел на меня, но ответа не услышал.

— Одна? — уточнил он.

— С Лёхой, — с усмешкой ответила я.

— Не пизди, его уже несколько месяцев нет в городе.

Мой план позлить Макса с треском провалился… Закончив с сервировкой стола, Макс достал из пакета вино и открыл его.

— Ты за рулём? Я одна не буду.

— Нет, у меня машина в ремонте. Я вызову такси.

Мы сели за стол выпили и поели. Разговор не клеился. Макс достал вторую бутылку.

— Хочешь, чтобы я напилась и расплакалась? — язвительно спросила я.

— Вот, всегда только о себе и думаешь, — упрекнул меня Макс, откупоривая бутылку. — Может быть, это я хочу напиться и поплакать.

Я представила пьяного плачущего Макса и впервые за долгое время улыбнулась. Макс хотел подрезать еще хлеба. Заметив, что нож затупился, он достал наждачный брусок, чтобы его наточить.

— Слушай, Ольга, а ты вот что всем говоришь, когда спрашивают почему мы не вместе? — уверенно водя лезвием ножа по бруску, спросил Макс.

— Я просто говорю, что не хочу об этом говорить. И всё. А ты?

— Да по-разному, — отмахнулся Макс. — Обычно говорю, что не достоин такой девушки, ну или что мы разошлись, потому что я завидую твоему таланту и популярности. — Я опустила глаза, и Макс это заметил. — Нет, я не говорю, что встретил другую. Это было бы слишком жестоко. И это не правда.

— О! Макс, как благородно! — подъебнула его я. — Почему же не правда? Вы же до сих пор вместе.

— Я не уходил от тебя к другой бабе! — Макс поднял наточенный нож вверх, тем самым призывая заострить внимание на этом моменте. — Развестись было твоей идеей, а встречаться мы с ней начали после развода. Так что ты уж не путай хуй с трамвайной ручкой!

— Бля-я-дь, — злобно протянула я и заёрзала на стуле. — Да мне ваще похуй! Как там ее Ева? Что за Браун? Это что настоящая фамилия?

— Конечно, нет, просто псевдоним… Я не хотел ссоры, просто хотел отметить еще раз, что я тебе не изменял. И мне не понятно, почему все: Лёха, Тимон, Юлька и даже моя мать, ополчились на меня?

— Физически нет, конечно, не изменял. — Я достала сигареты и закурила. — Вот уж не знала, что ты из тех мужчин, для которых поцелуи не считаются изменой. Хотя пара твоих поцелуев равнозначна пяти минутам секса. — Макс изумленно вскинул бровь. — По крайней мере, меня ты целовал именно так. — Я выдохнула дым и стряхнула пепел в пепельницу. — Поэтому, Макс, иди на хуй! Понял? Засунь свои оправдания себе в задницу! Мне абсолютно наплевать, что ты там говоришь другим! Заебало уже всё это мусолить, искать виноватых и ловить на себе взгляды, полные сожаления или злорадства! Мы оба виноваты, ты не устоял, я не удержала, так давай уже признаем это и будем жить дальше. Ты с Евой, а я… Я скоро получу диплом и уеду.