Есть такой фронт - Николай Полудень

— Товарищ полковник, лейтенант Загайный по вашему вызову прибыл.

— Садитесь, Владимир Емельянович! Будете записывать показания госпожи Ясинской.

Ясинская встала, хотела сделать шаг, но вдруг начала кусать воротник платья.

— Ампулку с ядом вам заменили еще в Одессе, — успокоил ее полковник. — Вы же были «невестой» Володи. А он не мог допустить, чтобы вы воспользовались таким примитивным методом самоубийства, да еще в решающую для вас минуту!

Это был точный удар. Такого конца она не предвидела. Голджерс сам уговорил ее взять эту ампулу на случай провала. Теперь ее родители не получат большой суммы, на которую она себя застраховала. Села, слабым голосом начала:

— Ваш выигрыш! Мне не повезло. Я дам объяснения. Расскажу о Паськевиче, Голджерсе и других. Но… не этому человеку. Не могу смотреть на него.

— Пожалуйста, пройдемте в другую комнату, — предложил полковник. — Помочь или вы сами встанете?

Ясинская вышла.

Вскоре Иван Иванович вернулся в свой кабинет. Лейтенант ждал. Был взволнован.

— Ну вот, Володя, Ясинская дает показания Панчуку. — Полковник сел за стол, подпер рукою щеку.

— Наконец все кончилось — и без выстрела, Иван Иванович! — проговорил Загайный.

— Нет, ошибаетесь, Владимир Емельянович, — тихо ответил полковник. — До конца еще очень далеко. Дело только начинается…

А за окном во Львове зеленело прекрасное лето.

ИЛЬЯ МЫШАЛОВ

ПАМЯТЬ

Я ехал в Олеско, чтобы поклониться его могиле. В руках у меня был букет красных пионов — свидетельство того, что память о нем живет в сердцах его боевых товарищей. Этот букет они поручили положить к подножью памятника чекисту капитану Николаю Васильевичу Капустыринскому.

Автобус отмеривал километр за километром, а в памяти моей всплывали рассказы свидетелей теперь уже далеких событий, и перед глазами, словно живой, вставал образ героя.

— Кому в Олеско — готовьтесь к выходу, — раздался задорный голос водителя автобуса. Я поглядел в окно. По обочинам дороги мелькали ярко-красные огоньки созревшей рябины, зелень елок, багрянец кленов. И я подумал, что вот в такой же осенний день 1946 года в Олеско прибыл новый оперуполномоченный капитан Николай Капустыринский.

— Тихо у вас тут… Хорошо… Только год прошел после войны, а ее словно и не было. Если бы не знал, то никогда бы и в голову не пришло, что тут проходили ожесточенные бои, — говорил своему начальнику майору Худякову капитан Капустыринский.

Тот усмехнулся и ответил:

— Обманчивая у нас тишина, Николай Васильевич.

Новый оперуполномоченный вскоре лично мог убедиться в достоверности этих слов.

Предатели украинского народа — оуновские бандиты террором, поджогами, зверскими расправами над людьми стремились помешать становлению новой жизни.

…За плечами у капитана Капустыринского — богатый боевой опыт, приобретенный на фронте. От командира взвода до начальника разведки артиллерийского полка прошел он путь в годы Великой Отечественной войны. Ордена Красного Знамени, Отечественной войны, боевые медали говорили о его храбрости, мужестве, военном мастерстве. Чекистская работа теперь требовала от него новых знаний, навыков, умения.

Навыки, опыт… Они приходят со временем, в практической деятельности. Общение, совместная работа с такими опытными оперативными работниками, как Худяков, Ульянов, обогащали опыт Капустыринского. Многое постиг за короткий срок Николай, глубоко понял, что успех чекистской работы прежде всего зависит от связи с народом.

Нового оперуполномоченного скоро узнали в разных населенных пунктах района. Офицер подкупал людей своей непосредственностью, умением располагать к задушевным беседам. Нередко он слышал от своих собеседников то, что бандиты угрожают расправой активистам. Вот крестьяне начали поговаривать о том, чтобы колхоз организовать, так эти мерзавцы хаты палить стали.

Капустыринский старался вселить веру в сердца людей. Он рассказывал о своей родной Винничине, о том, как в свое время кулаки, враги Советской власти, тоже ставили палки в колеса, но общими усилиями побороли своих врагов трудовые крестьяне и построили новую жизнь.

Николая часто можно было видеть среди сельской молодежи. Парни и девушки тянулись к нему, любили слушать его рассказы о боевых делах комсомолии Винничины, где прошла юность Николая.

Капустыринский чувствовал, что его слова задевают людей за живое, что они хотят пойти по пути, который открыла им Советская власть, но страх, навеянный бандитами, давал все же себя знать. Надо было вести активную борьбу с бандеровцами, мешающими людям спокойно жить, трудиться.

Со временем во многих селах Олесского района у Николая Васильевича появились друзья. Это были старики, помнящие еще коронование Франца-Иосифа, и молодые люди, которые в дружной ватаге деревенских мальчишек встречали Советскую Армию золотой осенью 1939 года. Они помогали оперуполномоченному в его работе.

…Как быстро летит время. Вроде еще совсем недавно входил Николай в круг своих новых обязанностей, а ведь с тех пор прошло два года.

Однажды Николая вызвал майор Худяков и сказал:

— Вы получили навыки чекистской работы, дела идут у вас неплохо. Вам предстоит провести самостоятельно операцию…

Для фронтовика Капустыринского было железным законом — успех любого дела зависит от тщательной подготовки. Этот закон он претворял в жизнь, готовясь к операции.

Бойцам порой надоедали тренировки, занятия по огневой подготовке, кроссы. Но капитан Капустыринский был неумолим: он готовил подчиненных к бою с хитрым врагом.

Не забывал оперуполномоченный и о своих активистах, «Ястребки» получали военные знания, учились распознавать уловки врага.

…Осенняя ночь наступает в здешних местах как-то сразу. Вот все вокруг еще просматривалось, и вдруг сплошная темнота покрыла землю…

В одну из таких ночей оперативная группа капитана Капустыринского вышла на выполнение задания. Бойцы, вооруженные автоматами, гранатами, ручным пулеметом, скрытно двигались по лесным тропам. Сведения были достоверны — бандиты кочуют в этих лесах. Готовятся к нападению на село.

В лесу темно — хоть глаз выколи. Двигались осторожно, прислушивались.

Дозорные услышали треск сучка, остановились. Замерли. Остановилась вся группа.

Совсем близко послышался приглушенный говор и шорохи, создаваемые идущими людьми. Группа приготовилась к бою.

— Местные жители в такую пору появиться здесь не могли, — размышляет капитан. — Значит, это банда.

Ракета осветила лес, и в то же мгновение автоматные очереди потрясли застывшую тишину спящего леса. При свете ракеты чекисты успели увидеть часть бандитов и сразу же открыли ответный огонь.

Не выдержав мощного огня чекистов, бандиты стали отходить.

Бандитов было больше, чем чекистов. И вот тут-то сказалась отличная подготовка бойцов. В этой кромешной тьме они удачно сочетали огонь с маневром. Освещая местность ракетами, ведя меткий огонь, опергруппа шла по пятам банды. На рассвете был убит главарь. Оставшиеся его сообщники частично разбежались, а некоторые сдались.

Капитан Капустыринский испытывал двойное чувство: он радовался тому, что успешно справился со своей первой серьезной задачей, и вместе с тем переживал горечь утраты, жалел тех, кто совсем недавно шел с ним в одном строю, плечом к плечу, а сейчас спит вечным сном, сраженный бандитской пулей.

…За этой операцией последовали вторая, третья… Николаю уже поручали ответственные задания и больше о нем не говорили как о «молодом». На разборе одной из операций начальник объявил благодарность капитану Капустыринскому. За время пребывания в должности оперуполномоченного районного отделения на его счету было много славных дел. Под его руководством были ликвидированы две активные банды.

*

В кабинете начальника районного отделения тишина. Над столом склонились двое — майор Худяков и капитан Капустыринский. Перед ними карта района.

— Вот здесь он снова появился, — говорит майор, показывая на деревню Сасово.

Николай молча слушает. В Сасово сложилось тяжелое положение. Орудовала здесь банда, которой верховодил некто Гирный. Сколько несчастья принес главарь шайки и его подручные населению! Ему не раз удавалось уходить от чекистов. Зарывшись в свою нору, он некоторое время не давал о себе знать, и вот опять появился в Сасово.

— Придется вам, Николай Васильевич, взяться за ликвидацию Гирного, — сказал майор Худяков.

— Раз надо — значит, надо, — ответил Капустыринский, и мысли его уже были сосредоточены на одном: как лучше выполнить это задание.

…Казалось капитану Капустыринскому, что все в районе ему знакомо, известно. Он привык к здешним местам. Хорошо знал многих жителей. И они знали его, тянулись к нему с разными вопросами, радостями, бедами. Но вот, приехав с оперативной группой в Сасово, офицер столкнулся с такой обстановкой, которая ставила его не раз в тупик. В селе было необычайно пустынно: люди, запуганные бандитами, боялись даже днем выходить на улицу, уклончиво отвечали на вопросы.